Драконы севера
Шрифт:
Она, конечно, услышала мои шаги, но даже не повернула голову. Я остановился сзади, борясь с желанием обнять за плечи и зарыться лицом в гриву золотых волос. Она ухитрилась уже вымыть голову, и от волос ее пахло чем-то похожим на цветущий в начале лета луг, сладость меда, аромат пыльцы, терпкий запах молодой зеленой травы.
Сью повернула голову, ее лукавый взгляд обжег меня…
— Ты хочешь меня обнять… прошептала она.
Движение ее розовых губ сводило меня с ума… В этот миг я любил и желал ее как ничего более в жизни не желал. «Что она
Я обнял ее, поцеловал в губы, слизнув прилипшую хлебную крошку.
Здесь среди чужого города, в чужом доме, рядом с чужими людьми я пил дыхание с ее губ и не мог напиться. Сью, закрыв глаза, страстно отвечала мне. Ничего не оставалось в целом мире важного и главного, только ее губы, трепетавшие под моими…
К сожалению, этот долгий поцелуй завершился… Сью игриво куснула меня за нижнюю губу.
— Это безумие, Сью… я думаю только о тебе... я хочу только тебя… это как магия…
— Дурачок… — это любовь…
Деликатное покашливание оборвало наш разговор. Нехотя разомкнув объятия, мы обернулись к мастеру Тудору. Он пригласил нас к столу…
Солнце уже взошло, когда мы опять в доспехах панцирной конницы и в сопровождении Мастера Тудора и двух десятков его вооруженных людей подъехали к воротам города.
У закрытых ворот шла перепалка — отряд конных гвардейцев герцога, около трех десятков, требовал их пропустить на мост. Стража у ворот отказывалась это сделать.
Люди Тудора взяли свои алебарды на изготовку. Арбалеты на стене заскрипели, арбалетчики натягивали тетиву…
Из соседних домов, из переулков начали появляться весьма пестро вооруженные, но решительно настроенные горожане.
Увидев Тудора, командир отряда направил коня к нам, его сопровождали двое кавалеристов.
Лейтенант был из старых служак, судя по белым полосам шрамов на немолодом лице…
— Это возмутительно, сьер Тудор! Прикажите вашим людям открыть ворота! У меня приказ капитанаГордона — я направляюсь со своими людьми на усиления предмостных укреплений!
— Мои люди говорят о том, что в северной башне моста находятся горцы, и они никого не пропускают в город…
— Это чепуха! — отрезал лейтенант — Горцы сидят как мышки в своих горах!
Я тронул коня и приблизился к лейтенанту
— Прикажите вашим людям сложить оружие, и вы сохраните себе и им жизнь…
Лейтенант вгляделся в мои глаза и завопил:
— Измена! К оружию!
Перехватив его руку, тянущую меч из ножен, я ударил его кулаком в подбородок. Латная перчатка усилила удар — громыхая железом, лейтенант рухнул на мостовую. Его люди, обнажив мечи, бросились ко мне.
Первый меч вскользь я принял на левую руку, прикрытую стальным наручьем, второй меч отбил своим мечом. Люди Тудора, размахивая алебардами
, пришли мне на помощь. Сзади азартно вскрикивала Сью.
Всеобщий ор, лязг железа, крики раненых, ржанье коней.
Короткие кавалерийские мечи плохое оружие при стычке конных воинов в броне. Люди герцога колотили по моим латам, я отвечал им тем же…
Страшный удар по голове, мир завертелся в моих глазах и ухнул во тьму…
Глава 12
Боль пульсировала в голове… У меня есть голова… Кто я… Где я…
Боль билась в голове — металась, как горный барс в клетке… Боль заполняла все и не позволяла ни о чем думать кроме как о ней. Тошнота таилась где-то в животе и грозила подняться к горлу… Сухой язык с трудом ворочался пересохшем рте… Я ощутил движение рядом, к губам моим прижалось что-то восхитительно холодное и струйка воды пролилась мне в рот… Ничего вкуснее я не пробовал… Я жадно глотал эту сладостную влагу, хотя каждый глоток отдавался в голову таранным ударом… Но я не мог остановиться… —
Прохладная ладонь легла на мой горячий лоб…
— Сью… любимая… прошептали мои губы…
Ладонь дрогнула и исчезла…
— Нет, нет… верни ее….
Ладонь вернулась но не одна, две прохладных ладошки прижались к моим виска, поднялись выше… тонкие пальчики настойчиво и твердо надавили на кожу и боль резко притупилась… Несколько мгновений блаженства… Тяжелые веки не хотели подниматься…
Я увидел смутный силуэт, потом все начало проясняться…
Нелл закусив губу и сосредоточенно нахмурившись, совсем рядом… Ее руки на моих висках… Под моим взглядом она потупилась, но руки не убрала… Тени от длинных черных ресниц падали на ее щеки.
Я лежал на постели, в изголовье горела свеча. Комната была мне не знакома…
— Здравствуй. Нелл…
— Милорд, вам нельзя говорить — так сказал лекарь….
— У тебя волшебные пальцы, Нелл… они мой лекарь.
Румянец показался на ее щеках.
— Уже ночь?
— Нет, милорд, светает….
— Крепко мне досталось — всю ночь и день... я здесь …
— Милорд, прошло пять дней и пять ночей!
Я попытался поднять голову, но боль вернулась, и я полетел в темень…
Я приоткрыл глаза. Над головой был потолок, обложенный квадратными плафонами из старого дуба. В комнате светлело. В окне уже плыли отблески зари. Свеча не горела… В кресле, на мягкой подушке, спала Нелл. Ноги она подобрала под себя, подоткнув клетчатую горскую юбку. На подлокотнике кресла, лежала маленькая пестро расшитая подушечка. На ней, подложив под голову руку, она и спала, гибкая как кошка…
Белый чепец горожанки съехал набок, выбились из-под него пряди волос… Румянец на щеках, припухлые розовые губы, слегка приоткрыты. Я долго смотрел на нее, и у меня щемило сердце… Она была так мила и беззащитна…
Потом незаметно я опять погрузился в сон.
На следующий день я наконец пришел в себя. Меня бесцеремонно осмотрел лекарь, сухой и шустрый старикашка, заглядывая в рот, ощупывая голову и приподнимая веки сухим холодным пальцем…
Потом в комнату вошли мастер Тудор и старина Шварц. Нелл скромно стояла за их спинами, потупив взор.