Драконьи норы и другие ловушки

МакГи Шеннон

Я принялась гонять картошку по тарелке. В ее голосе звучало удовлетворение.

— Разве это хорошо?

Ее черные брови удивленно поползли вверх.

— Ну, это значит, что у меня каждое лето есть работа. Разве это не хорошо?

— Это лучше, чем то, что пришлось делать мне, — ответил Коннер, похлопывая по шраму под ключицей. Он уже объяснил мне, что прежде чем они добрались до казарм, Седьмая Рота была в Элирии. Это был юго-восточный сосед Сомерларта. Они помогали императору и его родне справиться с восстанием.

— Как

продвигается восстание? — с интересом спросила Марайя. — Что-нибудь изменилось с прошлой весны? Тогда-то я и получила от тебя последнее письмо.

Лично я даже не знала, что в Элирии происходит восстание. Я думала, что это звучит захватывающе и немного страшно, но Коннер сказал нам, что смотреть не на что. Неорганизованно и недофинансировано.

— Какая трагедия, — сказал он. — Богатые живут в больших поместьях с этими удивительными лесными садами на севере страны. Между тем, остальная часть королевства, в основном в степной стране, засуха.

— Как долго длится засуха? — спросила Элла, откусывая репу.

— Почти пять лет, — Коннер покачал головой. — Вначале они старались изо всех сил, но земля устала. Повстанцы тоже. Не думаю, что они протянут еще год. В основном это погонщики быков с вилами. Они знают землю, так что их трудно выкорчевать, но когда мы сражаемся…

— Что? — спросила я.

— Очевидно, они получают несколько неожиданных выстрелов, но когда дело доходит до настоящего боя, они превосходят. Несколько лоскутков кожи, которые им приходится перевязывать поверх одежды, принадлежат волам, которые уже умерли от голода, а лучшего они себе позволить не могут. Мне их жаль. Они просто хотят, чтобы их повелители сделали больше для них и их детей.

— Но ведь ты работаешь на королевскую семью, а не на них, верно? — спросила я.

В его улыбке было лишь легкое сожаление.

— Ну, конечно. Они те, кто может позволить себе нас. Идеалы не оплачивают счета.

— Но это несправедливо, — сказала я, прежде чем смогла остановиться. Я уже знала, что они скажут.

— Это несправедливо, — согласилась Элла. — Но так оно и есть.

— Что несправедливого в том, чтобы работать на людей, которые могут позволить себе наши услуги? — одновременно спросила Марайя.

— Мы не сможем противостоять настоящей Элирийской армии, если встанем на сторону мятежников, — добавил Коннер, кивая на Марайю.

Устав выслушивать лекции об обязанностях наемника, я быстро согласилась, не желая снова спорить об этом. Когда разговор перешел на более легкие темы, я про себя поклялась не спрашивать о людях, против которых были наняты мои новые друзья. Это было несправедливо, но, возможно, они были правы. Может быть, жизнь просто имеет дело с серией несправедливых выборов.

Не то чтобы это чувство не раздражало меня больше, чем новая пара ботинок. Но я слишком мало знала о мире, чтобы возражать. Мой собственный опыт не давал мне возможности много говорить.

Вместо этого, когда мы с Эллой встретились

позже тем же вечером, я перевела разговор на то, что интересовало меня больше всего: на истории, которые были у них вчетвером, на истории всех разных существ, с которыми они сталкивались.

В то время как различные типы грифонов и малых грифонов гнездились по всей стране, они не были проблемой к югу от гор, как там, откуда я была родом. В основном остальная часть страны имела дело с небольшими стаями мелких грифонов, а также с редкими, но еще более редкими, одинокими стандартными грифонами. За пределами сурового зимнего климата, из которого я родом, другие типы великих монстров имели способность процветать, и во многих отношениях они были выше в пищевой цепи, чем грифоны.

Мне казалось невероятным, что какое-то существо может заставить стандартного грифона дважды подумать, прежде чем устраивать гнездо, но мне так сказали.

— В пустыне нет грифонов, — Элла сообщила мне. Она произнесла это таким тоном, что я заподозрила, будто она пытается подбодрить меня. Возможно, она знала, что мысль о встрече с другим грифоном в любое время скоро заставит меня слегка запаниковать. — В южных городах всегда есть работа с драконами. Там мы проводим большую часть времени.

— Драконы… — сказала я, когда мы вместе вышли из столовой и направились по самой правой дамбе к зданию, в котором находилась комната Марайи. — Мне всегда говорили, что драконы летают по воздуху и изрыгают огонь. Судя по всему, это не так.

Она кивнула.

— Ты права. Я не знаю, откуда взялись эти истории. Я, конечно, никогда не видела дракона, который мог бы летать, слава богам… и они более известны людям юга как Дрейки. Так называют дракона, когда у него нет крыльев.

— Вроде того, как в сказках о крылатых, но без передних ног, их называют вивернами.

Люк подошел сзади, заставив меня подпрыгнуть.

Элла усмехнулась.

— Верно, а те, у кого только крылья и передние ноги, называются змеями.

— ЗмеЯми?

— ЗмЕями, — сказал Люк, сделав ударение на Е.

— Они настоящие? — я уставилась на них обоих, спотыкаясь о собственные ноги.

Затем Лукас рассмеялся.

— Насколько я знаю, нет. Можно было бы подумать, что люди будут удовлетворены ужасами реальной жизни, которые у них есть, но знаешь… они чувствуют, что они тоже должны что-то придумывать.

Мы гуськом поднялись по темной лестнице самого правого барака, которая была почти такой же, как наша, только немного уже.

— Так каковы же настоящие Дрейки? — спросила я. — Какие они на самом деле?

— Хмм… — Люк толкнул дверь наверху лестницы, позволяя свету второго этажа омыть нас. — Ну, они могут задерживать дыхание на века. Из-за этого, они проводят большую часть времени, прячась в канализации.

Впереди нас Коннер, который, казалось, собирался постучать в дверь Марайи, услышал наши голоса и оглянулся.