Драконы Пропавшей Звезды
Шрифт:
— Вы спросили у кендера об интересующем нас предмете? — обратился Даламар к Палину, продолжая спускаться.
— Да. Устройство у него. Вы знаете, Даламар, что он еще сказал, — Палин нагнал эльфа и, положив руку ему на плечо, заставил замедлить шаги. — Тассельхоф видел свой собственный призрак.
Даламар полуобернувшись поднес лампу к лицу Палина.
— В самом деле? — спросил он недоверчиво. — А это не очередная сказочка?
— Нет, я уверен, что он говорил правду. Он очень напуган, Даламар. А я никогда прежде не видел его испуганным.
— Значит, он действительно умер, — небрежно пробормотал Даламар.
Палин вздохнул.
— Гном пытается собрать устройство. Вы ведь это имели в виду, не так ли? Именно гному удалось починить прибор, когда он сломался в прошлый раз. Звали того гнома Гнимш. Тот самый Гнимш, которого погубил мой дядя.
Даламар не отвечал. Он продолжал торопливо спускаться по ступеням.
— Послушайте же меня, Даламар! — Палин нагнал эльфа и едва не наступил на полы его мантии. — Как гном мог оказаться здесь? Это ведь... Это ведь не простое совпадение?
— Ни в коем случае, — пробормотал Даламар. — Конечно, это не совпадение.
— Но тогда что же?
Даламар остановился и поднял лампу повыше, чтобы взглянуть в лицо Палина.
— Разве вы не понимаете сами? Не понимаете даже теперь?
— Не понимаю, представьте, — огрызнулся Палин. — И не думаю, что вы понимаете.
— Вы правы. Не совсем, — с легкостью признался Даламар. — Но встреча, свидетелями которой мы будем, должна многое нам объяснить. Я не стал устанавливать здесь магического затвора, — заметил он, подходя к двери, покрытой руническими надписями. — Нет необходимости. Пустая трата сил и времени.
— Похоже, вы бывали в Чертоге Созерцания не один раз, — предположил Палин.
— О да, — усмехнулся Даламар. — Я не люблю оставлять своих друзей без внимания.
И он погасил лампу.
Они оказались в просторном зале возле бассейна с водой, тихого и темного. Язычок синего пламени, трепетавший в центре бассейна, был очень слаб и почти не давал света. Палину показалось, что это пламя трепещет в другом мире и в другом времени. Сначала он не видел ничего, кроме этого язычка, затем в поле его зрения возникли еще две горящие точки. Пламя чуть разрослось, и вот глазам магов предстала лаборатория, которая была видна настолько отчетливо, будто они находились внутри нее.
У длинного каменного стола стояла Золотая Луна.
35. Единый Бог
У длинного каменного стола стояла Золотая Луна, невидящими глазами глядя на разбросанные на нем книги. Услышав приближавшиеся голоса, она подняла голову. Вскоре она узнала голос той, с кем у нее назначена встреча. Той, к кому вели ее души мертвецов.
Невольно вздрогнув, Золотая Луна скрестила руки на груди. Во всех помещениях Башни царствовал холод. Башня Тьмы, Башня Печали, Башня Борьбы Самолюбий, Башня Страданий и Смерти. Место, к которому она так стремилась. Конец ее странного путешествия.
Даламар, уходя, оставил лампу, но тусклый свет не мог изгнать царившей здесь темноты. Но все-таки этот слабый огонек ободрял Золотую Луну, и она старалась держаться поближе к светильнику. Она не жалела, что отослала Даламара. Она никогда не любила его и не доверяла ему. И то, что он внезапно объявился в этом лесу смерти, лишь усилило ее подозрения. Это он использовал эти несчастные души мертвецов.
— А я? — тихо произнесла Золотая Луна. — Разве я их не использовала?
Поразительная власть... для смертного. Для простого смертного.
Внезапно она задрожала. Однажды ей довелось предстать перед Богом, и сейчас ее душа вспомнила об этом. Но что-то отвлекало ее... Что-то было не так...
Дверь, распахнутая нетерпеливой рукой, резко отворилась.
— Я ничего не вижу в этих потемках, — послышался юный девичий голос. Тот, что напевал колыбельную, слышанную Золотой Луной во сне. — Нам понадобятся еще светильники.
Свет приближался, становясь все ярче и ярче, пока не стало казаться, что стена мрачных кипарисов отступила от Башни и теперь в ее окна льется щедрый солнечный свет.
В дверях появилась девушка. Высокого роста, с мускулистым телом. На ней были надеты кольчуга, черные доспехи, черные рейтузы, такого же цвета плащ с эмблемой белой лилии — символом Рыцарей Тьмы. Коротко подстриженные волосы покрывали голову девушки рыжеватым пушком. Золотая Луна не узнавала ее, но, когда она увидела янтарного цвета глаза и услышала голос, дрожь пронзила ее тело. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
— Мина? — слабо произнесла Золотая Луна, не осмеливаясь верить.
Лицо девушки внезапно осветилось, будто на него упал луч солнца. Точнее, само лицо ее было ликом солнца..
— Мама... — тихо проговорила она, пораженная. — Мама, как ты прекрасна! Ты выглядишь точно такой, какой я тебя представляла!
И опустившись на колени, девушка протянула к Золотой Луне руки.
— Мама, пожалуйста, поцелуй меня, — попросила она, и слезы потекли по ее щекам. — Поцелуй меня, как ты целовала меня раньше. Ведь я Мина. Твоя Мина.
В изумлении, с сердцем, певшим от радости, и все же в необъяснимом страхе, Золотая Луна чувствовала лишь гулкие удары своего сердца. Не отводя от Мины взгляда, она неуверенно шагнула и опустилась на колени рядом с рыдавшей девушкой.
— Мина, — прошептала Золотая Луна, обнимая и укачивая ее, как, бывало, укачивала в детстве, когда малышке случалось заплакать, проснувшись среди ночи. — Мина. Дитя мое... Почему ты оставила нас, ушла от тех, кто так любил тебя?
Мина подняла залитое слезами лицо. Ее янтарные глаза сияли.
— Мама, я ушла, потому что очень любила тебя. И ушла во имя этой любви. Я отправилась искать то, о чем ты так страстно мечтала. И я нашла это, мама! Я нашла это для тебя! Все, чего я достигла, и все, что я сделала, — все это ради тебя!