Драконы Исчезнувшей Луны
Шрифт:
Улицы были темны и безлюдны. От трактирщицы Герард уже слышал о введении в Соланте комендантского часа и теперь, чтобы случайно не налететь на солдат, при каждом шорохе прятался в неосвещенных углах и за кучами мусора.
Из-за патрулей и плохого знания города он потратил около двух часов, прежде чем увидел то, что искал — стены тюрьмы.
Нырнув в дверной проем, Герард принялся наблюдать за дорогой, напряженно обдумывая свои дальнейшие действия: проникновение внутрь изначально являлось самым уязвимым пунктом его плана, ибо попасть в тюрьму было так же
Вскоре на тюремный двор прошествовал отряд, конвоировавший нескольких нарушителей комендантского часа. Из обрывков разговора патрульных Герард понял следующее: Рыцари Тьмы велели закрыть все таверны в Соланте, однако хозяин одной из них, пытаясь хотя бы частично сократить убытки, тайно впустил к себе кое-кого из постоянных клиентов. Постепенно их вечеринка перешла в бурную попойку и привлекла внимание проходивших мимо солдат, и вот теперь посетителям вместе с хозяином заведения предстояло отправиться за решетку.
Самый пьяный из арестованных весело пел, в то время как трактирщик, ломая руки, требовал, чтобы ему объяснили, каким образом он смог бы прокормить свою семью, лишившись единственного источника дохода. Еще одному задержанному стало плохо, и он прилег отдохнуть на обочину. Конвоиры же, горя желанием сбыть с рук обременительный груз, изо всех сил барабанили в дверь, вызывая надзирателя.
Тот вышел к ним и, не скрывая своего недовольства, заявил, что тюремные камеры и так уже трещат по швам, поэтому сажать новых заключенных ему просто некуда. Пока он препирался с начальником патруля, Герард выскользнул из своего убежища, пулей перелетел через улицу и пристроился к группе арестованных. Натянув на голову капюшон и ссутулившись, он старался держаться как можно ближе к ним. Певший мужчина взглянул на него и удивленно заморгал. У Герарда похолодело внутри, но пьяный вдруг широко улыбнулся, а потом облокотился ему на плечо и так же неожиданно разрыдался.
Начальник патруля тем временем пригрозил надзирателю, что уйдет прочь, бросив нарушителей порядка прямо на улице, а затем подробно объяснит командованию, что именно помешало ему исполнить свой служебный долг. Испуганный тюремщик сразу распахнул двери и кликнул стражников. Солдаты сдали им арестованных и удалились.
Герарда вместе с остальной компанией погнали в тюремный блок.
При виде надзирателя заключенные начали громко кричать, но он не обращал на них никакого внимания. Впихнув новых арестантов в камеру, в которой еще оставалось немного места, стражники быстро ушли.
Герард ужаснулся: вокруг него столпилось столько народу, что он даже побоялся сесть на пол, дабы не оказаться затоптанным. Соседние камеры также были забиты до отказа: одни — мужчинами, другие — женщинами, которые шумно требовали свободы. В воздухе стоял невыносимый смрад от немытых тел, рвоты и нечистот. Почувствовав приступ тошноты, Герард закрыл нос и рот руками, тщетно пытаясь хоть как-то фильтровать вдыхаемый воздух. Наконец ему удалось протиснуться к самой стене, подальше от ведра с нечистотами.
Еще совсем недавно соламниец находил свой
Задыхаясь от очередного приступа дурноты, Герард вдруг заметил, что соседняя камера — большая и просторная — была пуста. Толкнув в бок ближайшего к нему мужчину, он указал ему пальцем в направлении этой камеры.
— Почему они не поместят некоторых из нас туда?
— Ты можешь идти туда, если хочешь. А я уж лучше посижу здесь.
— Но ведь там никого нет, — возразил Герард.
— Нет, есть. Просто во тьме они становятся невидимы. И очень хорошо делают, — ухмыльнулся мужчина, — ибо с нас достаточно и того, что мы вынуждены любоваться этой парочкой днем.
— А кто они такие? — поинтересовался Герард.
— Чародеи. По крайней мере, были ими при жизни. Что касается их нынешнего состояния, то ему трудно подобрать определение.
— Почему?
— Сам увидишь, — уныло пообещал заключенный. — А теперь не мешай мне спать, ладно?
Устроившись на полу, он сразу захрапел, и Герард тоже решил немного отдохнуть — или хотя бы попытаться это сделать.
Он приятно удивился, когда, проснувшись через несколько часов, почувствовал на своем лице солнечный свет, пробивавшийся внутрь сквозь узкие тюремные окна. Протирая заспанные глаза, Герард взглянул на обитателей соседней камеры, желая понять, чего же так боятся заключенные, а увидев, вздрогнул и прижался лицом к перегородке.
— Палин? — тихо спросил он. — Это ты?
Герард не верил собственным глазам. Маг, отделенный от него решеткой, действительно походил на Палина. Но Палин всегда отличался опрятностью, а его нынешний двойник явно не мылся, не брился, не расчесывался и вообще никак не ухаживал за своей внешностью уже несколько недель. Он сидел на скамье, уставившись невидящими глазами куда-то в пустоту.
Другую скамью занимал исхудавший, похожий на труп эльф. У него были темные волосы (что являлось весьма необычным для эльфов, в большинстве своем белокурых) и кожа цвета извести. Его некогда черная одежда посерела от грязи и пыли. Он сидел так же неподвижно и безжизненно, как и Палин, и на лице у него застыло то же самое отсутствующее выражение.
Герард снова позвал Палина по имени, на сей раз немного громче, поскольку тот мог просто не расслышать его из-за кашля, криков и жалоб заключенных. Он собирался окликнуть мага еще раз, когда вдруг ощутил какое-то шевеление на своей шее.
— Проклятые вши, — пробормотал Герард, шлепнув по ней рукой.
Маг поднял голову и взглянул на него.
— Палин! Почему ты здесь? Что с тобой случилось? Ты ранен? Ох, да провались эти вши! — И Герард принялся яростно скрести кожу.
Палин долго смотрел на соламнийца невидящим взглядом, словно ожидая от него еще каких-то слов или действий, но, ничего не услышав, снова уставился в пустоту.