Драконья академия. Ведьма (не) против целителя
Шрифт:
Его презрительный взгляд был ужаснее всего. Ладно слова, но ведь Альтен никогда так на меня не смотрел! Даже в тот первый день, когда увидел закладку с письменами на языке джейлари!
Я подавила рвущиеся наружу слёзы. Гордо подняла голову. Если он способен отшвырнуть меня, как надоевшую собачонку, несмотря на то, как нежно обнимал на берегу моря, то и я не стану рыдать и унижаться перед ним.
— А кто вам сказал, — процедила я сквозь зубы, — что между нами было бы… хоть что-то?
Альтен вдруг неприятно усмехнулся.
— Как же, вы откровенно вешались
Ах, он ещё и вспомнил то, что я давным-давно говорила в нише, или просто к слову пришлось?! Неважно. Взбешенная, я готова была запустить ему в голову горшком с розой, но благоразумно решила этого не делать.
— Я вешалась вам на шею? Да нужны вы мне! Святой праведник! — Я хрипло рассмеялась, а в глазах — как ни притворяйся — всё равно выступили слёзы. — Убирайтесь! Идите прочь, пока я демонов не позвала, а то выпьют вас, как земля пьёт воду, и ничего не останется!
— Вы точно ведьма, — Альтен пожал плечами и скрылся за углом. К счастью, никто больше не появился, и фей не было. Ни одно живое существо, кроме бессловесных роз, не стало свидетелем этой сцены. Я опустилась на траву и разрыдалась, прижав к щекам окровавленные ладони.
Как он мог?! Только сейчас я поняла, как хотела всё это время обнять Альтена, увидеть по его глазам, что он рядом, что он на моей стороне. Он был нужен мне. Нужен! И он отстранился, предал меня, как только прознал о демоне. Испугался, да, точно, испугался!
— Святой трус! Ненавижу, ненавижу, — всхлипывая, бормотала я, свернувшись клубочком на траве. Мне было плевать на задание, я совершенно позабыла о цветах, пока «топ-топ-топ» горшков не привело меня в чувство. Подняв глаза, я увидела, что все розы, кроме одной, стоят вокруг, склонив головки, и как будто сочувствуют. Говорить они не могли, зато от них струились волны магии, и через них я слышала: «Держись. Всё будет хорошо».
Я утерла слёзы, слабо улыбнулась цветам:
— Не будет. Но спасибо вам за поддержку. Давайте теперь я вас спокойно посажу, а? И полью фейской водичкой.
Не знаю, чего было больше — фейской водички или слёз, но, так или иначе, я без особых затруднений посадила розы в их ямы. Ту, что стояла под куполом антимагии, я вынула, ласково поговорила с ней и тоже пристроила в земле. Когда всё закончилось, я стояла перед цветами с пустым ящичком из-под удобрения в одной руке и пустым кувшином в другой.
— О, да вы быстро закончили! — восхитилась Линлейт, возникшая невесть откуда. — Я передам главе факультета Найварис, достойному Аэрду из рода Каль, что ваше наказание засчитано, — сладким голоском продолжала фея, размахивая крылышками и словно ветерком сдувая пряди волос с моего разгоряченного лба. — Да?
Я кивнула, сглатывая комок в горле.
— Всё верно. И наказание вышло на славу!
Глава 24
«Моя дорогая племянница Кэрхильд, тебе, вероятно, будет интересно узнать, что меня опять вызывали во дворец. На этот раз из-за того, что у тебя выявили тёмный дар, и благородная Ваэльс-Имрала была столь обеспокоена этим фактом, что послала письмо своему супругу, достойному альгахри Ниарвену из рода Каль.
Не стану упрекать тебя за неосторожность. Поздно для упреков! Скажу только, что я горжусь тобой — ты сумела не испугаться демона, а подчинить его, отвлечь от жертвы, усмирить. Уверен, что ты уничтожила бы его сама, если б тебе дали такую возможность, Кэрхильд.
Им следовало бы наградить тебя! Так я и сказал благородному Ниарвену, и долго спорил с ним, пока он окончательно не согласился с трудной для многих драконов мыслью, что тёмный дар сам по себе не является преступлением. Ты не приносила жертв в ритуальном круге и на алтаре, как это делают демонопоклонники, получая силу. Она и так есть в тебе.
Я знал, что наш альгахри справедлив, а также, будем честны, довольно мягкосердечен. Я ведь был его советником и имел влияние на его родителей. Поэтому не опасался, что тебя исключат из академии, а меня вновь отправят в Ирлигард…»
— А долго твой дядя сидел в Ирлигарде? — спросила Сигвара, когда я нажала на заглавную буковку письма, чтобы пергамент перестал читать вслух. Возникло желание всё это обдумать.
— Девятнадцать лет, — рассеянно отозвалась я. Сигвара, которая на этот раз вышивала алое озеро с белыми кувшинками, замерла, перестав работать иглой.
— Девятнадцать лет! Но там, бывает, и года не выдерживают! Как он сумел не сойти с ума?!
Я кивнула на ящичек с тейроком:
— Благодаря вот этому! Думал только о комбинациях, о том, как подобраться к вражескому альгахри, если его окружают все девять придворных сразу… Я предлагала же тебя научить! Это легко.
— Давай потом, — проворчала Сигвара, вернувшись к своему вышиванью. Рука её так и мелькала в воздухе, и я подивилась проворству серой драконессы, которая могла создать целый шедевр за пару дней. Хотя на иные её работы было жутковато смотреть.
— Ну, потом, так потом, — я вернулась к письму.
Вторая его часть была написана на секретном языке. Сейчас мой тёмный дар не был тайной ни для кого в академии, а значит, и язык, столь похожий на джейлари, не станет поводом для того, чтобы меня выгнать. Это только святоши вроде Альтена продолжали злиться и считать, что ведьме не место в Эльдрейни! А вот благородный альгахри Ниарвен решил иначе, и даже его супруга сквозь зубы согласилась, что ничего страшного я не натворила, а, наоборот, употребила тьму во благо.
«…Перо, которое принесла благородная Ания, действительно оказалось птичьим. Мне пришлось долго его изучать, чтобы убедиться, что это не скрытый артефакт. В конце концов, я пришёл к выводу, что это всё же перо. Но какое! Неуязвимое для магии и практически любого оружия!
Остаётся вопрос, как это чудо могло попасть к нам, если порталы в магический мир не открывались? И если по Арифании и Мэйчестре бродят демоны, как могли порталы не открыться? Раньше хватало и меньшего, чтобы они распахнулись на двое суток! Я склонен согласиться с Анией — что-то происходит, но мы этого не видим. И у меня есть предположения, почему.