Драконий день
Шрифт:
– Держите свою одёжку. – Айриэ как раз закончила чаровать и полюбовалась почти безупречной работой, заодно запустив очищающее заклинание. Пятна крови немедленно испарились. Мирниас с благодарностью принял рубаху и оделся.
Фирниор подошёл и молча подставил плечо, избегая смотреть магу в глаза. Тот поколебался, оглянулся было на Айриэ, но всё-таки опёрся на младшего Ниараса, хоть и вздёрнул презрительно нос. Мирниас, худой и встрёпанный, забавно возвышался над стройным, изящным Фирниором, но всё равно, вместе они смотрелись куда более гармонично, чем, как подозревала Айриэ, она сама - рядом с высоченным артефактором.
– Ну что, нам направо или налево? – поинтересовалась она у проводника.
– Налево, мэора, а потом
– Тогда вперёд!
Глава 20
Выстроенные гномами тоннели были ровными, сухими, в меру широкими и высокими. От основного коридора часто отходили какие-то боковые узкие ходы, то влево, то вправо. Айриэ гадала про себя, зачем предки Файханасов решили построить целую систему ходов, прямо-таки некий подземный город. Не так уж часто Файханас-Манор осаждали, это вам не на границе с орочьими степями жить. Столетия назад неоднократно случалось, что морские разбойники с севера Дилиании разоряли прибрежные селения, принадлежащие Файханасам, но до замка они обычно не добирались. Морские разбойники не бросали свои корабли, а судоходной реки, по которой можно было бы подняться от устья до замка, поблизости не было.
Айриэ подвесила второго ''светлячка'' над головами шедших – точнее, ковылявших - впереди неё юнцов, так что путь освещался достаточно хорошо. Хотя было бы на что смотреть: однообразные серые стены, кое-где в пятнах сырости, да сомнительного вида узкие боковые щели, в одну из которых им пришлось вскоре протиснуться. Впрочем, скоро ход расширился, и в нём опять можно было идти по двое, а то последние несколько минут взмокший от напряжения Фирниор тащил за собой еле перебиравшего ногами Мирниаса. Которому, кажется, было уже всё равно, что спутники видят его слабость, а на то, чтобы бодриться, сил не оставалось совсем. Дыхание молодого мага сделалось сипящим, неровным, а рядом с ним упрямо, как ёжик, пыхтел Фирниор, не выразивший ни слова недовольства, хотя вскоре ему пришлось ещё хуже. Ноги Мирниаса волочились по полу, а его верхнюю часть Фирниор взвалил себе на спину. Заплечный мешок болтался на одной лямке и наверняка нещадно оттягивал младшему Ниарасу правое плечо.
Полюбовавшись некоторое время дивной картиной, Айриэ всё-таки позволила пробудиться в себе искорке милосердия. Если вначале она намеревалась дать Фирниору испить чашу до дна, то потом, по здравом размышлении, решила, что если проводник от усталости перестанет соображать и свернёт не туда, то ей же первой страдать. Хотя заклинание левитации отнимет немало сил, зато Фирниор успеет передохнуть, иначе у Айриэ на руках окажутся два полуобморочных юнца.
Почувствовав, что вес молодого мага перестал давить ему на спину. Фирниор от неожиданности дёрнулся и споткнулся. Обернувшись, он остановился, сипя, пытаясь отдышаться, и вопросительно уставился на магессу.
– Мэора Айнура… это вы сделали?.. Спасибо…
Мирниас завис в паре дюймов над полом, кажется, даже не осознавая этого. Его лицо приобрело зеленоватый цвет – изысканного оттенка нежной молодой плесени, что делало мага похожим на некую потустороннюю сущность. Казалось, ещё немного – и его силуэт начнёт просвечивать насквозь, как у настоящего призрака. Глаза у него были мутные, взгляд расфокусированный, а голова всё время норовила склониться на грудь, потому что сил держать её ровно не оставалось.
– Я не ради вас стараюсь, рингир Ниарас, - безразлично повела плечом Айриэ. – Мне нужно быстрее выбраться из ваших фамильных катакомб.
Младший Ниарас медленно кивнул и отвёл глаза.
– Простите, мэора…
Два слова канули тяжёленькими камешками в тёмные извивы коридоров и отразились от стен странным беззвучным эхом, различимым где-то на самой границе восприятия. Звук вибрировал и нарастал, порождая неясное гнетущее чувство. Смесь вины, отчаянной безнадёжности и горькой обречённости поднялась мутной волной и обволокла Айриэ, мешая нормально дышать. Глаза резало и жгло, но ни слезинки не выдавилось, потому что – нельзя, не перед ней… Глотай то, что поднесли тебе к губам в треснутом кубке обстоятельства, долг перед родом и злая прихоть судьбы, делающая тебя предателем перед…
Айриэннис моргнула и потрясла головой, избавляясь от непонятно откуда взявшихся чувств и обрывков мыслей. Чужих. Будто и правда, эхо отразилось от стен и было услышано ею, только не обычным слухом. Странно. Почему её накрыло?.. Айриэ никогда не была телепатом. Точнее, если она бралась читать чужие ощущения, то делала это сознательно, к тому же это было настолько тяжело, что, право же, не стоило затраченных усилий. Вдобавок это было хуже воровства – лезть без спроса не в свои чувства. Мерзко и подло.
Айриэ не открывалась, не делала ни единого шага навстречу, не пыталась проникнуть в чужие мысли, к тому же здесь и сейчас ей это было недоступно. Так почему же её едва не залило той мутной пеной, что плескалась в эти мгновения у Фирниора в душе?..
Он догадался, непонятно как, вопреки логике и всем физическим и магическим законам, что Айриэ обожгло каплями его горечи – и кровь отхлынула у него от лица, а зрачки расширились, залив радужку пугающей чернотой. Он отчаянно замотал головой и, кажется, даже застонал тихонько, будто стараясь защититься от проникновения в его внутренний мир. Айриэ первой отвела глаза, давая понять, что не собирается ничего обсуждать. Не было ничего, и точка. Пригрезилось. Понял Фирниор или нет, её не слишком заботило, она злилась на себя и непонятно откуда взявшуюся чувствительность. Непрошеную, нежеланную, ненужную. Айриэ ненавидела копаться в чужих душах и впускать посторонних – в свою. Она и позволяла-то подобное, пожалуй, одному только Саэдрэ, да и то очень редко…
Фирниор молча двинулся вперёд и, несмотря на то, что Мирниас теперь плыл за ним по воздуху, удерживаемый за руки, казалось, что идти юноше стало намного тяжелее – не физически, разумеется. Айриэ держала заклинание, пока не истощила половину резерва, после чего, коротко предупредив Фирниора, вернула Мирниаса на землю. Молодой маг какое-то время шёл сам, только опираясь на плечо вымотанного Фирниора, потом опять впал в забытьё, и его пришлось тащить волоком.
Фирниор вёл их очень странным, извилистым маршрутом, часто сворачивая в боковые ходы и вновь возвращаясь к широким коридорам. Или к основному коридору, если предположить, что он тут такой один. Тогда непонятно, к чему эти повороты направо-налево, запутанные петли и кружение по тесным, узким ходам, казавшимся втрое длиннее из-за медленного передвижения. Направление Айриэ даже под землёй чуяла неплохо и могла бы, пожалуй, довольно точно указать, где север, но запомнить дорогу не представлялось никакой возможности. Тогда она стала периодически оставлять на стенах магические метки – крошечные, видимые только ей.
Примерно в полдень сделали привал. Последние полчаса Фирниор передвигал ноги, кажется, исключительно из гордости, ибо физических сил явно недоставало. Что и говорить, долговязый маг был тяжёлым, несмотря на свою худобу, это Айриэ отлично помнила по прошлому разу. Сам артефактор даже не осознал, что его сгрузили на пол у стены, как мешок картошки, и глаз не открыл. Дышал он всё так же хрипло, редко и тяжело.
Айриэ развязала свой мешок, доставая воду и припасы, но Фирниору предлагать не стала, давая тем самым понять, что делить хлеб с тем, кому не доверяет, она не станет. Он сидел с окаменевшим лицом, взгляд отводил в сторону, а есть, кажется, не собирался. Только воды выпил из своей фляги, вытянулся на полу у стены и прикрыл глаза, сунув одну руку под голову. Айриэ неторопливо поела, прогулялась по своей надобности в узкий боковой коридорчик, примеченный по пути, и после убрала всё заклинанием очистки.