Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда
Шрифт:
– Спать пора… Пусть таньган хранит тебя во сне, а диша позабудет о тебе…
Я хотел спросить кто такие таньган и диша, но решил, что этот вопрос вполне может подождать завтрашнего дня. Снова уставившись на звезды за окном, я задумался о том, что может ждать меня завтра в этом странном Мире…
… и заснул…
Этой ночью мне приснился Второй сон.
Я, совершенно нагой, стоял рядом с нашим домиком и смотрел на главное здание приютившего нас храмового комплекса. Окна всех трех его этажей были подсвечены изнутри каким-то странным голубоватым, переливающимся светом, и из них негромко доносились писклявые звуки флейты и глухие удары в барабан.
Затем мой взгляд задержался на большом полотнище красного шелка, подвешенном справа от входа в здание и подсвеченным каким-то непонятным образом. На этом полотнище красовались изящные иероглифы, выведенные золотом и складывающиеся в изречение «Пусть ваши мысли будут достаточно черными, а дела – достаточно гнусными».
Прочитав и поняв прочитанное, я медленно повернул голову и увидел, что по центральной аллее от широких ворот под двускатной крышей к главному зданию двигается целая процессия! Кого в ней только не было – черные, рыжие, красные, серо-голубые, зеленовато-коричневые юркие лисы, волки с вздыбившейся шерстью самых разных оттенков серо-бурого цвета, небольшие бурые и черные медведи, тигры в своей праздничной полосатой раскраске, молодые мужчины и женщины, похожие на обезьян одноногие и однорукие карлики, грубо распихивающие окружающих. Порой над этим фантастическим шествием пролетали стайки несуразного вида птиц, порой в толпе образовывались «пустоты» и в этом свободном пространстве гордо вышагивал здоровенный паук, или скорпион, стремительно извивалась змея, или тяжело прыгала жаба.
Все это скопище двигалось на удивление бесшумно и исчезало в главном здании, проходя сквозь распахнутые настежь двустворчатые двери, покрытые желтым лаком.
Несколько минут я наблюдал за этим шествием, и вдруг над самым моим ухом раздался негромкий женский голос, похожий, как мне показалось, на голос Шан Те:
– Ну, как тебе нравятся твои «добрые братья»?
Мне сразу стало ясно, что «добрые братья» просто часто употребляемое прозвище и что на самом деле участники этого шествия имеют другое, более точное, наименование.
– Добрые братья? – переспросил я, – Кого ты имеешь в виду?
– Да вот, всех их… ответил голос, – Смотри… смотри… редко кому удается увидеть сразу почти всех демонов Поднебесной! Если ты узнаешь среди них своего, ты сможешь стать просветленным.
– Узнать своего?.. – переспросил я, – Но может быть он уже прошел?.. Может быть он уже в… храме?..
– Вряд ли твой демон столь велик, чтобы шествовать в первых рядах!.. – насмешливо ответил голос, – Смотри!..
Тут я заметил, что некоторые из проходящих по аллее существ начали обращать на меня внимание. Вернее, даже не на меня, а на то место, где я стоял. Словно бы, они никого не видели, но при этом чувствовали, что на этом месте кто-то есть. Наконец, одна из голубошерстных лисиц вынырнула из общего потока и осторожно подобралась чуть ли не к самым моим ногам. Принюхавшись, она подняла голову и неожиданно тявкнула:
– Надо же, здесь только что был… или очень скоро будет… человек!..
Я замер, не дыша и боясь пошевелиться!
Немедленно рядом с ней оказалась еще одна лисица, на этот раз ярко-рыжая, и заинтересованно протявкала:
– Здесь… Был… Будет… А может быть он и сейчас здесь?!
– Ну ты же видишь, сейчас его нет! – возразила первая, – Если бы мне не надо было так спешить, я попробовал бы прощупать ближайшее прошлое и ближайшее будущее!..
– И я!.. И я!.. – залилась лаем вторая лисица, – Я давно не вкушала человеческие страсти!!
Обе еще раз повели носами, с наслаждением принюхиваясь к запахам, а потом бросились обратно к аллее.
Я перевел дух и прошептал:
– А если бы они меня… увидели?
И тут же рядом снова прозвучал голос:
– Но ведь у тебя наверняка есть что-то, чтобы отогнать их?! Ну… лампа, там, или ветка персика, красные бобы или полынь, побег бамбука или разноцветные шелковые шнуры, кровь собаки, зеркало или меч, земля, взятая из могилы или гвоздь из гроба…
Я не дал закончить длинный перечень предметов, которые, по мнению беседовавшего со мной голоса, я должен был бы иметь! Довольно резко я оборвал их перечисление:
– Ты что не видишь, я даже карманов не имею, чтобы сложить все эти необходимые предметы!!!
– Что значит – «не видишь»? – неожиданно обиделся голос, – Как я могу что-то видеть, я же не Взгляд, а только Голос!.. И почему у тебя нет карманов, что за странный покрой одежды?!
– Какой одежды?! – опять возмутился я, – Я же голый!..
– Фу! – я почувствовал в женском Голосе смущение, – Голый!.. Это же неприлично!! И как ты попал в таком виде на ежегодный карнавал бесовщины?! Голый!!
Бесовщина! Демоны! Карнавал!
Моя голова пошла кругам. Я с ужасом посмотрел на нескончаемое шествие, продолжавшееся по главной аллее храмового комплекса и вдруг!..
Я увидел своего беса! Своего демона!
Надо сказать, что поток участников карнавала стал значительно реже и состоял теперь в основном из сборища неких человекообразных существ, в каждом из которых был какой-либо изъян. Эти покрытые клочковатой рыжей шерстью существа имели головы самых разнообразных конфигураций, от идеального шара до совершенно плоских, похожих на кусок картона, у многих отсутствовали ухо, глаз, нос или рот, зато было по три-четыре ноги или руки, а иногда роль дополнительной конечности выполняла короткая здоровенная клешня или длинное щупальце. И вот, среди этих уродцев с довольно глупой ухмылкой на лице неторопливо вышагивал паренек, почти нормального вида, одетый в старый серый пиджак и «семейные» сатиновые трусы. Его отличительной чертой были огромные мягко свисающие вперед уши.
Не знаю каким образом, но я сразу определил, что именно этот паренек и есть мой демон – Демон, который не раз овладевал мной. Демон, заставлявший меня делать глупости, пробуждавший мой азарт по пустякам и бросавший меня в болото неуверенности, когда надо было принимать решения. Демон, подсовывавший порой на мой язык словечки, от которых мне самому потом было стыдно. Демон, будивший во мне беспричинную ярость и заставлявший прощать то, что прощать было нельзя!
Я поднял руку с пальцем, указывавшим на этого мерзавца, и уже готов был заорать, что узнал его, как вдруг он уставился прямо на меня, а через мгновение его мерзкая рожа расплылась в радостной улыбке, и он заговорщицки мне подмигнул!
От такой наглой самоуверенности я буквально опешил, а мой пройдоха-демон начал проталкиваться к краю аллеи и вскоре остановился прямо напротив меня. Несколько секунд он молча меня разглядывал, а затем заговорил, предварительно хлопнув себя по щекам собственными ушами. Его губы зашевелились, но… его речь была не слышна, хотя я вполне понимал, о чем он говорит. Создавалось впечатление словно слова выговаривала… писклявая флейта, звучавшая в храме, а низкие «бум, бум, бум» барабана, казалось, нашептывали «верно, верно, верно…»