Дракон в огороде

Белых Любовь

— Ну, я пробую, да? — отпустив руку Энлии, Лизка снова с подозрением на меня посматривает.

— Я так и передумать могу. — шутливо хмурюсь я.

Дочь улыбается и несётся к холмику, откуда я только отошла. Мне хоть и неспокойно на душе, но продолжать и дальше её расстраивать, я не имею никакого права.

— Эти я тоже сложил.

Оборачиваюсь к дракону и слежу за его взглядом. Ещё две головешки лежат рядом с его ногами.

Чего там, подумаешь, собрать дерево по частям? Пф, мелочи жизни.

— Спасибо, Драгхар. — я пытаюсь улыбнуться. — Вообще,

за всё тебе спасибо. На самом деле это ещё не самая худшая неделя в моей жизни. Осталось только целыми и невидимыми из всего этого выпутаться, и я это подтвержу в любое время дня и ночи.

Дракон делает шаг ко мне и проникновенно заглядывает в моё лицо.

— Мы можем уйти сейчас. — горячие пальцы касаются моего подбородка. Усилием воли я заставляю себя оставаться на месте и не отводить взгляд от глаз, в которых ярится пламя, пламя, пламя… — Эйрину ни к чему враждовать с Аристионом. Я не могу забрать армию, подчиняющуюся Владыке. Но я могу забрать вас. Ещё не поздно. Сбежим же…

Как заворожённая, я смотрю в его глаза, а сказать ничего не получается. Меня столько эмоций переполняет, что никак не сконцентрироваться. Я и благодарна ему за беспокойство и заботу о нас, и ненавижу его за трусость и предложение о побеге, и хочу всё ему объяснить, чтоб он хоть чуточку меня лучше понял, и просто послать к чёрту...

??????????????????????????

— Летят! Смотри!

Лизкин возглас сбрасывает с меня наваждение.

Я шарахаюсь в сторону, избавившись от мужских пальцев на своём лице, и оглядываюсь.

— Кто… кто летит, Лиз? — сознание немного туманится. Я даже кошусь на дракона, подозревая его в каком-то гипнозе.

— Да палки!

Ёлки палки… И правда, летят. Плывут, если быть точнее.

— Господи, что это? — как отскочила от дракона, так к нему и прижимаюсь — резко и рефлекторно.

То тут, то там по воздуху плывут какие-то тёмные предметы, которые далеко не сразу мной узнаются и классифицируются. Барахтаются, как в невидимом киселе, то светлея, то темнея.

— Лиза… — выдыхаю, борясь с потрясением, — Боже мой… Ты настоящая волшебница! Да это мне у тебя учиться нужно! Как ты это делаешь?

Немного придя в себя, я посылаю Драгу извиняющийся взгляд и, сбросив его руки, которые невесть как оказались на моей талии, бросаюсь к дочери.

— Никак. Просто прошу земельку, чтоб всё выросло. А ты как делаешь?

Убрав руки от рыхлой земли, Лизка складывает их на коленях и выжидательно глазеет на меня.

— Я… А я представляю, каким оно вырастет.

Такой вот своеобразный обмен опытом с дочерью, помогает мне стереть обиды сегодняшнего дня между нами и успокоиться.

— Я, наверное, соберу части, чтоб быстрее было. — тихонько кашлянув в кулак, дракон оставляет нас одних и отправляется к ближайшей части "пазла".

Я благодарна ему всем сердцем и довольно щурюсь, поглядывая на мою такую хорошую, самую лучшую дочь.

— А когда ты колдуешь, с тобой тоже земля разговаривает? Как будто поёт и гладит по пальчикам. Так приятно…

Качаю головой и улыбаюсь:

—

Она мне не поёт. Я ей пою. Песенку про мамонтёнка.

— Да? Я тоже попробую.

Нахмурив тонкие бровки, Лизка с самым серьёзным видом затягивает «По синему морю, к зелёной земле…»

Я не отстаю. Прочищаю горло и вовсю подпеваю дочери, даже не представляя, что о нас может кто-нибудь подумать.

Да и какая разница, что и кто о нас подумает?

Глава 47

В третий или в четвёртый раз затягивая ту же песню, я мысленно хвалю себя за смекалку и находчивость. Да, певческих талантов у нас с Лизкой не было, зато мне было спокойно. Как и ей.

Пока пою, совсем не замечаю волшебства вокруг. Я не боюсь, что сейчас подлетающая к нам головешка стукнет меня по голове или плечу. Я не боюсь за Лизку, потому что она золото и восторженный блеск в её глазах меня успокаивает. Я всё время старалась, чтобы дочь меня слушала, чтоб поступала, так как я скажу, для нашего блага, для порядка и хорошего поведения, а стоило бы слушать её. Конечно, не всегда и не совсем, и только слушать, а не слушаться, но с ней мне не страшно. Ни солдаты, ни Древо Жизни, что уже перемахнуло рост дочери, ни магия, которой нас кто-то одарил — ничего не страшно. Всё кажется таким глупым — все страхи кажутся глупыми.

Я знаю, что это чувствую не одна я.

Возвращающиеся ни с чем или с плавающими по воздуху головешками, солдаты тоже это чувствуют. Нет больше напряжения, нервных переглядываний и напряжённого сопения. Они больше не похожи ни на армию, ни на бездомных котят, они… Они как дети. Замирают с восхищёнными взглядами и больше не окружают нас. Не донимают вопросами меня, не торопят и ничего не требуют.

Эльфы, сами по себе магические существа, стоят, открыв рты, и глазеют на испещрённый трещинами и обгорелой корой ствол дерева, как маленькие дети на украшенную гирляндами Новогоднюю ёлку.

…и так мне радостно от всего, что аж мир обнять хочется.

Гоню от себя оптимистичные мысли и порывы безграничного счастья, чтоб, не дай бог, не разрушить этот момент. Не хочу опять бояться, думать и переживать. Хочу, чтоб всё так и продолжалось — легко, беззаботно, просто и счастливо.

Прежде чем прикрыть глаза, замечаю, как в проходе появляются люди. Я почти теряю ту ниточку детского восхищения и лёгкости, но замечаю старосту и тут же успокаиваюсь. Каким-то непонятным чутьём, я осознаю, что они пришли с миром. Пришли, чтобы помочь.

— А давай что-нибудь повеселее? — предлагаю я, коварно взглянув на дочь.

— А давай. — сияет она.

Я и не знала, что Лизке так нравится петь. Никогда особо не пела и не хотела, а тут… А может, это всё волшебство, скрытое в ней?

— Отпусти-и и забу-удь, что прошло, уже не верну-уть… — заводит дочь.

Пф, я этот мультфильм с ней раз двадцать смотрела!

Вызов принят.

Закрываю глаза и пою вместе с дочерью, не попадая в ноты и глотая окончания, но вот прям от чистого сердца.