Драконий жребий
Шрифт:
Если я всё-таки сумею найти подход к Рюдзину, пользы всяко будет больше, чем если разругаюсь в пух и прах. Он не просто так занимал место визиря при Ананте. И не просто так Ананта считал, что именно Рюдзин способен ответить на все мои вопросы.
— Место. Область. Территорию, — отчеканил он и смерил меня недовольным взглядом поверх очков. — Знаешь, тебе не помешает хотя бы изобразить почтение.
Всё-таки довела. Жаль. Надеялась, лимит вопросов ещё не скоро будет исчерпан. Придётся сбавить обороты, а то вдруг на нашем пути встретится ещё один балкон…
Хотя мы больше никуда
— А если не будет почтения, что сделаешь? — поняв, что почемучкой мне быть больше не дадут, напоследок решила съязвить.
— Я могу придумать что-то поинтереснее свободного падения.
— Например? — мне стало любопытно.
Он держался отстранённо, и я не могла никак понять, что же заставило его перемениться. Может, дело в лёгком пренебрежении, которое проскользнуло в сторону хранителей равновесия? Посыпать голову пеплом не собиралась, потому что на лицо классический сюжет саги о магах и рыцарях, но… что я знала про этих «хширасс»? В чужой монастырь со своим уставом не лезут, так что смешки над пафосными клише стоит засунуть как можно глубже.
— Пришью твою голову козе, — с готовностью поведал Рюдзин. — И это не шутка, не угроза и не попытка запугать. Я действительно способен на это.
Кажется, этим умением болотный гад неимоверно гордился. Проглотив желание уточнить, случалось ли подобное ранее, раз уж он так уверен в своих силах, я оглянулась на Шада. И чего отмалчивается? Будто призрак, а не живой… человек?.. Рюдзин говорил про драконов, это точно. И глаза у Шада не человеческие.
— А если у вас есть магия, то и какие-нибудь магические существа — тоже? — осторожно осведомилась я.
— Твоё мир — одно из отражений нашего, так что все ваши мифы и легенды не на пустом месте возникли, — всё-таки оттаял Рюдзин.
— Все миры — отражения, а ваш — истинный?
— Так было не всегда. Мы как раз пришли. Любуйся, — сказал он и качнул головой.
Я перевела взгляд в указанном направлении. Стены окружающей атриум галереи украшала стилизованная роспись: в центре сложной картины находился человек в остроконечной шляпе, а между раскинутых в стороны рук висело разбитое зеркало. Горы и реки, леса и поля, пустыни расходились спиралью, и там были изображены маленькие фигуры — люди, звери, всевозможные существа… И драконы в небе.
Странно было видеть подобное — будто иллюстрация из детской книжки. Но в этом мире, где господствовала магия, этих созданий точно нельзя назвать сказочными.
— Когда-то мир был един, — начал рассказывать Рюдзин и присел на стоявшую рядом с бассейном скамью. — Был только он и тьма по ту сторону Грани, что существовала с момента возникновения мироздания. Магия — дар черпать чистую энергию из-за Грани и преобразовывать её в нечто другое. Но один чародей оказался слишком жадным. А может, отчаялся добиться желаемого только той силой, что отмерила ему Грань. Он сломал её и привёл в мир тьму, думая, что способен её контролировать.
— Но тьма его обманула? — предположила я.
— Тьма не имеет сознания, — рассмеялся он. — Она — противоположность существованию, ничто. Пустота, из которой можно что-то создать. Но стоит этой пустоте вырваться из-под руки, что даёт ей форму, она принимается пожирать всё на своём пути. Если бы она достигла Сердца Мира, мы перестали бы существовать. Поэтому чародей, осознавший ошибку, бросил все свои силы на то, чтобы расколоть мир, создать из осколков великое множество отражений и запутать тьму. Грань раздробилась, стала слабее, но остановить всепожирающее ничто — удалось. То равновесие, что мы охраняли раньше, сделалось сложнее, поэтому… прежде чем вернуть тебя домой, нужно понять зачем ты здесь.
Его серьёзный взгляд заставил меня нервно поёжиться.
— Впрочем, я ставлю на случайность, — насмешливо зафыркал Рюдзин. — Что-то где-то пошло не так, и ты провалилась сюда. Если понять, что и где, то ты легко окажешься на своём привычном месте.
— А как давно… жил этот чародей? — не зная, что ещё можно спросить, поинтересовалась я. Роспись на стене так и притягивала внимание, и зеркало в руках волшебника из легенды — особенно.
— Лет двадцать назад, — безразлично пожал плечами болотный гад, из-за чего всё очарование «древним» преданием тотчас развеялось. — Вот мы и пытаемся разобраться в новых законах мироздания, поэтому многое для нас ещё загадка.
— И вы уже сделали такую фреску? — я не смогла сдержать улыбку.
— А что, некрасиво вышло? — обиженно поджал губы Рюдзин. — Разве не нужно оставить что-то подобное для потомков?
— И сколько в этой легенде правды? Легенды же часто приукрашивают.
Рюдзин поднялся со скамьи и смерил меня изучающим взглядом. Медлил, будто пытался что-то решить или же желая помучить меня молчанием. А может, и я, и мои постоянные вопросы ему всё-таки надоели, поэтому он пытался придумать, как поскорее от меня избавиться.
— Примерно всё — правда. Детали тебе ни к чему. По крайней мере, сейчас, — мягко улыбнулся он, и это напрягло сильнее, чем если бы улыбка была насмешливой или змеиной.
Наверное, на этом стоило остановиться. Пытаться сожрать слона за один присест — вредно для пищеварения, так что и информацию стоило усваивать блоками. А ещё лучше — между приёмами «пищи» делать небольшие перерывы и дать новому улечься в разуме как следует. Мне определённо не помешает несколько листков бумаги — если тут вообще существовала бумага! — и какие-то пишущие инструменты. Сделать конспект, парочку таблиц…
— Получается, хширасс — местные боги? — подытожила я.
Тогда становилось ясно, почему болотного гада так задело моё пренебрежение к великим и ужасным хранителям магического равновесия. Живёшь себе, привыкнув если не к раболепию, то к хотя бы почтению и уважению, а тут заявляется девица и спрашивает, по стихиям вы делитесь или по цвету. Считать драконов местными могучими рейнджерами не стоило. Я бы тоже из-за такого обиделась.
Всё же ко мне относились гостеприимно, так почему я вздумала, что не нужно быть вежливой?