Драконий день
Шрифт:
– Не для всех, алмазная моя, то-то и оно! Это племя, Зиаланташ-Шайраг… Клан Зеленочешуйчатых, если на Всеобщем, довольно мирное, мы уже лет двести с ними торгуем, и всё в порядке было. А тут нате вам, пожалуйста, королю придурошному повоевать захотелось – и вся торговля, все договоры насмарку.
– Безобразие, - серьёзно согласилась Айриэ. – Форменное. Слушай, Кон, мне тут его светлость расписочку подарил на две сотни золотых – за уничтожение хогроша. Давай-ка я с вами поделюсь, вы мне крепко помогли. Так что это будет справедливо.
– Нет,
Насколько Айриэ поняла, его светлость обозвали… нехорошим человеком. За дело, в общем.
– Разделяю твоё мнение, - согласилась она. – А знаешь, Кон, давай мы тогда эти денежки отдадим Юминне, ей пригодятся. У тебя гномья гербовая бумага с собой?
– Конечно, сейчас принесу!
Конхор исчез ненадолго и вскоре появился с листом так называемой ''гномьей гербовой'' бумаги, зачарованной, разумеется. Айриэ написала, что передаёт полученные ею от герцога Файханас двести золотых ''корон'' в дар Юминне Файханас, и приложила к бумаге ладонь. Лист засветился золотистым светом, считывая информацию о личности Айриэ и удостоверяя законность сделки. Вскоре дело было сделано, и Айриэ с чистой совестью вручила бумаги приятелю, чтобы тот уже в Фиарштаде отдал их в местный гномий банк. Приятно иметь дело с честными разумными существами, просто сердце радуется и душа отдыхает…
Кон спрятал бумаги за пазуху и заботливо напомнил:
– А ты не забудь, подруга, что обещалась в гости нагрянуть.
– Нагряну непременно, как только с делами разберусь.
– Ну, бывай тогда, алмазная моя! – Конхор ещё разок стиснул её в объятиях – на счастье, как он выразился.
Гномы уехали на рассвете, собираясь встретиться с Юминной в десяти милях отсюда, на перекрёстке трёх дорог. Но днём от них прилетел ''письмоносец'' с сообщением о том, что Юминна не появилась на месте встречи, и караван, прождав несколько часов, двинулся дальше. Если что, мол, пусть догоняет, гружёные повозки двигаются медленнее верховой лошади.
Айриэ тревожилась за девчонку. Что её могло задержать? Побег раскрылся и Юминну заперли? Это казалось наиболее вероятным объяснением. Надо будет потом разузнать осторожно, что там произошло. Самой магессе, разумеется, ничего не грозило в силу её высокого положения, даже если бы открылось, что она оказывала помощь в подготовке дерзкого побега из дома герцогской племянницы. Вообще-то говоря, формально Юминна давно совершеннолетняя и может распоряжаться собой по собственному усмотрению, но в аристократических семьях подобное свободомыслие категорически не приветствуется. Дочери и сёстры всегда были слишком ценным товаром, кто же их просто так отпустит? Пусть пользу роду приносят, укрепляя связи между знатными семействами…
Ближе к вечеру к Айриэ постучалась служанка с сообщением, что прибыл капитан Паурен и просит дозволения подняться к ней для разговора. Магесса сие дозволение даровала, и капитан вскоре появился. Увидев его, Айриэ поразилась: на командире герцогских гвардейцев лица не было. Бледный как смерть, глаза испещрены сеточками лопнувших сосудов, морщины глубокие - как у семидесятилетнего старика, даже плечи ссутулились, хотя капитан всегда отличался истинно военной выправкой.
– Капитан, что-то случилось? – участливо спросила Айриэ, жестом приглашая его сесть.
Паурен тяжело осел на стул и медленно вытолкнул из себя, будто ему было больно говорить и каждое слово ранило язык до крови:
– Мэора Айнура… его светлость просил… соблюдать строжайшую тайну. – Поднёс руку к губам, будто вытереть воображаемую кровь, и магесса с изумлением отметила, что пальцы его заметно дрожали. – Сегодня нашли мэори Юминну… Она мертва, мэора. Убита.
– Корррявое Равновесие!.. Кто? – рявкнула Айриэ, давясь самой грязной руганью… если б она, ругань, могла тут помочь!.. Никуда ты, выходит, не поплывёшь, девочка, и Стайфарра не увидишь…
– Если бы я знал точно, мэора, я бы… - Капитан глянул лютым волком и продолжать не стал.
– Подозреваете кого?
– Мэора Айнура!.. Я вассальную присягу давал!.. – выкрикнул он с силой и вдруг притих, закончив едва ли не шёпотом: - Я не рассказываю посторонним о делах моего господина. Лично его светлость передо мной ничем не провинился - и я перед ним не стану.
Подозревает, но опасается сказать лишнее. За себя он не боится, капитан не трус и не подлец...
– К тому же у вас жена и дети, - негромко закончила за него Айриэ. – Хорошо, капитан, не будем о ваших умозаключениях, расскажите мне только факты. Что передал герцог?
– Просил вас приехать, мэора. Он потому меня и послал, что не хочет посторонних посвящать, кроме королевских дознавателей. За ними пошлют, но только если мы не справимся своими силами. Его светлость, как властитель герцогства, может сам судить и карать, вы же знаете, мэора. Поэтому сначала он попробует разобраться сам. Это… семейное дело.
– Где это случилось, капитан?
– Её в замке нашли, мэора, - ответил он, отводя глаза.
Добавлять, что это кто-то из своих, он не стал, и так понятно.
– Как она убита?
– Увидите, мэора, увидите… так его, перетак и разэтак!.. Ножом… изрезали… Вот вы, мэора, говорили, что тварь, как крови человеческой напьётся, будет убивать снова и снова. А только, сдаётся мне, этот чёрный колдун – выродок похлеще той своей твари, что вы убили, мэора. Я ведь мэори Юминну вот такой крошкой знал… Она же никому никогда зла не желала… - Голос его дрогнул, и капитан отвернулся, яростно мазнув по лицу ладонью.
Айриэ решила плеснуть ему с четверть стакана ''Южного янтаря'' - очень крепкого лостренского вина, которое под настроение любил выпить Тин. Полбутылки ещё оставалось, вот и пригодилось. Капитан молча проглотил, даже не поморщившись, и кашлянул, сипло сказав: