Драконье Солнце

Мадоши Варвара

– Моя госпожа просила передать вам, что ждет вас... она заметила, что вы всю службу не сводили с нее глаз. Если вы желаете, я провожу вас к ней.

– Веди, красавица, - улыбнулся я.
– С удовольствием последую за тобой.

Она привела меня в небольшой домик на одной из ближайших к храму улиц. Чего-то в этом роде я, признаться, и ожидал. От жриц Ахура-Мазды их бог не требовал целомудрия: ими могли становиться даже замужние дамы, при условии, что часть имущества мужа переходила храму (именно поэтому замужние все же редко попадались среди жриц). Но зато

определенных приличий требовало общество - и с этим приходилось считаться. Старшая жрица походила на женщину, многого ждущую от жизни: я был более чем уверен, что такое вот гнездышко у нее найдется.

Она уже ждала меня, одетая в обычное, хотя и очень роскошное светло-коричневое, расшитое золотом блио. Цвет ее платья прекрасно сочетался с цветом обивки кресла, в котором она сидела, и самой ей шел необыкновенно.

– Здравствуйте, прекрасный юноша, - сказала она, милостиво улыбаясь.
– Что привело вас сюда?

– Ваша несравненная красота, миледи, - ответил я, поклонившись.
– Позволено ли мне, ничтожнейшему из смертных, узнать, каково ваше имя?

– Мое?
– она улыбнулась.
– Фильхе. Старшая жрица Фильхе. А вас как зовут?

– Меня зовут Астериск, - ответил я.
– Но я буду безмерно счастлив, если вы станете звать меня Стар.

Ее улыбка обещала мне весь мир - и еще немного больше.

Глава 11. Божья кара

Этот град обречен на скончание дней,

Ему гореть как в огне,

Как бы вечным огнем.

И господь посетит эту местность

На следующий день,

Через тысячу лет,

И найдет нас уснувших вдвоем...

"Несчастный случай". "Армагеддон".

Записки Астролога

Мой друг, как ни странно, жил именно в том же месте - и я правильно запомнил адрес, и он не переехал. Более того, Федерико Черный оставался тем же самым Федерико Черным - торопливым, вечно расстроенным, вечно обеспокоенным, нескладным и абсолютно гениальным. Разве что набрал вес и отрастил усы, превратившись из тощего голодного художника в выставочный образец преуспевающего мастера. Но меня он помнил.

– Райн!
– воскликнул он, сбегая по лестнице с верхнего этажа, где располагалась его студия, чтобы самолично встретить меня.
– Сколько лет сколько зим! Бог мой! Эй, да ты вырос! Почти на голову! Совсем ребенок был! А этот мальчик с тобой? Тоже юное дарование?

– Это?..
– переспросил я (на шпрахсте - чтобы спастись от любопытства слуг, мы разговаривали на этом северном языке, плохо известном тут).
– Это, дорогой мой Федерико, прекрасная леди, путешествующая инкогнито. Зовут ее Вия Шварценвальде. Ничего, если я попрошу твоего гостеприимства на несколько дней? У меня в этом городе дела...

– Ради тебя - все, что угодно, - произнес Федерико, однако нахмурился.
– Скажи, Райн... уж не влип ли ты опять в неприятности? Вроде тех, с дочкой султана?

– С дочкой султана влип мой клиент, я был не причем, - ответил я довольно-таки сухо.
– Нет, сейчас не в этом дело. Хотя неприятности, да, имеют место. Но ничего такого, с чем бы я не мог справиться. Особенно, если высплюсь как следует. Правда, чуть попозже подойдет один наш друг... если ты не против. Мы путешествовали втроем.

– Ага, значит, неприятности у друга, - прозорливо произнес Федерико.
– Райн, я же тебя знаю! Тебя хлебом не кормить, дай изгваздаться в чужих проблемах по уши! Когда свои решать начнешь?

– Можешь мне не верить, именно этим я сейчас и занимаюсь, - я только улыбнулся.
– Ну так что, есть у тебя, где расположиться?

– Само собой! Эй, Диего, давай, размести господ! Господина в гостевых покоях, а госпожу - временно в комнате натурщиков, - Федерико с извиняющимся выражением лица повернулся ко мне.
– Ты извини, Райн, у нас тут редко бывают гости, поэтому не сказать, чтобы дом был в большом порядке. То есть, гости-то бывают...

– А то я не знаю, что бывают!
– рассмеялся я, и легонько хлопнул Федерико по плечу.
– Знаю я этих гостей. Это после которых слуги по всему дому пустые бутылки да забытые впопыхах рукава собирают?

– О, Райн, ты всегда все понимал!
– хмыкнул Федерико.
– Ну что ж, раз так...

Федерико не преувеличивал недостатки своего жилища: огромный дом действительно был плохо прибран и неухожен, слуги же - а их насчитывалось множество - кажется, весь день только со свойственной сему обиталищу артистизмом придумывали способы, как бы улизнуть от дела. Но коллекцию картин Федерико собрал роскошнейшую, а сам дом комфортом все равно неизмеримо превосходил любой постоялый двор. Дареному коню же, как известно...

Нам повезло и еще в одном: Федерико сейчас работал где-то на середине большого полотна. То есть период начальной меланхолии, когда он с утра до ночи наливался дорогими и не слишком винами, не открывал ставен и предавался вселенской скорби, уже прошел, а предконечный творческий запал, когда он целыми днями мог не есть, не спать и швыряться кистями да предметами обстановки в любых несанкционированных визитеров, еще не начался.

Нас действительно разместили хорошо. Во всяком случае, я на свою комнату пожаловаться не мог. Огромным плюсом ее было то, что окно выходило во внутренний дворик - следовательно, уличный шум мне не мешал. Посреди дворика должен был бы журчать фонтанчик... но, как многое в доме Федерико, фонтанчик давно забросили, отчего бедняга зарос травой и вьюнком. Живописно, что и говорить.

Бросив на кровать свою дорожную сумку - распаковывать мне было особенно нечего - я зашел посмотреть, как разместили Вию. Нормально разместили. Оказывается, служанку, которую приставил к ней Федерико, она отпустила, и теперь сидела на кровати в большой полупустой и довольно сильно запыленной комнате. Поскольку комнату освещал только одинокий желтый луч, с риском для жизни прорвавшийся между приоткрытых, но так и не распахнутых до конца ставен, я мог вообще не заметить девушку.

– Вия... ты себя хорошо чувствуешь?
– тихо спросил я.