Драконы летнего полдня
Шрифт:
– Я пойду сам, – заявил он. Втроем они вышли из камеры. Стоявший у двери тюремщик тихо пробормотал:
– Да будет суд Владычицы Тьмы к тебе милос-тив, господин рыцарь.
– Да поможет тебе Паладайн, Светлый Меч! – раздалось многоголосое пожелание из окрестных камер.
– Салерис Хума дарвей. Керемнис Хума дар-вей… – начал кто-то из тьмы.
Это была песнь Ху-мы, героя Рыцарей Солам-нии. Один за другим узники присоединялись к песне. Их голоса громко и торжественно разносились в воздухе.
– Пусть они прекратят этот рев, – велел один из рыцарей гюремщику, но сказал это тихо. Тюремщик удалился, сделав вид, что ничего не слышал. Стил хотел ответить, но не находил слов. Голос не слушался его. Он молча и благодарно кивнул. Глаза его наполнились слезами. От камер до центрального крепостного двора было недалеко. Вот тот самый двор, где Стил храбро сражался, где на его руках умер Тание Полуэльф. Не такой уж длинный путь к месту, где Стилу предстояло умереть от своего собственного меча. От меча его отца. Он был удивлен, обнаружив, что его путь пролегает между выстроившимися шпалерами рыцарями. Сначала он решил, что это сделано для того, чтобы он не сбежал, но по мере того, как он в своих позорных одеждах миновал их, каждый рыцарь торжественно и печально приветствовал его. В его сознании все они слились в одного рыцаря в сияющих доспехах, в образ его отца, стоящего перед нам. Это его серебряный доспех сверкал в первых лучах рассвета. Стил вступил в центр крепостного двора, полного рыцарей, стоящих по кругу. В центре была установлена плаха из черного мрамора, покрытая потеками засохшей крови, место, куда Стилу предстояло положить голову. Твердым, бестрепетным шагом Стил в сопровождении двух стражей проследовал к плахе и остановился перед ней. Повелитель Ариакан, покровитель и судья Сти-ла, был и его палачом. В руках он держал семейную реликвию – клинок Светлых Мечей. Лицо его было холодно и невыразительно, как камень. Он смотрел не на Стила, а на сопровождающих его рыцарей.
– Были ли у заключенного доводы, согласно которым вынесенный приговор не может быть приведен в исполнение?
– Нет, господин, – ответил один из них.
– Он полагает приговор справедливым, пове-литель, – добавил другой. – А наказание – правильным.
– В таком случае приговор будет исполнен, – взгляд Ариакана переместился на Стила.
– Следующим твоим судьей будет Ее Темное Высочество, Стил ут Матар Светлый Меч. Ты скажешь ей, как сказал нам, что тебя судили по справедливости и предоставили все возможности для защиты своей невиновности, но ты их отверг.
– Да, повелитель, – ответил Стил, голос его был тверд и далеко разносился в утреннем возду-хе, – горячем, несмотря на ранний час. Ты не виновен в моей смерти, повелитель. Это целиком моя вина. Ариакан удовлетворенно кивнул.
Владычица Тьмы не так уж редко вмешивалась в правосудие, посылая душу невинно убиенного отомстить тому, кто его беззаконно погубил.
– Да свершится приговор! Один из сопровождающих его рыцарей предложил Стилу завязать глаза. Стил гордо отказался, слегка покачав головой. Поддерживая его за Пред-плечья, конвоиры помогли ему опуститься на колени перед плахой.
Один из них откинул волосы, открыв шею.
– Руби там, – послышался шипящий голос, голос Верховной Жрицы. Бей по красной полосе на шее. По следу, оставленному серебряной цепочкой. Стил повернул голову, поудобней устраиваясь на мраморном камне, который, несмотря на жару, был холоден, как сама смерть.
– Молись Владычице! – сказал Ариакан.
– Я совершил молитвы, – твердо ответил Стил. – Я готов. Он видел, как повелитель начал поднимать меч. Сейчас он опустит его, и вместе с этим ударом голова Стила отделится от тела. Стил завороженно следил за подъемом. Меч достиг высшей точки, луч солнца заиграл на лезвии, и все оно ярко засияло, как утренняя звезда. Стил закрыл глаза. Пусть это прекрасное сияние будет последним, что он видел. Он с нетерпением ждал удара. Вместо этого Стил почувствовал, как на него навалилось какое-то тяжелое тело. Руки его были связаны, он не смог удержать равновесия и завалился набок. Удивленный, а еще более разозленный внезапной помехой, он открыл глаза, чтобы посмотреть, что же происходит. Над ним, защищая его, стоял юноша в белых одеждах. В руках он держал посох, навершие которого украшал хрустальный шар, сжатый драконьей лапой.
– Что все это значит? – прогремел повелитель Ариакан. – Во имя Владычицы, кто ты?
– Я тот, кто вам нужен, – ответил юноша прерывающимся голосом, потом голос его окреп, и он продолжил. Я – Палин Маджере!
12. Старые друзья. Долгожданная встреча
Рейстлин Маджере был в кабинете Астину-са Палантасского. Великий маг беспокойно ходил по комнате, взгляд его был мрачен и не останавливаясь скользил по томам недавних хроник, стоящим на полках. Асти-нус сидел за столом и что-то писал в книге. В перерывах тихо, стараясь не побеспокоить Мастера, заходили Эстеты, забирали заполненные тома, относили их в библиотеку, где другие монахи раскладывали их в хронологическом порядке. С того момента, как Астинус вернулся к работе, оба молчали. Колокола на городской Башне отбили Первую Стражу.
Рейстлин прервал ходьбу и посмотрел на дверь, как будто ожидая кого-то. Никто не вошел. Он подождал, потом подошел к Астинусу, встал за его креслом и наклонился, чтобы прочитать написанное. Прочитав, удовлетворенно кивнул.
– Спасибо, друг мой, – спокойно сказал он. Астинус продолжал писать. Он отрывал перо от бумаги только на краткий миг, необходимый, чтобы окунуть его в чернильницу, и делал это так быстро, что движение было едва заметным.
– Я почти ничего не сделал, – сказал он, продолжая писать.
– Ты показал Палину Книгу, – заметил Рейстлин. – Я не счел бы это чем-то необычным, но ты сделал это, чтобы повлиять на его решение. А ведь ты не любишь вмешиваться в дела людей.
– Людские дела – это и мои дела, – возразил Астинус. – А как же иначе? Я их описываю, живу в каждом из них на протяжении веков. Скорость его письма замедлилась, и наконец он остановился. Сегодня утром Мастер начал новый том.
Толстый, переплетенный в кожу, его гладкие белые страницы ждали, готовые запечатлеть смех и слезы, горе и радость, первый крик новорожденных и последний вздох умирающих. Рука Астинуса, даже пустая, как бы держала перо, указательный палец был ярко-синим от чернил. Он пролистал книгу и, дойдя до конца, вновь открыл ее.
– Может так случиться, – тихо сказал он, – что книга эта будет последней.
Он вновь взял перо, поднес его к листу. Перо сломалось, чернила вытекли, забрызгав лист. Асти-нус нахмурился, откинул перо в сторону и, взяв со стола новое, продолжал писать.
– Я думаю, ты знал, какое решение примет твой племянник.
– Знал, – спокойно согласился Рейстлин. – По-тому-то я и отослал Карамона домой. Он мог бы помешать. Палин должен был сам сделать выбор.
– Правильный для него, конечно, – заметил Астинус.
– Да, он еще очень молод и никогда не подвергался серьезным испытаниям.
Жизнь его была слишком легкой. Его любили, им восхищались, его уважали. Все, чего бы он ни пожелал, доставалось ему без особого труда. Он не испытал настоящих трудностей. Когда он хотел спать, для него была готова кровать с чистыми простынями в теплой и уютной комнате. Да, конечно, он путешествовал вместе с братьями, но, за исключением последнего, это были скорее развлечения, чем что-либо другое. Мы с Ка-рамоном, когда были наемниками перед Войной, жили совсем не так. Рейстлин задумался.