Драконы Исчезнувшей Луны
Шрифт:
— Возможно, — сказала Лунитари, — мы понимаем это гораздо лучше, чем ты можешь себе представить.
Даламар промолчал.
— Что с ним делать? — спросила Лунитари. — Вернуть его к жизни?
— Только если вместе с магией, — поспешил вмешаться Даламар. — Иначе это не имеет смысла.
— Нет, — отрезал Солинари. — Он использовал мертвых для своих черных дел. Он не заслуживает нашей милости.
— Нам придется воскресить его, — возразил Нутари. — Если мы намерены вернуть жизнь и магию Палину, то обязаны точно так же поступить и с Даламаром.
— Каково твое мнение, сестра? — обратился Солинари к Лунитари.
— А вы примете его в расчет?
Братья посмотрели друг на друга и кивнули.
— Вот что я думаю. Мы исполним просьбу Даламара, но он должен будет навсегда покинуть Башню Высшего Волшебства, в которой когда-то жил, поселиться среди живых и пробивать себе путь наравне с другими. Палин также получит обратно свою жизнь и — если захочет — магию. Вас это устроит?
— Да, — согласился Нутари.
— А что скажешь ты сам, Даламар? — спросила Лунитари.
Эльф уже добился желаемого. Все остальное его не интересовало. Вернуться в мир живых? Что ж, недурно: возможно, когда-нибудь он сможет ими править.
— Да, — ответил он.
— А ты, Рейстлин Маджере?
— Да.
— В таком случае обе просьбы удовлетворены.
— Благодарю вас, о Бессмертные, — произнес Даламар. Он мельком взглянул на Нутари, который отлично понял его тайные мысли.
Рейстлин опустился на колени рядом с племянником и отдернул покрывало с его лица. Палин открыл глаза и с удивлением начал озираться по сторонам. При виде Рейстлина он был сильно изумлен.
— Дядя! — задыхаясь, произнес Палин. Он сел и попытался дотронуться до Рейстлина, но его пальцы прошли сквозь призрачную руку мага. Палин посмотрел на свои руки и вдруг осознал, что он жив. Маг попробовал пошевелить ими — такими же длинными, как у дяди, — и они охотно послушались его.
— Благодарю вас, — прошептал Палин Богам, стоявшим вокруг него в облаке света. — И тебя, дядя. — Он помолчал и добавил: — Однажды ты предсказал, что я стану самым могущественным чародеем, когда-либо жившим на Кринне. Я не думаю, что это случится.
— Нам многому нужно научиться, племянник, — ответил Рейстлин, — чтобы понять, в чем заключается главная цель нашей жизни. Теперь прощай. Мой брат и мои друзья ждут меня. — Он улыбнулся. — Танису, как всегда, не терпится уйти.
Палин увидел перед собой реку душ — реку, чьи воды безмятежно и незримо струились среди живых. Солнечные лучи искорками вспыхивали в ее бездонных глубинах. Души опускались в эту реку и уплывали в океан, омывавший берега Вечности, чтобы оттуда отправиться в другие странствия.
На берегу реки стоял Карамон Маджере.
Рейстлин присоединился к нему, и, помахав руками на прощание, оба брата ступили в воду и поплыли по серебряным волнам навстречу бесконечному морю.
Дух Даламара вернулся в тело. Кровь побежала по его венам, и маг ощутил, как заиграла в ней вновь обретенная магия. Он поднял голову: одинокая бледная луна исчезла. Теперь небо освещали две другие — серебряная и красная. Пока эльф смотрел на них с благоговением и радостью, они слились в яркий глаз, изнутри которого выглянула третья луна — черная.
— Значит, они и вам вернули жизнь, — сказал Палин, выходя из теней.
— Вместе с магией.
Палин улыбнулся.
— Куда вы пойдете?
— Пока не знаю, — пожал плечами Даламар. — Передо мной открыт целый мир. Мне приказано покинуть Башню Высшего Волшебства. Что же, я был ее узником достаточно долго... А вы? — Его губы слегка искривились. — Назад к любимой жене?
— Если Аша примет меня, — вздохнул Палин. — Мне слишком многое придется ей объяснить.
— Не затягивайте с этим. Вскоре мы должны встретиться, чтобы созвать Совет Магов. Есть кое-какая работа.
— Пусть ею займутся другие.
Даламар удивленно выгнул брови, и тут до него дошел смысл происшедшего.
— Вы отказались от своей магической силы!
— Из-за нее я чуть не потерял нечто более ценное — мою семью, мою жизнь. Теперь я понял, что магия этого не стоит.
«Ты дурак!» — хотел было крикнуть Даламар, но промолчал.
Ему было все равно, куда идти, ибо его нигде не ждали. Он посмотрел на три луны.
— Возможно, я когда-нибудь навещу вас с Ашой, — сказал он, зная, однако, что никогда этого не сделает.
— Мы будем рады, — ответил Палин, понимая, что никогда больше не увидит темного эльфа.
— Мне пора.
— Мне тоже. До Утехи путь не близкий.
— Я мог бы переправить вас туда по магическим коридорам, — предложил Даламар.
— Нет, спасибо, — улыбнулся Палин. — Мне надо привыкать ходить по земле. Что ж, прощайте, Темный Даламар.
— Прощайте, Палин Маджере.
Эльф произнес слова заклинания, и они заклокотали и заблестели у него на устах, словно капельки молодого вина. Через мгновение он исчез.
Палин немного постоял в одиночестве, думая о чем-то своем. Потом он взглянул на луны, которые отныне были для него просто ночными светилами, улыбнувшись, вышел из Храма и бодро зашагал по дороге, ведшей в Утеху.
Соламнийцы торопливо ремонтировали Западные Ворота и стены, разрушенные во время атаки драконов. Несколько групп разведчиков из числа как людей, так и эльфов были отправлены на поиски Мины. Серебряные драконы облетели все небеса, стараясь разыскать ее, однако их попытки не увенчались успехом. Зато они доставили в Оплот известие о том, что со стороны Джелека и Палантаса на город двигается огромная армия Рыцарей Тьмы, еще не слышавших о разгроме своей Повелительницы. Никто не знал, как нераканцы воспримут подобную новость. Может быть, разойдутся по домам, а может быть, попытаются отбить город. Никто не знал, вернется ли Мина, лишенная Божественной силы, чтобы поднять побежденных на борьбу, или же будет прятаться в каких-нибудь пещерах, до конца жизни залечивая свои душевные раны. Никто не знал и того, где она похоронила тело Такхизис (и похоронила ли вообще). Впоследствии новые последователи Тьмы долго искали могилу Владычицы, ибо на Кринне появилось страшное поверье о том, что нашедший место ее последнего приюта получит от нее щедрую награду.