Драконы Пропавшей Звезды
Шрифт:
— Вы слышали — мне было приказано доставить вас к Мине.
— Послушайте, вы, кажется, меня не понимаете. Рейзор слышал, как трубили тревогу. Он из породы синих драконов. Вы знаете, какие они. Он умеет чувствовать приближение боя и может подумать, что проклятые соламнийцы его разыскивают. Из-за грозящей ему опасности он может по ошибке атаковать вашу армию.
— Мне приказано доставить вас к Мине, — упрямился рыцарь. — Когда вы передадите ей свое послание, сможете отправиться к дракону. Беспокоиться о нем вам не следует, Мина вылечит его раны, как бы серьезны они ни были. На нас он нападать не станет, об этом она тоже позаботится. Выполнив свое задание, вы оба сможете вернуться в Квалинести.
Сказав все это, рыцарь круто повернул и поскакал в ту сторону, где разбивали лагерь. Герард пробормотал пару коротких слов в его адрес и направился за ним.
— Досадно, — сказал Герард Одиле. — Я думал, он клюнет на это. Он избавился бы от нас, от обязанности скакать с отрядом и мог бы пару часиков быть совершенно свободным. — Герард разочарованно покачал головой. — Но с моей удачей мне, наверное, повезло наткнуться на единственного исполнительного солдата в этой армии.
— Не расстраивайтесь, — ответила Одила и, извернувшись, умудрилась успокоительно потрепать Герарда по колену. — Вы сделали все, что могли.
Нераканец скакал впереди и, оборачиваясь время от времени, жестом призывал Герарда двигаться быстрее. Тот не обращал на него внимания, обдумывая слова минотавра относительно осады, угрожавшей Соланту. Кажется, там стояла армия тысяч в десять, не меньше.
— Что вы имели в виду, когда сказали, что я ненавижу мужчин? — внезапно спросила Одила.
Сбитый с толку, Герард не мог понять, о чем она говорит.
— Вы сказали, что презираете женщин и думаете, что я ненавижу мужчин. Что вы имели в виду?
— Когда я такое сказал?
— Когда мы с вами говорили о том, как мне вас называть. Вы еще сказали, что мы оба боимся жизни больше, чем смерти.
Герард почувствовал, как вспыхнули его щеки, и втихомолку порадовался, что под шлемом этого не видно.
— Что-то не помню. Мало ли что скажешь, не подумав.
— Что-то подсказывает мне, что как раз об этом вы много думали, — возразила Одила.
— Да, кажется, думал. — Герард растерялся. Он не любил откровенничать и уж определенно не собирался выкладывать Одиле свои мысли о женщинах, о ней в том числе. — Вам что, больше нечем себя занять? — раздраженно спросил он.
— А вы хотели бы, чтоб я представляла себе раскаленные иглы, которые станут загонять мне под ногти? — холодно поинтересовалась она. — Или дыбу? Нет, я уж лучше буду думать о чем-нибудь веселом.
Герард с минуту молчал, охваченный страхом за нее, потом произнес:
— Я довольно смутно представляю, что хотел сказать. Возможно, у меня сложилось такое впечатление из-за вашей манеры разговаривать с мужчинами. Я не о себе. Я видел, как вы обращались к другим, например, на Совете Рыцарей или к надзирателю в тюрьме.
— Как же я к ним обращалась? — Одила ухитрилась пересесть в седле так, чтобы видеть его глаза.
— Не крутитесь! — сердито проворчал Герард. — Вы все-таки моя пленница, не забывайте! Будет довольно странно, если мы с вами увлечемся приятельской беседой.
Она хмыкнула.
— К вашему сведению, должна признаться, я восхищаюсь мужчинами. И как раз недавно думала о том, какие они все дешевые фигляры, негодяи и лгуны. Это непременная составляющая их очарования.
Герард открыл было рот, чтобы ответить Одиле, но увидел, что рыцарь на полном скаку несется к ним.
— А этому дураку что еще нужно?
— Вы, как я вижу, прохлаждаетесь, — обвиняюще выкрикнул рыцарь. — Надо торопиться. Мне нужно как можно скорее вернуться к своим обязанностям.
— Я уже лишился дракона, — отрезал Герард, — И не хочу лишиться еще и коня.
Но возражать было бессмысленно. Рыцарь не собирался отставать. И Герард вынужден был пришпорить лошадь.
Когда они втроем подскакали к лагерю, подготовка к осаде города была в разгаре. Солдаты устраивали позиции на таком расстоянии, чтобы стрелы противника не достигали их. Соламнийские лучники выпустили было наудачу десяток-другой стрел, но ввиду явного недолета, дабы не слыть дураками, прекратили бесполезное занятие.
Ни один человек в лагере не обратил ни малейшего внимания на эту выходку. Солдат нисколько не испугали внушительные городские стены.
Герард с интересом осматривался, затем обернулся к сопровождавшему их рыцарю.
— Когда вы ожидаете подкрепления? — поинтересовался он.
— Подкрепление на подходе, — спокойно ответил рыцарь.
— Оно, должно быть, велико.
— Не то слово. Больше, чем вы можете себе представить.
— Где же оно находится? Где-нибудь поблизости?
— Почему вас это интересует? — испытующе глянул на него нераканец.
Герард с деланным равнодушием пожал плечами.
— Подумал, не предложить ли мне свой меч, вот и все.
— Не слышу. Что вы сказали? — переспросил рыцарь.
В лагере действительно стоял сильный шум. Стучали молотки, выкрикивали команды офицеры, переговаривались рядовые, выполняя эти команды, — обычный шум работы множества людей.
— Солант — самый укрепленный город континента. Даже мощные осадные орудия не в состоянии разрушить эти стены. Гарнизон города насчитывает не менее пяти тысяч человек. Что вы можете противопоставить таким силам? Сколько вас здесь? Несколько сотен? Разумеется, вы ожидаете подкрепления. Не нужно быть гением, чтобы догадаться об этом, — констатировал Герард.
Рыцарь отмахнулся и привстал в стременах.
— Вон там палатка Мины. Видите, над ней развевается флаг. Теперь вы доберетесь самостоятельно.
— Подождите минуту, — окликнул его Герард. — Я хочу без помех доставить свою пленницу следователю. Я намерен получить за нее награду побыстрее, а то ее еще, чего доброго, казнят, не дожидаясь суда.
Рыцарь бросил на Герарда взгляд, полный презрения.
— Здесь вам не Нерака, господин, — веско кинул он в ответ и ускакал.
Герард спешился и, ведя лошадь в поводу, стал пересекать лагерь. Солдаты работали сноровисто, на совесть, смеялись, перешучивались, пели песни.