Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG)
Шрифт:
Третий отбор минул Дороту с Папатией, паукообразные выбрали жертвы еще до того, как приблизились к двум женщинам. Когда они ушли, таща с собой дергавшихся и вопящих людей, аль-хакима спросила у дервишки, как она себя чувствует, но та не ответила. Папатия невидящим взором вглядывалась в пространство и ни на что не реагировала. Перед этим Дорота собрала и зафиксировала ее сломанную ногу, других серьезных повреждений у подруги не было. К тому же Папатия отказалась принять лекарство, снижающее боль, утверждая, что ей следует оставаться в сознании. Она подслушивала призрачные разговоры чужих, как называла одержимых, и ей нужно было иметь ясный ум.
– Мы для них словно домашний скот, а может даже еще что-то меньшее, - сообщила она, когда находилась в сознании. – Тела захваченных людей они используют в качестве одежды. Они обязаны носить их в нашем мире, потому что свои утратили, но по этой причине они не проявляют к нам ни малейшего уважения. Мы для них всего лишь орудия, которыми они пользуются. Бесстрастно и чисто предметно. Вот почему паукообразные кажутся нам жестокими. А ведь они не мучают людей из злобы или ненависти, но только лишь по причине полнейшего отсутствия понимания к нашим чувствам. Они не знают, что такое сочувствие, не понимают, что такое страдания других существ. Они другие, чужие…
– Они все такие? – бдительно спросила Дорота. – Я заметила, что они отличаются по внешнему виду и поведению.
– Ты права. Родом они из различных стран и народностей, - согласилась дервишка. – Их внедрили в армию вторжения и используют. Все они слуги, а может и пленники, могущественного существа. Сатаны? Павшего бога? Во всяком случае, чего-то чудовищно прожорливого и беспощадного.
– Зачем они строят ту чудовищную штуку? – Дорота жестом указала в направлении северной стенки их тюрьмы.
Ночью у нее была возможность насмотреться на весь этот кошмар, впрочем, в подобных условиях заснуть тоже нельзя было. Искалеченные несчастные, распятые на железном, шарообразном стеллаже, неустанно кричали криком или скулили от боли. Плакали и те несчастные, что были закрыты в сарае, в том числе, множесво женщи и детей, которые не успели сбежать от быстрого наступления чужих. К сожалению, пауки не обращали внимания на пол и возраст жертв, иногда они грубо вырывали из рук матерей их детей, чтобы через пару мгновений подвергнуть их чудовищным операциям. Дорота каким-то образом пыталась зарыться от всего этого ужаса, она пыталась глядеть на окружающее глазами человека науки, исследователя и медика. То есть, бесстрастно.
– Это устройство, которым они воспользуются, чтобы вызвать свое падшее божество. Объединенные нервные системы людей, через которые будут пропущены бурные потоки данных, создадут нечто, называемое информационной личностью, - отбарабанила Папатия. – Ты что-нибудь из всего этого понимаешь? Я повторяю тебе мысли их командующего.
– Командующего? А ты можешь с ним объясниться?
– Не знаю. Вообще-то, я немного боюсь к нему обращаться, пока что только подслушиваю. Их командир отчасти человек, в голове у него клубятся знакомые нам образы и чувства. Его офицеры – это тоже полулюди. Я открыла, что они устраивают против него заговор и желают ему смерти. Но больше ничего не узнала, так что не мешай, потому что я сейчас слушаю!
Дорота оставила приятельницу, хотя ее обеспокоили горячечное состояние и возбуждение раненной. Еще аль-хакиму беспокоило то, что дервишка не испытывает боли в ужасно поломанной ноге. У нее самой болели все кости и мозоли, вот только голод ее не мучил, но это потому, что царящий повсюду смрад отбирал аппетит. А кроме того, достаточно было поглядеть в щели в стенах сарая, чтобы есть расхотелось ой как надолго. Ведь неподалеку высилась куча отходов от неудачных и отброшенных имплантов – людские останки, на которых жировали паукообразные монстры. Ужас!
– Слушай, у нас в сумке имеется что-то такое, что их отпугивает или для них противно… - шепнула на ухо Дороте Йитка. – Вот уже три раза я ею заслонилась, и эти гады оставили меня в покое.
Аль-хакима приказала девушке снять сумку. Невольница и вправду могла заметить нечто любопытное, поэтому Дорота решила обязательно проверить. Она и сама отметила, что паукообразные перед тем, как выбрать жертву, нюхают товар и пробуют его на вкус. Они ведут себя словно купцы на базаре, перебирающие продукты в поисках наиболее свежих и ценных. Она и сама подобным образом осматривала "тела" на невольничьих торгах, заглядывала им в рот, ощупывала мышцы, разыскивая следы болезни или иных дефектов, которы могли бы сделать невольника непригодным.
Дорота высыпала вещи из сумки: ланцет и нож, щипцы, ножницы, лезвия для вскрытия фурункулов и чтобы пускать кровь; свертки чистой материи, мази и зелья, несколько готовых микстур в бутылочках. Так что же их всего этого отпугивает паукообразных? Они объединяют людей, вытаскивая наверх их нервы, тонкие волокна, разносящие боль по всему телу – так, по крайней мере, говорила Папатия. То есть, пауков может отвращать нечто такое, что неблагоприятно действует на системы нервов. Но что же это такое? Какое-то время Дорота перебирала баночки и бутылочки. Нечто такое, что замедляет работу нервов или же усмиряет боль!
– Есть! – Дорота с триумфом подняла бутылочку. – Это лауданум. Уже раньше он спас Папатию от могущества этих гадов, именно он их так отвращает. Человека оно делает непригодным, а может, вообще вредным!
Аль-хакима быстро осмотрелась, достаточно скоро обретая самоконтроль. Ведь вокруг толпились пленные, и не все они были погружены в крайнее отчаяние. Случались и такие, которые еще не поддались. К женщине приглядывались несколько сидевших молча типов: два кожевенника, какой-то старик и присевший рядом с ним юноша. Неизвестно, услыхали ли они, что она сказала, но наверняка отметили выражение триумфа на ее лице и то, как она прижала бутылочку к груди. И наверняка догадались, что у нее имеется нечто исключительно ценное.
Дорота прокляла собственную глупость. К счастью, мужчины не стали пытаться сразу же отобрать ее сокровище, а только продолжали за ней наблюдать. Тогда Дорота разоралась на Йитку и даже ударила ту по лицу, обзывая глупой девахой. Полька приказала девушке собрать лекарства, делая вид, будто бы подбрасывает к ним и бутылочку, на самом деле пряча ее в карман. Теперь необходимо переждать, пока все не забудут об инциденте. После этого выпьет глоточек лауданума, прикажет сделать то же самое Йитке и Папатии. Лекарство станет дозировать осторожно, маленькими порциями, приносящими лишь блаженство и легкое головокружение. Она знала, что этого будет достаточно, чтобы удержать восприятие боли. Наверное, растворенный в спирту опиум достаточно притупляет нервную систему. Похоже, именно в этом была и суть!