Драконы осенних сумерек
Шрифт:
Палые листья устилали землю толстым ковром. Сучья деревьев поскрипывали и стонали на утреннем ветерке. После нескольких суток взаперти у друзей болели все кости, но быстрая ходьба разогревала кровь, радуя душу и тело.
Когда взошло солнце, они вышли вслед за Гилтанасом на широкую поляну. Там уже толпились освобожденные пленники. Тассельхоф быстро обежал их глазами и разочарованно почесал затылок.
— Хотел бы я знать, что с Сестаном, — сказал он Танису. — Кажется, я видел, как он удирал в лес…
— Не бойся за него. — Танис ободряюще похлопал его по плечу. — Эльфы не больно жалуют овражных гномов, но они его не убьют.
Тассельхоф покачал головой. Он боялся совершенно другого.
Выйдя на поляну, друзья обратили внимание на необычно высокого, широкоплечего эльфа, беседовавшего с группой беглецов.
— Вы свободны и можете идти куда пожелаете — если на этой земле еще существует свобода, — холодно и сурово ронял он слова. — По слухам, власть Повелителя Драконов еще не распространилась южнее Пакс Таркаса. Поэтому я предлагаю вам отправиться на юго-восток. Постарайтесь до вечера уйти так далеко, как только сможете. Мы снабдим вас едой и припасами в дорогу. Но более мы ничем не в силах вам помочь.
Утехинцы, ошеломленные неожиданной свободой, озирались беспомощно и бесприютно. Они были земледельцами с городской окраины; на их глазах сгорели их дома, а собранный урожай был растащен на прокорм войск Повелителя Драконов. К тому же большинство из них никогда в жизни не путешествовало далее Гавани. Эльфы, как и драконы, были для них существами из сказки. Нынче, однако, сказки обретали плоть…
Синие глаза Золотой Луны гневно блеснули: она прекрасно понимала их состояние.
— Как можете вы быть так бессердечны? — обратилась она к рослому эльфу. — Посмотри на этих людей: мало кто из них вообще покидал Утеху, а ты преспокойно отправляешь их в дальний путь через захваченную врагами страну! Они…
— А что я должен делать, по-твоему, человек? — перебил ее эльф. — Вести их самолично? Довольно и того, что мы их освободили. У моего народа своих забот полон рот. Я не могу думать еще и о людях… — И повернулся к беглецам: — Я вас предупредил. Время уходит. Ступайте!
Золотая Луна обратилась за помощью к Танису, но тот лишь покачал головой. На лице его лежала горькая тень.
Один из мужчин недружелюбно глянул на эльфов — и побрел по тропе, извивавшейся между деревьями. Остальные неуклюже взвалили на плечи оружие, женщины подхватили детей… Они шли на юг.
— Как ты можешь! — не сдавалась Золотая Луна. — Как ты можешь совсем не думать о…
— О людях? — Эльф холодно смотрел на нее. — Да знаешь ли ты, что именно люди навлекли на нас Катаклизм? Это они в своей гордыне стали требовать от Богов то, что было даровано смиренно молившемуся Хуме! Это людей надо благодарить за то, что Боги отвернулись от нас…
— Они не отвернулись! — выкрикнула Золотая Луна. — Боги… они здесь, с нами!
Глаза Портиоса зло вспыхнули. Он уже повернулся было к ней спиной, но подошедший Гилтанас остановил его и быстро заговорил с братом по-эльфийски.
— О чем они?.. — подозрительно спросил Таниса Речной Ветер.
— Гилтанас рассказывает, как Золотая Луна исцелила Тероса, — медленно проговорил Танис. Вот уже много-много лет он почти не слышал настоящей эльфийской речи. Он успел запамятовать, как прекрасен был его родной язык, и позабытая красота больно ранила сердце… Он видел, как изумленно округлились глаза Портиоса. Потом Гилтанас указал брату на Таниса, и оба повернулись к нему. Выразительные эльфийские лица посуровели. Речной Ветер тоже бросил на Таниса быстрый взгляд: полуэльф слегка побледнел, но остался спокоен.
— Ведь это твоя родина, верно? — спросил Речной Ветер. — Похоже, тебе не очень-то здесь рады…
— Вот именно, — ответил Танис угрюмо. Он догадывался, о чем думал варвар. Речным Ветром двигало отнюдь не праздное любопытство. В некотором смысле, им здесь грозила большая опасность, чем в плену у Младшего Командира. — Они собираются отвести нас в Квалиност, — медленно проговорил Танис: каждое слово причиняло ему боль. — Квалиност — это наша столица. Я много лет не был там… Флинт подтвердит — меня не то чтобы изгнали… просто мой уход мало кого опечалил. Как ты сам подметил когда-то, среди людей я полуэльф. А для эльфов я всегда был получеловеком…
— Может быть, пойдем на юг — вместе с теми? — предложил Речной Ветер.
— Если только удастся уйти отсюда живыми, — буркнул Флинт.
— Посмотри вокруг, — согласно кивнул Танис.
Речной Ветер последовал совету и сразу увидел воинов-эльфов, что скользили, подобно теням, меж древесных стволов; коричневая одежда делала их почти незаметными в родной чаще. В это время братья-эльфы довершили беседу, и Портиос повернулся от Таниса к Золотой Луне.
— Странные вещи поведал мне брат, — сказал он, — странные и требующие объяснений. Поэтому я предлагаю вам то, что эльфы уже много лет не предлагали ни одному человеку: наше гостеприимство. Будьте нашими почетными гостями. Прошу следовать за мной…
Портиос махнул рукой, и почти две дюжины эльфийских воинов, появившихся из леса, окружили друзей.
— Больше похоже на то, что мы — почетные пленники, — сказал Танису Флинт. И негромко добавил: — Держись, сынок.
— Спасибо. — Рука Таниса легла на его плечо. — Спасибо, старый друг.
5. БЕСЕДУЮЩИЙ-С-СОЛНЦАМИ
— Могла ли я думать, что где-то на свете есть подобная красота!.. — тихо выговорила Золотая Луна. Дневной переход выдался нелегким, зато награда, ожидавшая в конце, превосходила всякое вероятие. С высокого утеса взглядам путников открылся овеянный легендами город Квалиност.
По углам города возносились, подобно сверкающим веретенам, четыре высоких тонких шпиля, сложенных из белого камня, отделанного серебром. От шпиля к шпилю тянулись невесомые арки. Их некогда выковали искуснейшие мастера-гномы; каждая способна была выдержать вес марширующих армий, но казалось — сядет птица, и они рухнут. Арки обозначали границу города; Квалиност не прятался за стеной, но, наоборот, с любовью распахивал объятия лесу.
Эльфийские здания не спорили с природой — они стремились лишь подчеркнуть ее красоту. И жилые дома, и лавки были изваяны из розового кварца. Невероятными спиралями возносились они в небо, споря изяществом с серебристыми осинами, а просторные улицы между ними были вымощены все тем же розовым кварцем.