Драконы
Шрифт:
Андре, сидевший сжавшись в объятиях матери, вдруг почувствовал, как что-то дёрнулось и как мать вздрогнула, почувствовал, что падает вместе с нею. Быстро обернулся к матери: та слепо смотрела в никуда умирающими глазами - падая. Шипастым шариком висок разбит в кровь… На твёрдую мёрзлую землю мальчишка упал вместе с женщиной: плакать некогда - людей вокруг совсем мало, и они всё ещё надеются на него. Надо вставать, вот только ногу придавило. И заплакал - то ли от страха, что сейчас наскочат и убьют, то ли от жалости к матери и к себе… Налетел громадным медведем - тьма из тьмы - кузнец Рагнар, ухватил мальчишку под живот - поднять с земли, выдрать из-под тела матери, побежал дальше с живой ношей.
–
Андре вместо ответа огляделся, почти трясясь и обезумев от ужаса, который неизбежной смертью плясал вокруг, потом приподнялся на руках кузнеца, чтобы быть выше, и тоненько, на одних инстинктах, закричал в сторону уже близкого Чёрного хребта, посылая свой вопль в него, в его спасительные стены.
Оскальзываясь на замёрзшей поверхности, пытаясь хоть как-то справиться с небольшим количеством лесных демонов (другие уже пировали в подожжённой деревне на порезанной скотине, а эти были самые азартные), беглецы на остатках сил поднимались туда, куда вёл их мальчишка с именем, которое они среди своих переводили как “другой”.
Их оставалось совсем мало - из деревни, в которой ещё только утром каждая семья могла похвастать крепким защитником и множеством детей. Им оставалось совсем немного… когда внезапно от стены Чёрного хребта вдруг хлынули ослепительно белые лучи, а мальчишка закричал, срывая голос:
– Идите-идите!!
И беглецы, не смея надеяться, но положившись на голос того, кому доверяли, из последних сил рванули к этим лучам, от которых ненадолго оторопели даже лесные демоны, дав таким образом беглецам возможность оторваться от них.
А лучи, бившие из скалы, вдруг зашевелились по краям длинными чёрными тенями, и люди начали было испуганно останавливаться, но над всеми снова и снова звенел тоненький, срывающийся от натуги детский голосок:
– Идите! Не останавливайтесь!
Едва беглецы оказались в белых лучах, бьющих из скалистой стены, они снова испугались: по границам света и тьмы навстречу им стремительно шли два воина с мечами в руках. Оба сумрачно сияли, одетые в металлические доспехи
– Идите!..
Лесные демоны взвыли и парой прыжков настигли уходящих от смерти беглецов, злобствуя, что, недавно доступная, добыча всё же сумела уйти. Снова раздались крики умирающих под когтистыми лапами чудовищ и их примитивного, но действенного оружия. Кузнец опустил Андре на землю: “Беги!” и быстро повернул к односельчанам. Это произошло, когда Рагнар поравнялся с воинами, быстро и уверенно идущими мимо кучки усталых и затравленных беглецов. Андре, оставленный, оглянулся: кузнец догнал воинов и одновременно с ними вступил в смертельный бой с лесными демонами. Из других деревенских обороняться уже почти никто не мог: мужчины и старики погибали первыми, закрывая собой самых маленьких детей. Дрались только женщины и подростки.
Но в бой - точнее, в битву, вступили два вооружённых и защищённых доспехами от шипастых шариков воина. В руках каждого замелькали в лучах, бьющих от скалы, два меча, длинный и короткий. Воины шли спокойно, словно просто обходили толпу беглецов, очищая её от чёрной нечисти. И вскоре от маленькой толпы, которая наконец перестала медленно, но верно таять, лесные демоны отшатнулись, сосредоточив всё своё внимание на убийцах с оружием.
Андре увидел женскую фигуру, устало плетущуюся, таща за собой двух детишек, среди других, кто понял, что теперь драться не придётся. Увидел и скривился от плача. Не мама… Пока до него дошли, он уже отплакал своё горе и безучастно стряхивал с ног снег грязными и замёрзшими руками. Первая из женщин (он узнал её: соседка Риза) подошла к нему, подняла своего ребёнка, еле видного в качающихся тенях, на поноску из ремней, а Андре подхватила за руку - крепко, словно боясь, что он убежит. Только после этого оглянулась, а потом нагнулась к мальчишке и хрипло спросила:
– Куда дальше?
– В пещеру, - безучастно откликнулся мальчишка.
Он брёл с остальными, чувствуя, как постепенно согревается мокрая ладошка в тёплой ладони женщины. Лучи белого света, бьющие из пещеры, впервые на его памяти открытой, уже не слепили, а казались громадным пламенем на необычном топливе: в деревне-то собирали болотные пласты торфа и тем грелись долгую зиму. Но торф чадил страшно, а этот огонь был ровным и сильным. Вскоре Риза, со своим ребёнком и Андре за руку, оказалась впереди растянувшейся толпы. Люди, испуганные и уставшие, изо всех сил оттягивали мгновение, когда надо будет входить в пещеру… Хоть и доверяли своему маленькому проводнику.
4
От Ризы с Андре сельчане в пещере боялись отходить, пока не приблизились к костру. Сгрудились возле ровного огня, присели: кто-то тянул руки погреться от пламени, кто-то - сгорбившись, застыл в бессильном равнодушии, устав бояться. Но даже здесь, где мальчишка обещал приют и защиту от лесных демонов, крестьяне сели привычно: рядом с костром самые маленькие дети и женщины послабей, те раненые, которых сумели втащить с собой, цепочкой вокруг них - старики и женщины, вместо мужей державшие в руках извечно крестьянское оружие: вилы, топоры…
Мальчишка знал, что с ним пойдут повсюду, куда он ни позовёт. Но теперь, когда все успокоились, позвали его самого - не слышно для других… Андре осторожно покрутил кистью, и Риза неохотно отпустила его.
Пробираясь среди сидящих и лежащих, вздыхающих и стонущих, плачущих и бормочущих, мальчишка медленно прошёл полкруга у костра, постоял у подземной воды - задрав голову, будто прислушивался. И побрёл, обходя пещерное озеро стороной, пока не поднялся к стене с саркофагами. Здесь Андре присел на корточки перед человеком, полулежащим - прислонившись к стене. Человек смотрел на него - сквозь него - поблёскивающими в свете далёкого оранжевого костра полузакрытыми глазами, не мигая. И мальчик сел рядом, взял его за руку. Безразлично сказал:
– Уходи не один.
И закрыл глаза. Старик с усилием повернул голову взглянуть на того, кто знает. Слабо пожал маленькую тёплую ладонь в знак признательности… Мальчишка чувствовал всё. Например, мгновение, когда старик закрыл глаза. А потом неопределённость времени перешла в другое качество: свет от костра, ощущаемый сквозь веки, пропал. А перед глазами мальчишки появилась светлая дорога, уходящая во тьму. И медленно уходящая по ней фигура его не напугала. Её догнала призрачная фигура, которую Андре со времени гибели матери постоянно ощущал возле себя. Догнала старика и пошла рядом, чтобы уходящему было не одиноко. А мальчишка, беззвучно плача, стоял в начале дороги и знал, что только его воля - идти следом или остаться…
А потом его самого взяли на руки. И хоть старческая ладонь, сейчас постепенно холодеющая, уже соскользнула с его ладошки, отпуская, Андре слушал призрачные шаги уходящих до тех пор, пока кто-то близко к нему не наклонился и не сказал:
– Уходи с этой дороги. Возвращайся.
И провел пальцами по его лицу.
Андре очнулся. Его держал на руках один из вернувшихся из боя воинов.
Воин со своей маленькой ношей спустился к кострам - разожгли уже несколько. Возле одного, с краю, пристроился кузнец Рагнар. У остальных очагов люди почти заснули: не спали только раненые, которых обходил, склоняясь к каждому, второй воин… Когда Андре сделал движение встать с сильных рук, воин его понял и опустил на землю. Мальчишка сел между кузнецом и воином, не скрывая, что разглядывает последнего.