Драконьи Авиалинии
Шрифт:
— Э-э-э?
— Я буду гонять тебя за месяц до зачета. По всем темам, по каждой практике. Ты на выходных будешь с Берр тренироваться. Будешь у меня в кабинете сидеть с планами и расчетами. А на самом зачете я, будучи в курсе твоих знаний, наконец-то опробую кое-что из давних фантазий. Веришь?
— Не очень, — хмыкнула я и повернулась к нему лицом. — Кайл, что с тобой происходит? То ты пытаешься меня соблазнить, то теряешь ко мне интерес. Это тоже входит в программу моего обучения или ты просто не в духе? Или… или Андр прав?
— Прав? — Кайл нахмурился. — В чем?
— В том,
Муж, к моему удивлению, расхохотался и легонько дал мне в лоб. Обидно так, совсем не больно.
— Блейк, глупая! Ну скажи, какое мне дело до того, первый я у тебя или нет? Я верность будущему браку не хранил, чтобы от жены ее требовать. И брал тебя, если помнишь, не обращая внимания на такую мелочь. Я знаю, чему учат вас наставницы в приюте. Но не возводи невинность в культ. Это лишь особенность твоего организма, и она не является обязательным условием семейной жизни. Скажи мне, ты была бы другой, будь твоим первым мужчиной я? Была бы не Блейк, а кем-то еще? Стала бы хуже? Стала бы меньше любить Эллу?
— Нет, — пробормотала я. — Для вас ведь это важно.
— Знаешь, что важно? — усмехнулся Кайл.
Поднял меня и усадил на преподавательский стол.
— Пожалуй, у меня есть на тебя время.
По телу пробежала дрожь, когда его руки скользнули по коленям, чуть приподнимая юбку. В оцепенении я наблюдала за действиями мужа. И не стала сопротивляться поцелую. В конце концов, какой смысл отказываться, тем более что Кайл целовал так волнующе?
Спиной я почувствовала твердую поверхность стола. Закрыла глаза, не в силах справиться со смущением и волнением. Страх, что кто-то войдет, улетучился, едва замок щелкнул сам по себе. И почти сразу же пальцы мужа переплелись с моими, а сама я растворилась в сладком, томительном ощущении близости, которое сводило с ума. С острой ноткой запретного — все же это была учебная аудитория.
Я избегала смотреть на Кайла. Просто выгибалась, сдерживая желание простонать. И цеплялась за краешек стола. На полу валялся забытый журнал по технике безопасности. Вопиющее нарушение.
Дыхание — очень частое — вдруг перекрыли голоса. Это заканчивалась перемена и студенты возвращались в аудитории. К счастью, в нашу никто не ломился.
Кайл заставил меня подняться. Убрал с лица волосы. Поддерживал, смотрел внимательно, с блеском в глазах. Чуть улыбался. И, будучи на краю, я нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Потому что действительно было хорошо.
Он заглушил мой слабый крик поцелуем. И отстранился на секунду, чтобы потом прижаться крепче.
— Знаешь, что важно? — тяжело дыша, проговорил Кайл. — Ты. Не количество мужчин до меня, не то, что ты думала или делала когда-то. А ты — такая, как есть сейчас. Если ты вдруг наберешь десяток килограммов или обрежешь волосы, или еще как-то изменишь себя внешне, ты не перестанешь быть собой. Это только кажется. Ты — это ты, а не набор чисел. И важна ты. То, что есть сейчас. А не то, что было в глупом подростковом прошлом.
Я хватала ртом воздух и цеплялась за плечи мужа, не в силах понять ничего из того, что он мне говорил. Просто не слышала и не слушала. Сердце билось где-то у горла, волнами накатывали отголоски удовольствия.
— Посмотри-ка. — Он обнял меня, не давая ни уйти, ни толком пошевелиться.
Дыхание приятно грело макушку.
В зеркале отражалась не я. Какая-то другая Блейк, совсем не похожая на настоящую меня. Длинные прямые волосы отливали медью, были густыми, здоровыми и блестящими. В отличие от моих неряшливых кудрей, они не делали лицо круглым. И выглядели гораздо опрятнее. Легкая помада подчеркивала, как оказалось, красивые губы. Юбка до колена и блуза с короткими рукавами были красивыми и в то же время строгими. Туфельки на небольшой платформе, о таких я и мечтать не могла, живя в приюте. Определенно не та Блейк, что девятнадцать лет отражалась в зеркале. Раскрасневшаяся, смущенная. Со следами особенно крепких поцелуев. И стоящий сзади Кайл, который улыбается и обнимает меня.
— Вот это ты. Плохая? Некрасивая? Холодная? Так почему я должен слушать какого-то малолетнего идиота? И самое главное, почему его слушаешь ты?
Я отвела глаза. И попыталась сменить тему:
— Как твоя нога?
— В порядке моя нога, — хмыкнул муж. — Ладно, идем домой, по пути прихватим в кондитерской сырный рулет.
Сырный рулет — это вкусно, сырный рулет я любила.
— У тебя закончились занятия?
— Да, ключи занесу и пойдем.
Он совершенно не боялся показываться со мной в Академии. Странно, преподаватель со студенткой уходят вместе. Или нет? Зачем вообще Кайл заставил меня подписаться старой фамилией?
Я покосилась на мужа, но тот невозмутимо шагал по коридору. Рука его лежала на моей талии, и никого это не волновало. Может, потому что никого из знакомых мы так и не встретили, а может, потому что я переоценивала силу людского любопытства.
С приходом первого снега Кайл вышел на работу и внимания мне стал уделять намного меньше. Мы не сидели больше часами по вечерам, изучая пропущенный материал. И на выходных тратили гораздо меньше времени на подготовку. Я думала, это из-за того, что муж устает в «ДА», но Кайл развеял мои сомнения.
— В «ДА», конечно, полнейший бардак после Стерха, который мы с Лэрнстом еще будем разгребать. Но причина в том, что ты вполне сносно подготовлена. Сдала почти половину академических задолженностей, оставшуюся половину до конца зимы успеешь. И на контрольных показываешь нечто выше тройки.
Тем не менее он упорно ставил мне тройки и контрольные давал с завидной регулярностью. Вообще я удивлялась количеству четверок в табеле, которые стремительно перевешивали тройки и неуды. Когда же там появилась первая пятерка, долго сидела в парке и даже закурила. Потому как пятерка была честно выстраданной и Кайла она должна была привести в восторг. Хотя он и делал вид, что его не волнует моя учеба. Но почему-то его отношение волновало меня, а вот времени подумать об этом не было. Пятерку Кайл решил отметить совсем уж экстравагантно.