Дракон выбирает с прицепом 2
Шрифт:
– Сейчас, - прошептал Альвер, пытаясь что-то написать, как вдруг послышался голос Кляузиуса.
– Сдаем работы! Раз… Два… - начал отсчитывать преподаватель, а я поняла, что делать нечего и придется сдавать то, что есть. Я сунула листик Злате, заранее прося прощения за двойку.
– Отлично! Вот все и сдали! А теперь проверяем! – заметил Кляузиус. Я смотрела в дырочку, как он собрал листочки в стопку и погрузил в какой-то аквариум. Тот засветился изнутри.
– Итак, начнем… Максимальное количество золота, которое вы можете принести в сокровищницу
Кляузиус вытянул из аквариума первый лист. Он развернул его, а сам лист все еще светился. Когда сияние погасло, Кляузиус встряхнул его.
– Морис Рэндис, - произнес он. – Три!
Белуар даже ударился об стол головой. Ирла опешила.
Преподаватель перечислял всех по очереди, но до нас со Златой очередь еще не добралась.
– Энна Честимир. Четыре. Неплохо, - усмехнулся Кляузиус. – Вивернель Эберхарт! Три!
Я посмотрела на Альвера, увидев в его глазах столько возмущения, что мне казалось, он сейчас долетит до Академии.
– И, последняя работа, Злата Эберхарт. Ну… Тут пять! – заметил он. – Вот как нужно учить драконий язык! Вы же должны понимать, что пусть язык драконов и не меняется, но язык людей меняется стремительно. И то, что раньше было одним словом, теперь совсем другое. Например, ауф – это нынче означает кайф. А не услада, как тут понаписывали многие.
Белуар закашлялся.
– А слово… - прорычал Кляузиус. – Это уже не кайф, а ауф.
Теперь уже кашлял Альвер.
– Вайб – это настроение, которое навевается атмосферой!
– заметил Кляузиус. – Не путать с «му-у-удом». Это настроение, которое присуще определенному времени года. Или жизненной ситуации.
Альвер тихо выругался.
– Я для кого словарь составлял! Я для чего жил среди всяких мудов и вайбов! Краших и крашей? Подвергался моральному буллингу и абъюзингу? Чтобы вы мне тут вот такое понаписывали? – возмущался Кляузиус. – Я говорил вам это выучить!
– Вы не говорили, - фыркнула Злата. Она его не любила еще с того момента, когда он залепил ей двойку. – Это – газлайтинг!
– Еще одна пятерочка. Ой, пять золотых! – умилился Кляузиус.
– А что это? – прошурашали Морис и Вивернель.
– Это убеждение в том, чего на самом деле не было. Человек тебя абьюзит тем, что говорит тебе то, чего не было, - заметила Злата, увидев в глазах полное непонимание. – Это когда мама тебя сильно наругала, а потом, чтобы не просить прощения, потому что ей кринжово, убеждает тебя, что она на тебя не ругалась.
– И еще монетки в копилку факультета, - заметил Кляузиус. – У девочки явная способность к языкам.
Злата гордо вздохнула.
– А что такое кринж? – прошептал Морис.
– Кринж – это поведение Вивернеля, - пожала плечами Злата. А вспомнила, как она зависала над видео. Оказывается, это для меня она фильтровала лолы. А там словарный запас ого-го.
– Последний раз это был испанский стыд, -заметил Альвер. – Во времена инквизиции это как раз про нее было.
– В наше время это называлось срамота!
– буркнул Белуар.
– Вот! Попадете
Он разгладил работу Златы, любуясь и вздыхая.
– Урок окончен. На следующий урок перевести песню гор, выучить «Драконье Проклятие». И написать сочинение на тему, как я считаю свои сокровища, - вздохнул Кляузиус. И лицо у него стало таким тоскливым.
– Ура! – обрадовались дети, а я все еще не могла переварить свою пятерку.
– Изи! – обрадовалась Злата.
– Какой талант! Просто невероятная способность к языкам! – вздохнул Кляузиус.
– И как это? – спросил Белуар, с кряхтением покидая стол. Под столом уже лежали заботливо разложенные подушечки и стопка книг. – Альвер! Ты это слышал?
– Слышал, - мрачко произнес дракон, глядя на меня.
– Нет, ну ты представляешь? – возмутился Белуар. – Какой позор! Мы, драконы, оказывается, знаем драконий язык хуже, чем… чем… человек, который его никогда не учил! Это же…
– У меня только один вопрос: «Как?!», - произнес Альвер.
– Нет, ладно ты… Ты еще молод! А я! Да я с детства разговариваю на нем. Я еще помню, как не знал человеческого! Тогда большая часть драконов отказывалась учить язык людей. Помню, приходит ко мне рыцарь, глаза выпучил, что-то мне руками машет, а вид такой воинственный и свирепый. Ну, я послушал, что он там на своем лопочет… Потом мне надоело, и я сожрал его! Не прошло и недели, как еще один приходит. И тоже самое. Руками водит, глаза выпучил, лицо бешенное… Ну, я его тоже сожрал. А потом мне стало интересно, что они от меня хотят. Ну, примерно рыцаре на седьмом.
Белуар вздохнул.
– А потом я узнал, что это они приходили, чтобы со мной договориться. Чтобы я их не трогал. И дань хотели мне платить, - заметил Белуар, чуть не плача. – После этого я решил учить язык людей. Отловил себе парочку учителей. Я – то себя знаю. Одного по-любому сожру. И сейчас мне говорят, что я не знаю родного языка!
– Стыдно, господа, - усмехнулась Ирла.
– Что ты написала?! – напали на меня драконы.
– Я переписала с доски все эти крючочки и палочки, - вздохнула я, а Белуару стало плохо: «Крючочки и палочки». – Потом полезла в словарь…
– В какой? – переглянулись задетые за живое драконы. Ирла хихикала, глядя на них.
Я подошла к окну и взяла новенькую книжку, неся ее Белуару и Альверу.
– Вот… Нашла похожие символы и посмотрела на перевод. А потом все записала и сдала!
Белуар схватил книгу, листая ее…
– Это что такое? – опешил он, глядя на страницу. – Это что за…
Он перегнул книгу, глядя на обложку.
– Словарь современного драконьего языка, - прочитали они хором с Альвером. По взгляду было понятно, что только что два дракона почувствовали себя динозаврами. Белуар тут же скис. Альвер сник.