Дракон в огороде
Шрифт:
Нечего ему с нами идти. Совсем уже мужик рехнулся.
К моему удивлению, Дэй понятливо кивает.
— Помогу тогда Клинвару с едой. Вы только это… Новыми деревьями его жилище в небо не поднимите. Мы внутри будем.
Господи, какой придурок.
— Мам, ну я уже терплю, терплю…
— Бежим, Лизок. — улыбаюсь я, припустив над домом.
Входя в томатные джунгли, я некоторое время примеряюсь, пытаясь рассчитать возможную траекторию падения помидора-переростка, и, в конце концов, указываю Лизке на условно безопасный
Жду дочь, пытаясь составить хоть какой-то список вопросов, дел и нужностей.
Дальше воды и еды мой мозг не работает. Прописная истина. Будет еда, будут силы на какую-то работу, на бытовые вопросы. Будет вода, будет жизнь.
Какие-то у меня очень минимальные требования к жизни и потребностям.
Стоп! Ещё обувь и одежда.
Прекрасно, голова работает, хоть и медленно. Уже какой-то плюс. Ещё немного подумаю, и список расширится.
Возвращаемся с дочерью в абсолютной тишине. Входим в дом Клинвара и двигаемся в сторону кровати. Просто до неё я не замечала особо каких-то ещё одних дверей или проходов в другую комнату.
— Идите к столу. — слышу голос хозяина дома из темноты.
Настороженно всматриваюсь в тёмный угол и внезапно он, разрезанный тусклым светом, исчезает.
Занавеска. Просто занавеска на дверном проёме приходит в движение, а я уже чуть в обморок не падаю.
Завожу дочь за спину и осторожно двигаюсь в сторону предполагаемой кухни.
Перед моими глазами проступают очертания небольшого стола, подоконника, заставленного железной и глиняной утварью, двух табуретов, огромного корыта, занимающего большую часть комнаты, и пузатой деревянной бочки, на крышке которой стоит впечатляющих размеров кувшин.
Разумеется, ни мне печки, ни мне раковины, ни намёка на цивилизацию.
Я расстроена, но не слишком. Предполагая подобное, я имела возможность морально подготовиться к тому, что любое привычное для меня действо будет стоить физических трудов и усилий.
Шумно сглотнув, я покосилась на сидящего на одном из табуретов Дэя. Несмотря на плохое освещение, я не могла не заметить его напряжённое, позеленевшее лицо.
— Присаживайся, золото моё. — выбирать особо не приходится. Нас четверо, а табуретов всего три.
Усаживаю дочь за стол и шумно сглатываю.
Может, нам лучше помидоров поесть? Какое-то странное содержимое стола: пустые чашки, тяжёлая, с высокими бортами, накрытая крышкой сковородка и стопка каких-то веточек, условно напоминающих палочки корицы.
— Всем приятного аппетита. — доброжелательно произносит Лизка, разглядывая Дэйвара и пустующий участок стола перед ним.
— На каком языке говорит твоя дочь? — Клинвар, как и я, не спешит занимать последний табурет. Стоит рядом с проходом,придерживая занавеску из плотной, тёмной ткани и выжидательно хмурится.
— На великом и могучем. — неопределённо веду плечом, спеша перевести разговор в нужную тему. — Что вы едите?
—
Завозившись, разодетый несколько раз провёл ладонями по коленям, — подозреваю, вытирая пот, — и осторожно вышел из-за стола.
— Мне бы не помешала помощь. Поможешь? — вопрос адресуется моей дочери.
Я напрягаюсь. Хочу возразить, но взгляд мужчины мне кажется таким требовательным, что я глупо киваю.
— Сходишь с дядей за помидором-переростком? — не хочу отправлять дочь с человеком, которого она видит всего пятнадцать минут, против её воли.
— Конечно!
Клин выпускает их, всё так же придерживая занавеску, а я, дождавшись, когда шаги смолкнут, резко хватаюсь за крышку на сковородке.
??????????????????????????
Пахнет мясом. Настоящим жареным мясом. Но стоит мне наклониться над сковородкой, как рвотный спазм несётся к глотке.
— Господи, что это?!
Испуганно шарахнувшись в сторону, я налетаю на корыто. Теряю равновесие, выронив из рук крышку и едва не угодив в плескающуюся на дне воду.
Клинвар приходит на помощь. Стремительно хватает меня за мой единственный свитер, отчего ткань издаёт жалобный треск, и спасает мою пятую точку от купания в сомнительной водице.
— Это просто проты. В них много протеиновой нити. Они хорошо утоляют голод, да и… Слушай, здесь выбирать не приходится. Чем раньше вы привыкните, тем дольше проживёте. — поставив меня на ноги, он удерживает мои плечи, выговаривая строгим голосом сомнительные для меня объяснения. — Их прелесть в том, что их в достатке. Попадаются ещё жуки — грады. Они забавно хлопают на сковородке, наверное, их потому так и назвали. Они вкуснее, но для этих краёв, можно сказать, редкость. В Выжженных Землях всё редкость.
Заторможенно киваю и дёргаю плечами.
Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Не хочу это делать под каким-либо давлением и в такой близи от Клина. Одно я знаю точно, такую гадость — жареных, пузатых червей в сковороде, я не позволю есть своей дочери.
…хотя бы не в таком виде!
— А палки?
— Какие палки?
Мои плечи отпускают.
Я отступаю в сторону, на шаг от мужчины, и кошусь на теперь уже подозрительную стопку тёмных палочек.
Может, оно тоже раньше ползало или летало?
— Это не палки. Подкорок от уцелевших деревьев. Если его сосать, то он тает во рту. Просто сладкая молодая древесина. — вздохнув, Клин присаживается на табурет и, широко расставив ноги, складывает между ними руки в замок. — Иногда мне кажется, что лес восстанавливается, потому что между обгорелой корой и поражённым стволом дерева появляется подкорок, но… Если его не использовать и не собирать, то и он превращается в головешку. Толку от него никакого, но всё какое-то разнообразие и на время утоляет голод.