Драконова воля. Книга вторая

Грин Агата

Мужчины вокруг, приободренные удвоением, так сказать, защитных функций, расслабились и развеселились; то и дело вокруг звучал смех.

— Я смотрю, ваши люди тоже выдохнули, — подметил Нико.

— Мы думали, что вышли на чистокровников, бегущих из столицы. Только они в такое время сунутся в лес.

— Мы тоже сочли вас чистокровниками.

Верник шмыгнул носом, но ему это, кажется, не помогло. Ничуть не смущаясь того, что рядом сидит эньора, он повернулся в сторону и высморкался, зажав одну ноздрю пальцем. Повторив то же самое с другой ноздрей,

он снова шмыгнул, проверяя проходимость, и продолжил есть.

— Простудились? — участливо спросил Нико, сама элегантность и красота по сравнению с ним.

— Плады не болеют, — отрезал Верник.

— Давно вы патрулируете Дреафрад?

— Ага. Владетель велел прочесывать дорогу, чтобы не пропустить беглецов из Аврана.

— Владетель велел… — многозначительно повторил Нико, однако не стал спорить о том, как называть Мариана Сизера. — Да, Дреафрад сейчас обязательно должен охраняться. Но давайте не будем о плохом. В семье Сизеров большая радость, я слышал. Родилась девочка.

— Ага.

— Какое счастье! Империя обогатилась еще одной пладессой.

— Угу.

Мы с Нико переглянулись, заметив, что пес Сизеров не горит желанием рассказывать о новорожденной. Доев кашу, он облизнулся, опустил ложку прямо в снег и, посмотрев на меня, спросил:

— Ну а вы как, эньора Мео?

— Гелл, — в один голос поправили мы с Орсо.

— Ах да, Гелл… простите, — произнес плад голосом, в котором не было ни крупицы извинения. — Как вы? Мы знаем, что ваш друг оказался убийцей и предателем. Его сожгли, как мусор. Такой удар для вас…

— Для всех нас, — вздохнул Нико, снова меня выручив. — Кто бы мог подумать, что фаворит императора и блестящий химик Блейн окажется, как вы выразились, мусором. Такой шок…

— Да с ним все сразу ясно было, — усмехнулся Верник, и его голос завибрировал от силы. Жалеет, наверное, что сам не прикончил Блейна, ведь его, Верника, как мастера огня, непременно бы пригласили в качестве палача.

Я сделала еще глоток чая, надеясь, что меня все же не вырвет. Хорошо, что я так и не съела тот бутерброд, иначе бы он уже оказался на снегу… и что же со мной такое? Наверное, переборщила с каплями, или, наоборот, не получив очередную их дозу, организм протестует.

— Пора ехать, — заявил Верник и поднялся. — Собираемся! — гаркнул он, и вздрогнули все — и мы с Орсо, и наш эскорт, и встреченный патруль, и лошади. Птички на ближних деревьях и те вспорхнули.

Быстро закончив завтрак, все начали готовиться к дальнейшему пути; я тоже вернулась в экипаж. От недосыпа болела голова, от усталости дрожали руки, от капель — или без капель — тошнило. Устроившись на мягких сиденьях, я опустила ноги на грелку и прикрыла глаза.

— Верник, надо же, — пробурчала Нереза. — Лучше бы нам попался другой плад.

Я тоже так считаю, но на разговоры у меня не было сил, так что я устроилась поудобнее и вскоре заснула — тепло и мерное укачивание движущегося экипажа сделали свое дело. Так я и проспала практически

весь день, и когда мы остановились вечером, почувствовала себя разбитой, словно не спала вовсе. Зевая, я прошлась по дороге, надеясь, что мороз, усилившийся к ночи, вернет мне бодрость.

Рядом весело трещал костер, не нуждающийся в подпитке; на нем снова варили кашу в объемном котелке. О еде и подумать было противно — меня все еще мутило, но поесть надо было, так что я ждала, когда будет готова каша, и прохаживалась около экипажа, пока Нереза заваривала для меня новый чай.

Орсо что-то выведывал у Верника, остальные мужчины занимались своими делами, но то и дело поглядывали нервно по сторонам. Лошади тоже волновались и стригли ушами. Подойдя к Вито, я спросила:

— Заметил, как тревожатся лошади?

— Они чуют драконоподобных, — ответил парень. — Здесь всегда беспокойно.

— Помнишь, что случилось тогда?

Вито не нуждался в пояснениях, что именно за «тогда».

— Разве такое забудешь… Могу я задать вопрос, эньора?

— Конечно.

— Это вы тогда устроили?

— Нет, что ты. Я не знаю, что тогда случилось и почему меня накрыло.

— А та виверна?

— О, ты запомнил, что она самка!

— Еще бы, ведь вы тогда так на меня рявкнули! — улыбнулся Вито.

— Про виверну я тоже ничего не могу сказать. Почему тогда произошло то, что произошло, мне даже ллара растолковать не смогла.

— Вы перерожденная, эньора, — произнес Вито, глядя на меня так, словно я особенная, — Великий Дракон благословил вас.

«Скорее проклял».

Я поглядела на людей и пладов, греющихся у костра, на Верника… Меньше всего я хотела бы встретиться с ним, но сейчас, в Дреафраде, его компания как нельзя кстати.

— О, каша готова, — обрадовался Вито. — Идемте, эньора!

Мы подошли к костру, и мужчины расступились, пропуская меня. Плад, ответственный за готовку, тут же взял миску и шлепнул на нее густой каши. Протянув мне миску, он произнес:

— Приятного аппетита, эньора.

— Спасибо, — отозвалась я, взяв миску, и подошла к Нерезе.

— Наконец-то! — улыбнулась она. — Я боялась, вы опять от еды откажетесь.

— На самом деле я вообще не хочу есть…

— То-то я смотрю, вас от слабости шатает! Ну-ка ешьте, эньора, ешьте через силу, хотя бы ложечку. Вон, смотрите, как Вито наворачивает!

— Сравнила, — хмыкнула я и заметила, как выжидательно смотрят на меня плады из патруля Верника. Надо съесть хотя бы немножко, чтобы их не обидеть, а то сочтут еще, что я брезгую их едой… Я перехватила ложку поудобнее и попробовала кашу. Вязкая, сладкая, обжигающе горячая…

— Вот и славненько, — воссияла Нереза и тоже стала есть.

Уже после первой ложки мне поплохело, но я мужественно переборола порыв и продолжила давиться кашей. Меня затошнило сильнее; желудок сжался в спазме, и я выронила миску из рук, а потом и сама упала. То, что я съела, пошло обратно комком; захрипев, я выплюнула его. В голове зазвенело, перед глазами появилась пелена.