Драконы Крэдла
Шрифт:
– Ох, что же ты за ребенок такой! Нельзя тебя оставить ни на минуту. Обязательно с тобой что-нибудь случается, – взяла меня на руки мама и покачала головой. Она всегда переживала, что со мной может случиться что-нибудь нехорошее.
– Ну, ты послушай. Когда я уже выпустил весь воздух, мне стало совсем нечем дышать, меня что-то потянуло из воды. И когда я очутился на суше, я увидел светло-голубую лапу. Это был дракон! – торжественно произнес я, ожидая, что сейчас мама начнет расспрашивать меня: не было ли мне страшно, а какой он был, а что он еще сделал и все подробности.
– Энок, а ты как себя чувствуешь?
– Но нет же! Это была не ветка. Я потом слышал голос в своей голове. И он мне сказал, что он – Дракон. И он знал мое имя! – пытался объяснить я, что мне действительно не привиделось.
– Голоса в твоей голове – это твои мысли. Такое бывает. Просто ты сильно испугался, вот тебе это все и почудилось. Пойдем домой. Тебе нужен отдых и покой, – с заботой произнесла мама и ушла за моими вещами.
А я стоял, смотрел на эту ветку, которая была лапой дракона, и не понимал, почему мне не верят. Ведь я говорил истинную правду.
Глава 3. Энок: Поиск истины
Так начался мой путь. Сколько раз я рассказывал кому-нибудь эту историю, все говорили мне, что это мое детское воображение нарисовало такую картинку. А на самом деле все было по-другому: я зацепился за ветку и выбрался на берег, а светло-голубая лапа мне привиделась, потому что я очень испугался. А голоса – это последствия того, что я ударился головой.
Когда все вокруг твердили одно и то же, я потихоньку начинал верить в то, что окружающие правы. Кроме голоса в голове не было никакого подтверждения того, что там, на речке, кто-то был. И потом я больше не слышал тот голос.
К шестнадцати годам я начал соглашаться с тем, что мне все привиделось. И хотя я точно помнил, что дракон Онести говорил, что нужно верить, отступился от этого. Где-то глубоко в душе я все же хранил маленькую надежду на то, что когда-нибудь я увижу его вновь. Но больше об этом никому не рассказывал. Я стал как все. Слушал сказки о драконах, со всеми соглашался, что было бы здорово, если б они были рядом и помогали нам. Но, подражая всем, делал вид, что их нет. А если даже и есть, то людям они не являются.
Со мной часто происходили интересные и необычные случаи, и каждый раз я все же представлял себе, что вот сейчас я вновь увижу дракона. Особенно помню тот случай, когда я шел по тропинке вдоль отвесной горы. Сама дорожка была не узкой, но пролегала по обрыву. Свободно там мог идти только один человек. Сверху послышался какой-то грохот, я поднял глаза и увидел, как сорвался огромный камень. И я мог быть раздавлен этой глыбой, но как будто невидимая сила сменила ее направление. Камень пролетел в шаге от меня, обдав меня леденящим порывом ветра. Потом я еще долго стоял и смотрел на ту дыру, которая образовалась на пути.
Я точно видел, как вопреки всем законам камень с зеленоватым оттенком как будто направляемый чьей-то невидимой рукой сменил свой путь, чтобы не задеть меня.
Сначала я хотел рассказать об этой истории дома, но тогда мне пришлось бы объяснять, что я делал на той тропинке. Она вела в заброшенное место, а взрослые, честно говоря, не разрешали мне ходить туда. Что-то таинственное было в том месте, меня оно всегда манило. И не первый раз я уже пытался туда пробраться. Но этот случай заставил меня задуматься. К тому же, теперь было невозможно продолжать путь. Тропа была разрушена этим камнем, а другой дороги не было.
Поэтому я даже никому и не рассказывал эту историю. Но запомнил очень хорошо.
Когда тебе почти шестнадцать, а тогда именно столько мне и было, приходит время выбирать свой дальнейший путь. У каждого есть три варианта. Последовать по стопам родителей. Если папа кузнец, то с самого детства сына готовят взять в руки молот. Если мама лекарь, то дочь вместе с ней собирает травы, готовит лекарства, и еще в юном возрасте изучает различные снадобья.
Когда ты выбираешь этот путь, то становишься подмастерьем у одного из своих родителей. И каждый из них учит тебя тому, что может тебе пригодиться в твоей жизни. Этим путем идут многие. Тут все просто.
Второй путь – это когда взрослые выбирают за тебя. Твой папа кузнец, а ты родился слабеньким мальчиком, или руки у тебя растут не из того места, и, как бы ты не пытался, ты не можешь вывести ровную линию. Тогда родители присматриваются к твоим способностям и пытаются найти для тебя то, что ты мог бы потянуть. Конечно, им жаль, что ты не станешь их подмастерьем, но все понимают, что лучше хороший и исполнительный помощник кормчего, чем неуклюжий молотобоец.
И третий путь – когда ты сам выбираешь то, что тебе по душе. Обычно, таких не любят. Потому что единицы достигают успеха в своем собственном выборе, а многие, помотавшись по разным мастерским пару-тройку, иногда и десять лет, возвращаются в семейный круг и начинают изучать то, от чего они отказались. Кто-то достигает успеха, но большинство остается подмастерьем до того момента, пока отец или мать не отправятся в другой мир.
Мне нужно было выбирать. Я с самого детства был рядом с отцом и мог смело идти к нему в помощники. И мои родители ждали, что именно так я и поступлю.
Мой папа возглавляет гильдию градостроителей.
У нас нет правителей. Нет одного единственного человека, который отвечает за все. У нас есть совет выбранных. От каждого братства мастеров избирается один представитель, который представляет интересы в этой сфере, а также участвует во всех голосованиях, связанных со смежными сферами. Да, у нас побеждает мнение большинства. Но порой бывает, что один мастер может переубедить большинство в том, что то, что он предлагает – важно и нужно. Один из таких мастеров – это мой отец.
Братства мастеров, или гильдии, многочисленны. Самые крупные и влиятельные среди них: градостроители, воители, лекари, менторы.
Каждая гильдия сама выбирает своего доверенного. Дает ему полномочия говорить от имени всего братства. Кто-то занимает пост выбранного на протяжении долгих лет, а кто-то не справляется со своими обязанностями, и его снимают.
Так вот, моего отца выбрали зиждителем ещё тогда, когда меня еще не было на свете. Поэтому я даже не представляю его в другой роли.