Драконы
Шрифт:
— Да, сэр.
— И четыре драконьи селезенки.
— Разумеется, сэр. Да.
Каждый из этих четырех металлических органов стоил огромных денег, хотя ни один из них не был в хорошем состоянии. Все они уже нашли своих покупателей. Два из них приобретены крупными фирмами в Восточных Землях. Другие два по договору следовало переправить на Великий Континент: их купили богатые люди, живущие у Драконьей Реки — в той самой зеленой густонаселенной стране, где шесть десятков лет назад начинал свой жизненный путь сам Зефир.
Кто-то утверждал, что драконьи селезенки обладают магической силой. Другие считали эти реликты диковинными
Зефир был торговцем — как его отец и дед, он имел дело исключительно с останками драконов. На протяжении жизней нескольких поколений, возможно, с тех пор, как зародилась цивилизация, случайно найденная чешуя или редкостные когти пользовались устойчивым спросом — как предметы почитания и, более того, как орудия войны. Даже в наши дни современное оружие не способно пробить качественную пластину чешуи, извлеченную из спины крупного дракона. В последних войнах бойцов одевали в костюмы из драконьей брони — невероятно дорогостоящая форма предназначалась только для элитных воинских частей — и, когда они строем шли через пустоши, их противники, стремясь поразить драконовых людей, стреляли в них из специальных ружей драконьими зубами и когтями.
Современные армии намного богаче древних цивилизаций. И как следствие — скромный сын простого торговца, снабжая в течение длительной гражданской войны обе стороны, превратился в финансового воротилу.
Вооруженное противостояние прекратилось, по крайней мере на сегодня. Но все правительства во всем мире продолжают мечтать о войне, их стратегические запасы продолжают расти, и по мере того как молодые ученые узнают все больше о тех забытых временах, интерес ко всему, что связано с ископаемыми зверями, только усиливается.
— Ну что ж, неплохо, — сказал Зефир своему помощнику, возвращая ему контракт с железной дорогой.
— Остальные частности я проработаю, — обещал человек и, согнувшись, попятился назад, всем своим видом выражая полную покорность. — По телеграфу буду отслеживать продвижение вагона и поищу надежных охранников из числа местных жителей.
Зефир займется тем же самым. Но скрытно — просто чтобы подстраховаться и позаботиться обо всех этих частностях.
«Потому что главное в любом успешном предприятии — это и есть частности», — напомнил себе старик. Ведь как бывает с растяпами и неудачниками: упустят из виду какую-нибудь мелочь — и обязательно прогорят.
Зефир занимал просторный дом на краю рабочего лагеря — лучший дом в этом исключительно молодом городке, правда, располагался он в месте не столь желанном, поскольку, как и все жители лагеря, хозяин дома принадлежал к сомнительной расе. Войдя в парадную дверь, этот седовласый господин на мгновение задержался, чтобы полюбоваться рисунками, вытравленными на дверном стекле, в особенности изысканными драконами, плененными в самом расцвете сил, — распластанные крылья, невероятный огонь изрыгается из пасти. Легко коснувшись стекла, торговец ощутил под пальцем белесый глаз одного из драконов. Ожидающий его слуга объявил напряженным, неуверенным голосом:
—
Зефир заглянул в гостиную, но никого не увидел.
— Я велел ей ждать в подвале, — доложил слуга. — Другого места для нее я не нашел.
— Кто она? — спросил старик. А когда услышал имя, то сказал: — Веди ее сюда. Немедленно.
— Женщину подобного рода? — с недоверием пробормотал человек.
— Да, и это будет твоим последним заданием. Приведешь ее в гостиную, получишь плату за две недели, затем соберешь свои вещи и покинешь мое общество. — Сердито выставив палец, он добавил: — А мораль свою нужно было держать при себе и не высовываться. Вспомни о моем честном предостережении, если когда-нибудь снова найдешь себе работу.
Зефир мог разговаривать грозно и сердито, если это было необходимо.
Он прошел в гостиную, сел на мягкий стул и стал ждать. Несколько мгновений спустя в гостиную вошла молодая женщина-туземка. Она лишь мельком взглянула на обстановку и статуэтки, вырезанные из кости, а потом сказала:
— Я кое-что узнала.
— Я так и думал.
— Как вы и догадывались, это все варвар со своими деньгами. — Она улыбнулась, возможно, подумала о деньгах. — Он обещал огромное вознаграждение охотникам за драконами, наверное, поэтому один из искателей сообщил ему об очень большой находке.
— Где эта находка? Ты услышала?
— Нет.
— У этого охотника есть имя?
— Барроу.
Если этот Барроу не идиот и не гений, он должен был подать заявку и получить разрешение на раскопки, а это значит, что остались записи в регистрационных документах. И будет проще простого подкупить служащего…
— Там яйца, — выпалила она.
Зефир был не из тех, кого легко удивить. Однако он не сразу нашелся что сказать и только повторил это слово:
— Яйца. — Затем спросил: — То есть ты хочешь сказать, не одно яйцо?
— Три, а может, и больше.
— Какого вида дракон?
— Крылатый.
— Неужели Небесный Демон? — произнес он с надеждой в голосе.
— Из того, что они сказали при мне, — я уверена. Он откопал целиком тело самки Небесного Демона, и она умерла на последней стадии беременности. — Девушка улыбалась, пока говорила, довольная всем, что случилось. — Он даже не догадывался, что я понимаю, как это все важно, или что я вообще слушаю. Этот малый Мэнмарк… он такой зануда, самодовольный хрен…
— Последний вопрос, — перебил ее Зефир. — Какого цвета эти яйца? Они говорили об этом?
Девушка кивнула и посмотрела по сторонам. Наконец подобрала игральный куб, вырезанный из белейшей гираксовой кости, и показала ему:
— Вот такого. Так и есть. Идеально, идеально сохранились.
4
Мэнмарк болтал без умолку, и большая часть его болтовни была просто бессмысленным шумом. Барроу относился к этому шуму как к разновидности ветра — сносил его без удовольствия, но и оскорбленным себя не чувствовал. Из вежливости он кивал время от времени и вставлял краткие замечания, имевшие некий смысл, и Мэнмарк, видя такую поддержку, еще больше воодушевлялся: он рассказывал, что значит вырасти богатым в Старом Мире, или почему медведесобаки самые омерзительные существа, или почему весь мир танцует вокруг солнца, или каково это, быть гением в этом самом мире, когда такой великий, глубокий, поразительный ум окружен миллионами глупцов.