Драконы

Джиллиан

Тот молча отстёгивал с пояса ремни с ножнами двух мечей, словно тем самым позволяя себя разглядывать. Был он высок, кажется - темноволос: в пещерной тьме, мерцающей кострами, трудно разглядеть настоящий цвет его коротких волос. Лицо будто вычеканено в металле - суровое и спокойное, сейчас - во влажных, кое-где смазанных по коже пятнах крови после недавней рубки. Чёткая линия чёрных, будто нарисованных бровей и светлые глаза, нос с небольшой, чуть заметной горбинкой; обветренные скулы и высокомерный рот, чуть устало кривящийся, - всё в этом воине выдавало человека, привыкшего к лишениям походной жизни. Одежда на нём была старой, изношенной до излохмаченных краёв, особенно видно - по краям рукавов. Но оружие выглядело богатым: по металлическому покрытию ножен меча шла отделка золотой инкрустацией,

надпись которой трудно разглядеть в темноте, а судя по затёртой временем вязи рунических заклинаний на эфесе рукояти, оружие было всегда удачливым в бою.

Подошёл второй воин, тоже тяжело сел у костра. Этот был моложе, пониже и светловолос, худощав до выпирающих скул, отчего широко расставленные глаза казались просто измученными. Засмотрелся на мягкий огонь, сияющим шёлком играющий от невидимых сквозняков в пещере. Кузнец Рагнар, широкоплечий, черноглазый, с густыми тёмными волосами, взятыми в хвост, чуть ссутулившись, тихо и насторожённо поблагодарил обоих рыцарей за помощь.

– Откуда здесь деревня? Давно ли?
– не ответив на благодарность, спросил первый.

– Мой прадед здесь поселился, когда тогдашний лорд привёл сюда своих людей, - негромко отозвался Рагнар.
– Кузнец я, Рагнаром прозываюсь. Только лорд недолго жил. Дед мой рассказывал, здешние места уже тогда больные были, то и дело всякая нечисть лезла в деревню и в замок. Пока лорд здесь жил с семьей, говорят - деревню раза три жгли. А он упрямый был: места здесь на дичь богатые, лесов много, поля вспахать - есть где. Ну и… Доупрямился: в один из набегов лесные демоны сожгли не только деревню, но и его самого с семьёй. У них, лесных демонов-то, свой колдун был. Замок он не порушил, но что-то с ним сделал. На всех углах плясал да орал слова нечестивые. Замок и пропал. А потом лесные демоны ушли… Мы поначалу думали сбежать, а потом смотрим: а их всё нет да нет. Ну, решили, что больше не явятся. Отстроились заново и начали жить. Лорда нет. Податей платить не надо. Чуть не каждый двор из нищеты повылез. Жили так лет десять, а потом началось… Демоны вернулись и начали охотиться на нас. Сначала в лесу по одному ловили. Людоеды они, - счёл нужным уточнить кузнец.
– Потом осмелели - начали по деревне шастать, прятались сначала, а потом уже нападать смелей пошли. Зимой хуже всего: из домов лучше не выходить. Раньше-то легче было, пока замок господский стоял: зимовали за его стенами. Демоны-то зимой голодают больше. Это летом можно и на лесную дичь поохотиться. А одной зимой они доголодались - и первый случай был, как после лорда спалили деревню. Людей тогда многих не досчитались. Снова отстроились. Пробовали зимой им скотину оставлять в том месте, откуда приходят. Но ведь отдавать на каждый зимний день - скотины не хватит. Через несколько дней оставляли. В конце зимы, когда скотина у нас кончилась, они опять нас пожгли… А потом Кельда ушла. Его мать, - объяснил кузнец, кивая на мальчишку, который сидел, прислонившись к нему, и немигающе смотрел на огонь.
– А надо знать, что в то время нас не выпускали отсюда. Лесные демоны нас уже своей скотиной считали. А кроме демонов, тут чего только уже ни было да кого. К ручью не подходи - “лохматые” утащить могут. В лес поодиночке лучше не соваться - там, бывает, и деревья голодные. Откроются - человека впихнут в себя, да и… - Рагнар махнул рукой.
– Брата моего так, старшего… Ладно, успел меня научить своему ремеслу, а то бы деревня совсем пропала… И уйти не могли. А тут Кельда ушла. Мать её как-то прибежала, говорит - утром ушла. Мы-то думали - съели её демоны или ещё кто… А она вернулась через три месяца, в тягости - вот с ним. Не сказала, с кем была. Мужчин-то в деревне мало. Мы думаем, она потому и решилась. Как её эта земля отпустила?..

– Мама сказала, ей сон приснился, - сам дремотно сказал мальчишка.
– Как пройти, чтобы лесные демоны не поймали.

– Ну вот… - медлительно сказал Рагнар.
– Родила она Андре - вот его, а через три года, как он говорить начал, мы с нечистью начали уживаться. Ну, как уживаться… Андре тоже сны видел: говорил, когда надо за вилы да колья браться, чтоб врасплох не застали.

Воины переглянулись. Ребёнок, осунувшийся и грязный, сидел спокойно, словно и не о нём

говорили. Но время от времени он поднимал глаза. И каждый из двоих чувствовал, что он с новым взглядом на них что-то узнаёт об их жизни.

– А почему в этот раз он сна не видел?
– спросил первый.

– Видел, - сказал мальчишка.
– Встать не дали. Как будто жертву надо было принести. Тёмный был сон. Что придут к Чёрному хребту люди. Что они помогут, но не всем, потому что умирать придут.

Кузнец аж выпрямился и встревоженно всмотрелся в обоих воинов.

– Про вас ли малец говорит?

– А ещё что видел?
– снова проигнорировав вопрос Рагнара, спросил мальчишку второй, помогавший раненым сельчанам.

– Мне сказали - мы вам умереть не дадим. А вы не дадите умереть нам. Судьбы переплетены. А ещё… - Мальчишка помедлил.
– Мне велели показать вам.
– Он встал и, сняв через голову полотняную рубаху, повернулся спиной к сидящим у костра.

Он знал, что кузнец ничего не видит. Но воины, не сводя глаз с его спины, вставали, изумлённые. На тощей спине Андре, между лопатками, вспыхнул только для их глаз - невидимый простым смертным знак: дракон, раскинувший крылья, на фоне хитросплетений сложного мелкого узора из магических знаков. Когда мальчишка понял, что воины разглядели нужное, он подобрал рубаху и, зябко ёжась, надел её. Огляделся и снова прильнул к боку кузнеца - погреться. Воины переглянулись снова.

– Меня зовут Хакон, - представился то ли кузнецу, то ли мальчишке первый, постарше.
– Это Стеин. Мы бродячие маги. Иногда - вынужденно воины. Наш орден Чёрного дракона распался, потому что потеряна сила, которая нас питает. Мы умираем. Не потому, что пришёл наш срок. Потому, что нас в жизни ничто не поддерживает. Есть всё для обычной жизни: еда, кров - нет силы.
– Оба сели, испытующе поглядывая на мальчишку.
– И твои слова, Андре, мы посчитали бы бредом, если бы не знак на спине.

– Мама сказала, что моим отцом был Сплетающий линии судьбы, - отозвался мальчишка.

Воины переглянулись.

– Он умер прошлым летом, - задумчиво сказал Хакон.
– Погиб в бою, когда мы пытались прорваться к Чёрному хребту с другой стороны. Но откуда твоя мать знала…

– Сны… - сказал мальчишка, пожимая худенькими плечами.

– Хакон… - хрипло сказал Стеин.
– Сны этого места. Завтра надо взглянуть на деревню и на замок.

– Но замка давно нет… - начал было Рагнар. И сам замолчал, кажется прозревая, что замок виден не всем.

– До рассвета осталось немного времени, - сказал Хакон.
– Надо спать, чтобы набраться сил. Завтра надо осмотреть всё. Будет много работы.

Стеин кивнул и разложил на земле свой плащ.

Неожиданно мальчишка встал. Застывшее лицо и отстранённые глаза были такими, словно он прислушивается к чему-то. Только пальцы шевелились, будто он сплетал что-то невидимое, выхватывая из воздуха крепкие нити и оглаживая, словно примеряясь: точно ли именно эти ему нужны? Затем под взглядом насторожившегося Хакона он подошёл к Стеину, самому молодому воину, и спокойно сказал, тронув его за плечо.

– Твоё место не здесь. Пойдём со мной.

Стеин оглянулся на Хакона - тот встал, но выжидал. Андре, не сомневаясь, взял Стеина за руку и повёл к одному из костров. Им пришлось идти медленно, чтобы не разбудить заснувших и не потревожить лежащих. Ставить ногу между телами было трудно - в темноте, но мальчишка вёл уверенно, иногда оборачиваясь к следующим за ними Хакону и Рагнару, словно проверяя, идут ли и они. Наконец он остановился у костра, где преимущественно спали женщины. Некоторые, чей сон был чуток, поднимали головы, испуганно поглядывая на пришельцев, но при виде Андре снова успокоенно укладывались спать.

Девушка, к которой мальчишка вёл воина-мага, лежала дальше всех от костра. Едва шаги послышались в непосредственной близости от неё, она приподнялась на локте. Лицо, смуглое или просто грязное от сажи, плохо оттёртое, было невозмутимо. И, когда Стеин вдруг освободился от руки мальчишки и сам шагнул именно к ней, девушка чуть-чуть отодвинулась, давая ему возможность положить между ними меховой плащ, который он прихватил с собой. Вскоре они оба лежали на этом плаще - девушка головой на плече обнимающего её мужчины.