Драконье сердце
Шрифт:
– Вы с Адриантеном посмеялись над моими первыми чувствами, и правильно сделали. Я в них разобралась и поняла, что к Мерлоку у меня была просто симпатия. А любовь - это другое.
Да, к сожалению, любовь - это яд для души. Это страх, ревность и неуверенность.
С Мерлоком всё было проще. И в то же время. Сейчас я вообще не могла представить, как приняла свою дружескую симпатию к Мерлоку за любовь. Это как сравнить варёную рыбу, которая чуть вкуснее ежедневной сырой, и которую дают по праздникам - и всё меню, что даёт материк,
Ал, конечно, не морофруззо, скорее жареное мясо с острыми специями, от которых потом пол дня горит язык. Но твёрдый морофруззо иногда подавали с политым змейкой спиртным и поджигали - блаженство было в том, чтобы подцепить ложкой и обжечь язык этим контрастом. Горячее и холодное - а обжигало одинаково. Зато потом разлагалось во рту на миллион крышесносных составляющих, даря невообразимое наслаждение.
Таким для меня виделся и Ал - лёд и пламень. Сдержанный снаружи, испепеляющий изнутри.
– Прости, что тебе показалось, будто я посмеялся над твоими чувствами, - почти искренне сказал Ал. Почти - потому что я видела уже несколько раз, когда он искренне раскаивался. Сейчас это было с половинки на половинку.
– Но как ты поняла, что любовь
– это другое? Ты в кого-то влюблена?
И снова это царапание.
И в этот раз я не выдержала:
– Ты слышишь?
– Что?
– недоумённо спросил Ал и прислушался. Как и я.
– Мне уже который раз мерещатся звуки. Как будто зверь скребётся когтями. У меня чуткий слух. Мне не могло послышаться аж несколько раз! У тебя есть животные?
– Да есть, - быстро признался Ал.
– Но оно очень дикое. Очень. Покажется, когда привыкнет к тебе. Цыц!
– воскликнул он громко, явно не мне.
– А кто это? Кошечка?
– мечтательно прикрыла я глаза.
– Да, кошечка, - как-то быстро согласился Ал.
– Здорово! Как я тебе завидую!
– призналась я.
– Кисонька, не бойся, выходи, я тебя не обижу.
Я поозиралась по сторонам, не обращая на насмешливый взгляд Ала. Пусть насмехается. Он не представляет каким счастьем владеет.
К сожалению, кошка так и не отозвалась, и не появилась. Я разочарованно вздохнула.
– Ты хочешь кошку?
– вопросительно задрал брови Ал.
– Больше всего на свете, - вздохнула я.
– Но не могу себе позволить. Мне придётся возвращаться в дистрикт. Куда я дену животное? Да и привяжусь за это время.
– Ты не вернёшься в дистрикт, - резко сказал Ал.
Ноздри его расширились и затрепетали, взгляд метал огненные молнии.
– Почему?
– осторожно поинтересовалась я.
– Ты забыла? Ты станешь моей санорэ, - резко ответил он.
– Я помню. Я думала, что до момента проведения ритуала четырёх стихий. А потом мы разойдёмся...
– Почему?
– всё также то ли недовольно, то ли гневно, задал он вопрос.
– Потому что ради этого мы создаём пару. А потом ты можешь найти девушку по своему вкусу, ту, что приглянется, и ту, что ты захочешь сделать своей санорэ не по долгу, а по зову сердца, - честно ответила я.
– Ту, которую ты полюбишь.
Кажется, он вдруг успокоился. Словно мой ответ его удовлетворил. Вот и славно. Пусть знает, что я на него не претендую. И отпущу, когда он захочет.
– Хорошо, обсудим это потом, когда проведём ритуал, - спокойно ответил он.
Если мы выживем, подумала я про себя.
Разговор про любовь ушёл в сторону, и я была этому рада.
Ал стал рассказывать про отца. Тот занимался исследованием магии и пришёл к выводу, что драконы могут вернуть себе зверя, если пройдут десять ступеней магии. Но естественным путём драконы достигали максимум пятой ступени. Все считали, что перейти на следующую ступень невозможно.
Некоторые смельчаки пытались спуститься ниже своего уровня, но сгорали в огне древнего вулкана. Именно над тем, как достичь большего, и работал отец Ала.
Он разработал систему упражнений, которые должны были развивать магические силы. И стал испытывать их на себе, жене, верной помощнице и идейном товарище, сыне и... Вирджиле, своём друге. Так как верил его предупреждениям о дисбалансе магии. Но боялся, что без своего зверя, драконы опять допустят ту же ошибку, и ритуал четырёх стихий пройдёт неправильно.
– Они планировали провести этот ритуал вчетвером - мой отец отвечал бы за магию огня, мать - за магию воды, Вирджил - за магию земли, а я - за магию воздуха. Он тренировал меня с детских лет. А ритуал планировался в моём зрелом возрасте, - с грустью сказал Ал.
Наверное, ему было тяжело вспоминать прошлое, потому что речь его замедлилась, а после он какое-то время помолчал. Потом также медленно продолжил:
– Конечно, отец был честолюбив, как и все учёные. Поэтому хотел сам пройти все этапы и первым пробудить своего зверя. Но из-за его позиции по ритуалу четырёх стихий и дружбе с Вирджилом, он считался опасным и за ним тщательно следили. Если бы он вдруг быстро переходил с одного этапа на другой, да ещё с пятого на следующий - а он точно не знал, как это будет выглядеть, лишь мог предполагать, - Ал указал на свои чешуйки, - то это привлекло бы внимание, и кто-то мог воспользоваться его наработками в своих интересах. Ведь есть ещё кое-что важное.
Ал сделал паузу и пристально на меня посмотрел, словно решая, довериться мне или нет.
– Честно говоря, я очень рискую, открывая сейчас тебе эту информацию. И не потому что не доверяю тебе, - он постучал костяшками пальцев по столу в раздумьях.
– Я понимаю. Если я попаду в чьи-то руки, из меня можно будет вытащить эту информацию. Поэтому не говори мне, - помотала я головой.
– Ты так долго шёл к этому. И это важно. Поэтому сохрани свой секрет. Расскажешь потом, когда всё закончится.