Драконы никогда не спят (сборник)
Шрифт:
Король уронил перчатку себе под ноги.
– У меня была дочь, она родилась первой. Трагически погибла.
Янина ничего не знала об этом. Смутные какие-то слухи: то ли была принцесса, то ли ее придумали, то ли утонула, то ли упала с башни…
– Новин – мой второй ребенок. Третьего не будет. Мой ресурс, – он усмехнулся очень неприятно, – исчерпан. Знаешь, сколько мне лет?
– Сорок.
– Сорок один. Ты никогда не задумывалась о том, что людям отведено столько лет жизни, сколько нужно для исполнения жизненной задачи?
– Нет.
– Почитай
– Вы точно сумасшедший, – сказала Янина с облегчением. – Вы маньяк.
– Да, разумеется. До следующего обряда осталось двенадцать месяцев. Если я умру завтра – у страны есть шанс получить новую кровь ко дню летнего солнцестояния.
– Кровь младенца?!
– Сопли, слюни, что угодно. Но младенец должен быть, пойми. Мальчик.
– Почему вы говорите о смерти?
– Мой отец умер в тридцать четыре. Ни один король не доживал до пятидесяти. Если бы Новин был нормальным, здоровым юношей – я не говорил бы с тобой сейчас, Янина. И не просил бы тебя о том, о чем я прошу… Я женился по любви, зная, что род моей жены отягчен мутациями. Я надеялся, что любовь все искупит. Получилось наоборот: дочь погибла. Новин идиот. У меня осталась одна надежда – ты.
Король остановился перед Яниной. Потом встал на колени.
Несколько дней подряд шли проливные дожди. Туманы, еще не холодные, но уже липкие и душные, как из погреба, стояли в низинах, заливали город и дотягивались до верхних этажей дворца.
Ранним утром, глухим, ватным, Янина вышла из комнаты принца на трясущихся ногах, и никого не было рядом. Ни воспитателя (она запретила ему показываться в покоях до утра). Ни слуг, ни стражников, ни Мышки, няньки-шпиона. Янина шла, держась за стену. За ней волочилась по полу теплая шаль, а в потной ладони она сжимала пригоршню пыли – все, что осталось от высохшего виноградного листка.
Принц уснул на своей кровати, низкой, без балдахина; во сне его лицо было спокойным, нормальным. Казалось, он сейчас откроет глаза, потянется и скажет, глядя ей в глаза прояснившимся синим взглядом: «Здравствуй, принцесса, теперь я здоров, ты расколдовала меня, мы будем жить долго и счастливо, потому что я люблю тебя, а ты… Можешь ли ты принять меня – такого, каким я стал?»
Янине так хотелось этих слов, что она провела по светлым волосам, желая разбудить принца. Он чуть приоткрыл глаза, испугался спросонья, вскрикнул, но скоро успокоился, сказал «Инина» и заснул опять.
Тогда она встала, оделась в полумраке, накинула на плечи шаль и пошла к себе. В последний момент ее взгляд упал на высохший лист, неизвестно как оказавшийся у принца на подушке. Янина взяла его и судорожно сжала в кулаке.
Каким был бы этот мальчик, если бы его можно было «расколдовать»?
Очень нежным, это точно. Слабеньким. Но очень искренним.
В тот же день они ужинали с королем на вершине самой высокой башни. Был безветренный вечер, внизу расстилался город, поднимались тонкие дымы пекарен и кузниц, и крыши казались накрытыми сеткой – так много ласточек носилось над городом.
– Хотите танцы? – спросил король. – Хотите, устроим бал?
– Нет.
– А поэтов? Вы же любите стихи? Давайте устроим «схватку на языках», большую, денька на три без перерыва?
Янина улыбнулась.
– Я хочу, чтобы вы развлекались, – с нажимом сказал король. – Выступление танцовщиц? Фестиваль искусств? Какое угодно зрелище? Все в наших силах. Заказывайте.
Янина покачала головой.
– Хотите фейерверк? – не сдавался король. – Я бы хотел… Я бы хотел, чтобы было много огней, шумно, чтобы грохотали пушки.
– Новин боится пушек.
– Мы вывезем его заранее за город…
Король осекся. Янина улыбалась.
– Я сижу как дурак, – тихо сказал король. – Я должен спросить…
– Как проявил себя ваш сын в постели?
– Да.
– Новин мой муж. Я люблю его, потому что должна любить. И я боюсь, – она запнулась, – что у него с этого дня появится интерес, который затмит в его глазах даже ванильное мороженое.
Янина тут же пожалела о своих словах. Король стал похож на человека, держащего руку на раскаленных углях.
Однажды утром Мышка, ставшая с некоторых пор на диво почтительной, явилась к ней с докладом: поэт Бастьян, молодой, но уже признанный в городе, трижды (или четырежды?) за последние сутки умолял о даровании ему аудиенции.
Янина внутренне просветлела.
Горничные помогли ей одеться. В маленьком зале для приемов, который король отдал в полное распоряжение Янины, она приняла того, кого так хотела видеть когда-то своим гостем в Удоле.
Сколько времени прошло? Всего-то несколько месяцев. Все изменилось совершенно. Но когда поэт низко поклонился, держа в уголках губ лукавую теплую улыбку, у Янины заныло сердце.
Он знал, что одна из его слушательниц, тончайшая ценительница поэзии, оказала ему честь приглашением – как раз накануне дня, когда ей суждено было стать невестой принца. Все эти дни он наблюдал за ней издали. Он надеялся, что рано или поздно у него будет возможность высказать, как он ей благодарен. И прочитать стихи, посвященные Янине из Удола, принцессе и королеве.
Янина покраснела. Она не была еще королевой. Она с ужасом думала о том дне, о котором король говорил спокойно: о дне его смерти. Но поэт улыбался, он был хорош, умен и увлечен Яниной. Она приготовилась слушать, уселась, глядя на поэта с благосклонной улыбкой, – и не была разочарована.