Драконы зимней ночи
Шрифт:
Бросившись к парапетам, рыцари посветили факелами вниз… Перестук копыт сделался медленнее, потом лошади остановились.
Стурм вышел на стену над воротами.
— Кто едет к Башне Верховного Жреца? — спросил он громко.
Одинокий факел разгорелся внизу. Лорана пристально вгляделась в туманную тьму… и колени у нее подломились. Она схватилась за каменную балюстраду, чтобы не упасть. Кто-то из рыцарей вскрикнул от ужаса.
Всадник, державший в руке факел, был одет в сверкающие латы офицера армии Повелителей. Это был красивый блондин с безжалостным и жестоким лицом. Он вел за собой вьючную лошадь, через седло которой были небрежно перекинуты два искалеченных, окровавленных тела, одно из них — обезглавленное.
— Я привез вам обратно ваших полководцев, — глумливо выкрикнул блондин. — Один, как нетрудно видеть, вполне мертв. Другой, кажется, еще жив. По крайней мере, был жив, когда я выезжал. Надеюсь, впрочем, что он еще не подох и сумеет правдиво поведать вам о маленькой заварушке, случившейся между нами сегодня. Честно говоря, я бы не рискнул назвать это битвой…
Факел ярко освещал его. Спрыгнув с седла, он принялся свободной рукой отвязывать притороченные к лошади тела. Потом снова посмотрел вверх:
— Да, вы, пожалуй, можете меня застрелить. Я отличная мишень — даже в этом тумане. Но ведь не станете, а? Вы же у нас Соламнийские Рыцари. Ваша честь есть ваша жизнь. Как это вы выстрелите в безоружного врага, привезшего вам трупы ваших вождей…
Он дернул веревки, и обезглавленное тело съехало наземь. Офицер стащил с лошади второе тело, потом бросил факел в снег рядом с ним. Факел зашипел и погас. Стало темно.
— Там, в поле, валяется несметное количество вашей чести, которая жизнь, — крикнул он насмешливо. Рыцари слышали, как поскрипывала кожа, как звякали латы: офицер усаживался в седло. — Даю вам остаток ночи на размышление, и чтобы на рассвете флаг был спущен. Повелитель Драконов будет милосерден…
Внезапно пропела спущенная тетива, потом раздался звук, с каким стрела втыкается в тело, и следом — яростная ругань из-под стены. Рыцари изумленно обернулись и увидели одинокого стрелка, с луком в руках стоявшего на стене.
— Я — не Рыцарь! — раздался чистый, звонкий девичий голос. — Я — Лоранталаса, дочь Квалинести. У нас, эльфов, свой кодекс чести, и, как тебе известно, мы отлично видим в темноте. Я могла бы убить тебя, но Предпочла, чтобы ты подольше не смог пользоваться правой рукой. Не удивлюсь, если ты никогда более не поднимешь меча!
— Можешь передать эти слова своему Повелителю. Другого ответа ты от нас не получишь! — хрипло выкрикнул Стурм. — Флаг будет спущен только тогда, когда в крепости останутся одни мертвецы!
— Ну так готовьтесь к смерти, — стискивая зубы от боли, сказал офицер и пустил коня галопом. Топот копыт вскоре затих в отдалении.
— Заберите тела! — приказал Стурм.
Рыцари осторожно приоткрыли ворота. Несколько воинов на всякий случай сразу выбежало наружу — прикрыть тех, кто осторожно поднял тела и унес их вовнутрь. Только тогда, пятясь, отступили они за ворота и вновь заперли их за собой.
Стурм опустился на колени подле обезглавленного тела… Приподняв его руку, он снял с окоченевшего пальца кольцо. Латы рыцаря были ужасно измяты и почернели от крови. Стурм уронил безжизненную руку на снег и скорбно опустил голову.
— Государь Альфред… — пробормотал он еле слышно.
— Господин, — обратился к нему один из юных рыцарей. — Второй — это государь Дерек, и гнусный офицеришка не солгал: он действительно дышит…
Поднявшись, Стурм пошел туда, где на холодных камнях распластался Дерек. Лицо рыцаря было белей полотна, но открытые глаза лихорадочно блестели. На губах запеклась кровь, кожа была холодной и влажной. Один из юношей приподнял ему голову и поднес к его губам чашку с водой, но пить Дерек не смог.
Стурм с ужасом увидел, что Дерек прижимал ладонь к животу. Между пальцами сочилась кровь — сочилась непрерывно, но и не настолько быстро, чтобы приблизить милосердный конец.
Узнав Стурма, Дерек жутко улыбнулся и окровавленной пятерней стиснул его руку.
— Победа!.. — прохрипел он. — Они бежали! Мы преследовали их!.. Мы снискали славу… великую славу! Я буду Великим Магистром!..
Он поперхнулся кровью, хлынувшей изо рта, и поник на руки поддерживавшего его рыцаря. Тот поднял глаза на Стурма, юное лицо озарилось надеждой:
— Может, все так и есть, господин? Вдруг это была хитрость?..
Но стоило ему встретиться со Стурмом глазами, и всякая надежда угасла. Юноша с жалостью посмотрел на Дерека:
— Он, похоже, с ума сошел, господин…
— Он умирает героем, как истинный Рыцарь, — сказал Стурм.
— Победа!.. — прошептал Дерек. Потом его глаза остановились, устремив в туман невидящий взгляд…
— Нет, ни в коем случае не вздумай его разбивать! — сказала Лорана.
— Но Фисбен говорил…
— Знаю я, что он говорил, — нетерпеливо отвечала Лорана. — Оно не злое и не доброе; оно ничто, оно все. — И поежилась: — Весьма в духе Фисбена…
Вдвоем с Тасом они стояли у Ока. Оно все так же покоилось на своей подставке в центре круглой комнаты, по-прежнему покрытое слоями пыли, за исключением пятнышка, протертого Тасом. В комнате было темно и удивительно тихо — так тихо, что Тас и Лорана, не сговариваясь, перешли на шепот.
Лорана пристально смотрела на Око, и на лбу ее залегла морщинка. Тас смотрел на Лорану, чувствуя себя очень несчастным. И со страхом думал, что, кажется, угадывал ее мысли…
— «Глаза» должны действовать, Тас! — наконец сказала Лорана. — Обязаны! Их ведь создали могущественные маги, люди той же закваски, что и наш Рейстлин, — люди, не признававшие поражений и неудач! Если бы только знать, каким образом…
— Я знаю, — прошептал Тас.
— Как! — ахнула Лорана. — Ты знаешь? Но почему же тогда…
— Я… как бы это сказать… знать-то знал, но не знал, что знаю, — запинаясь, выговорил Тас. — Это… просто пришло. Гнош… ну, тот гном из горы… он рассказал мне про слова, которые однажды проплыли внутри Ока, там, в тумане. Он не сумел их прочитать, потому что они были написаны на каком-то ужасающе древнем языке…