Драконовы сны

Скирюк Дмитрий Игоревич

А может быть, наоборот? Может, хорошо, что я ее не бросил?

Я правда не могу понять, зачем я тебе все это говорю. Но может, так и надо. Что ты чувствуешь? Тебя тревожит что-нибудь? Я чувствую, ты понимаешь, но не можешь говорить. Или не хочешь? Но ты слушаешь меня… Ты улыбаешься… Как хорошо, когда ты улыбаешься. Ты не поверишь, как мне от этого сразу становится легче на душе. Ну, да, Гертруда бы могла все объяснить, могла бы, но ее сейчас здесь нет. А есть только ты. Tabula Rasa… Герта называла это Tabula Rasa — «Чистая поверхность». Ей… Прости. Не ей. Наверное, все-таки — тебе уже однажды доводилось испытать такое.

Мы

двинулись наверх, но тут же заблудились. Да, я забыл тебе сказать, что Орге начал слепнуть. Его ударили по голове, и он не видел… Ничего не видел. А я ничем не мог помочь. А Герты больше не было…

Ты меня слушаешь?

Как важно, чтоб тебя когда-то кто-то выслушал…

Травник медленно водил рукой над гномьей головой, пытаясь по примеру Герты вылечить дварага. Маленькие дозы волшебства — целебной магии, сочащейся сквозь пальцы, окутывали его руку сероватым призрачным сиянием. Жуга работал осторожно, тщательно соизмеряя каждое усилие, однако как ни старался, причины слепоты не находил. Наконец он опустил руки.

— Ну? — выждав некоторое время, спросил двараг.

— Ничего не получается. Не понимаю, от чего ты слепнешь.

Орге помолчал.

— Подвел я тебя, Лис, — сказал он наконец. — Не вывел, стало быть — подвел.

— Чушь собачья. Кто же знал, что тебя опять ранят.

— Может, Хансен где на стенах метки оставлял?

— Не знаю. Может, оставлял. Но мы сейчас в других коридорах.

— Но ты же маг. Ты можешь что-нибудь? Хотя бы свет наколдовать ты можешь?

— Могу, — сказал Жуга, — но только ненадолго.

— Если можешь, то давай.

— Подожди немного. Дай передохнуть.

Свечу не зажигали — оставшийся огарок берегли на крайний случай. Да и нужды в ней не было. На этих горизонтах стены уже не светились так сильно, как внизу, но все равно немного разгоняли мрак. Девочка спала, укрытая одеялом. Про себя Жуга решил звать ее Гертой, но на это имя девочка не откликалась, как и на любое другое, будь то «Хансен» или «Кай». Все, что Гертруда хотела забыть, она забыла.

Жуга облизал пересохшие губы, уткнул лицо в колени и тихо зашептал. Чуть видимая искорка возникла возле левого плеча, разбухла до размеров голубиного яйца и засветилась ярче.

— Ну, — спросил угрюмо Орге, — зажжешь ты наконец эту свою дурацкую светилку, или нет?

Жуга поднял голову и долго смотрел, как отблески холодного сияния отражаются в выцветших невидящих глазах дварага.

Вода, вновь запасенная в грибном ручье, подходила к концу. Шли четвертые сутки со времени битвы в пещере, путники все еще блуждали под землей. Удар по голове сделал свое черное дело — Орге окончательно ослеп. Он и сейчас вспоминал дорогу, ориентируясь на ощупь и тепло от стен, ругался, поворачивал назад, но все понимали, что быть проводником двараг уже не может. И Яльмар, и Жуга и Телли вслух описывали все, что видят, но даже травнику с его глазами было далеко до гномовского зрения. Орге хмурился и ничего не говорил, а только шел. Память гнома не сохранила всех поворотов каменного лабиринта, но по крайней мере помогла найти приметы, по которым удалось подняться на верхние горизонты. И здесь, в запутанных туннелях они потерялись совершенно.

— Гаси, — сказал варяг. — Он все равно его не видит.

— Попробуем сегодня повернуть назад, — сказал наконец Орге. — На третьем уровне должны быть теплые источники. За левой стенкой. Должны были быть.

Но что-то я их не припомню по пути назад. Наверное, мы не туда свернули. Надо возвращаться. А если уж совсем припрет, вернемся в грибную пещеру.

— Нет уж, — заявил варяг, — к черту эти чертовы грибы. Я умру, а жрать их не стану. Я ж не дурак какой-нибудь, я ж видел, из чего они растут. Да и не дело это — возвращаться. Может, мы сидим здесь в двух шагах от выхода и надо только за угол свернуть?

— Сворачивали уже.

— Все равно, — упрямо набычился тот, — надо всегда идти вперед. Любая сказка, любая история нас учит этому. Где это видано, чтоб отступать у самого конца!

Жуга помедлил. Встал и перебрался до девчонки.

Тил уже был там, сидел у ее изголовья. В свете от стен лицо ее казалось синевато-бледным, очень спокойным. Чертами лица девчушка чем-то походила на Гертруду. «Еще б она на нее не походила», — грустно усмехнулся травник, поправляя на ней одеяло. Та зашевелилась, но не проснулась. Она нисколько не боялась темноты, людей, дракона. Мягко улыбалась, если с нею заговаривали, ничего не отвечала, только слушала так жадно, словно впитывала каждое словечко, каждый звук. Тил старался быть все время с ней, как будто тоже чувствовал вину, как и Жуга. В своем молчании здесь оба были солидарны.

Кто-то подошел и встал у травника за спиной. Жуга даже не стал оглядываться — по осторожным, чуть шаркавшим шагам он и так узнал дварага. Некоторое время Орге стоял неподвижно, потом тоже опустился на колени.

— Как она? — спросил неловко он.

— Нормально. Спит.

— Спит… — хмыкнул Орге. — Что ж, хорошо. Жаль только, я ее не вижу. Хансен был хороший парень. Чересчур чудаковатый, конечно, но честный. Осторожничал, но никогда не трусил. Надеюсь, что девчонка из него получится не хуже. К слову сказать, ты уверен, что она девчонка? В смысле — настоящая девчонка?

— Уверен.

— Что ли, проверял? Под юбку лазил?

Жуга промолчал, и было в этом молчании что-то такое, от чего гном так и не решился продолжить разговор. Травник обернулся и встретился глазами с Арне. Мальчишка тоже нерешительно переминался рядом.

— Ну, а тебе чего? — угрюмо бросил Жуга. — Иди давай. Нечего тут… пялиться.

Мальчишка опустил глаза.

— Расскажешь мне о ней? — попросил он.

Теперь уже Тил поднял голову.

— Зачем тебе?

— Я… Я хотел… Ну, Хансен — он ведь был волшебник. А я хотел… к нему в ученики. Хотел попроситься… Только ты не думай, я не просто так. Я заплатил бы. Отработал…

— Поздно, — травник перевел взгляд на девочку. — Это уже не Хансен.

— А кто?

— Не знаю. Энигмация. Загадка. Чистая поверхность.

Мальчишка стиснул кулаки.

— Все равно я сделаюсь волшебником, — сказал он сдавленно. — Я не хочу просидеть на этом острове всю жизнь, я хочу знать больше! Я выучусь, найду учителя, я… я…

— Время покажет, — устало сказал Жуга. — Пошли к остальным.

— Идите, — сказал Телли. — Я потом.

Травник чувствовал себя разбитым и усталым. На то, чтобы сварить похлебку из крупы и вяленого мяса, ушли почти все его силы — воду пришлось нагревать при помощи магии. Бой, долгий путь, перерасход магической энергии обернулись тяжестью в голове и ломотой в костях. Даже простые заклинания давались травнику с трудом. «Яд и пламя, — вновь подумал он. — Похоже, Герта была права, и эти чертовы ограничения и вправду могут пригодиться.»