Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны

Малинин Евгений Николаевич

– А ты меня уваж-ж-жаешь?!! – Тонким фальцетом осведомилась старушка.

– Как же можно?!! – Самым искренним тоном воскликнул я. – Я завсегда к вам с полным уважением!!

– Завсегда?! – Грозно переспросила бабка и вдруг хитро улыбнулась. – А медовушку пить не стал!..

И вдруг ее лицо как-то беспомощно распустилось, а воинственно вздернутый нос поник. Баба-Ага покрутила головой и с горькой укоризной прошептала:

– Брезговаешь!.. Конечно, мы кто?.. Мы – старая женшшина, а вы – прынц с болота!! Нами можно брезговать, а вами токма любоваться!..

Тут ее нос снова воинственно вздернулся, а глазки

торжествующе блеснули из-под кустистых седых бровей.

– А тока и мы… нет, не мы… я… еще кой на что гожусь, кой-кого… нет… кой-чего… могу-умею!!

Она, сидя на земле, уперлась кулаками в бока, набычилась и требовательно вопросила:

– Вот ты, прынц с болота, ты можешь взлететь, как вихрь или, хотя бы, напугать кого до бессознательности?!!

– Даже и пробовать не буду! – Покрутил я головой.

– Вот!! – Бабка назидательно выбросила вперед заскорузлый, нечистый палец с обкусанным ногтем. – А я и то и другое – хоть щас, пжалста!!

И вдруг, снова запустив взгляд горящих глазок поверх моей головы, она возопила:

– А вот этот шшанок мне дерзит, не уважает, значит!!

Я снова оглянулся.

Володьша лежал на травке с закрытыми глазами и блаженно улыбался. Над ним, слегка нахмурившись, стоял Макаронин, и на его лице была написана тяжелая работа мысли. Почувствовав, видимо, мой взгляд, он посмотрел на меня и пожал плечами:

– Знаешь, Сорока, композитор-то местный, похоже, вырубился… – Затем он перевел взгляд на нашу гостью и добавил. – Да и бабуся-Агуся тоже!.. Эк на них местная выпивка действует!..

Ага, как только я отвернулся, тоже прилегла на травку и закрыла глазки.

Я поднялся на ноги и посмотрел на аборигенов, сраженных зеленым… нет, скорее, желтым, змеем. Чем-то они были очень похожи, может быть позой, в которой почивали. Только Володьша блаженно улыбался, а баба-Ага грозно хмурилась!

– Ну, и что мы будем делать дальше?.. – Поинтересовался Макаронин и тут же внес предложение. – А, может, ну их?! Пусть… отдыхают, а мы дальше двинем?!

Я отрицательно покачал головой и огляделся.

Мирная летняя полянка была обезображена присутствием гигантского черного чугуна, как это всегда бывает, когда в пасторальный пейзаж впихивают индустриальные элементы!

«Поставить рядом с этим чугуном низенький кирпичный сарайчик и получится ну точно подпольный нефтеперерабатывающий заводик!» – Неприязненно подумал я… И тут меня посетила новая идея.

– Постой-ка тут… – Попросил я Макаронина, и быстрым шагом направился к бабкиному летательному аппарату.

Вблизи чугун производил весьма угнетающее впечатление. Черным он был, как оказалось, от покрывавшей его бока многослойной копоти. Стенки чугуна «украшали» неопрятные потеки, неэстетичные выпуклости и нашлепки, видимо, опока, в которой его отливали, была сделана кое-как, на скорую руку и начала разваливаться сразу же после заливки. Обойдя чугунок по кругу, я обнаружил на его боку небольшие, вделанные непонятным образом скобы. Воспользоваться ими мне, как говориться, сам Бог велел, так что, спустя пару секунд, я оказался на бортике этого НЛО и заглянул внутрь.

А вот внутри все обстояло совершенно иначе. Стенки чугунка были тщательно вычищены и сияли натуральным, успокаивающе-серым цветом. В метре с небольшим от утолщенного края чугунок был перекрыт «палубой», изготовленной из янтарно-желтого, похоже, тщательно навощенного дерева, которое, казалось, мягко светилось собственным светом. И только неряшливо брошенный ухват нарушал общую картину полного, идеального порядка. С бортика на палубу спускалась деревянная же лестница с четырьмя широкими ступенями и толстыми перилами на резных балясинах.

Я постучал носками кроссовок о внешнюю сторону чугуна, стряхивая налипшую землю, и перешагнул через бортик необычного летательного аппарата. В тот же момент чугун явственно тряхнуло и под палубой возник едва слышный низкий гул…

Спустившись на настил, я снова огляделся. Палуба была абсолютно пуста, чугунные стенки также не имели ни малейшего намека на присутствие каких-либо систем управления, тем не менее, я сам видел, что баба-Ага каким-то образом управляла своим… «везделетом», а значит какое-никакое управление должно было быть! Прикрыв глаза, я прочитал заклинание Истинного Зрения и снова огляделся. Палуба по-прежнему была пуста, да и на стенах ничего нового не проявилось… Правда, справа от меня, у самого борта чугунка возникло какое-то странное неясное свечение, словно из-под палубы пробилась слабенькая, едва различимая радуга – полутораметровый, немного изогнутый столб света, подкрашенный чистыми цветами спектра.

Я опустился на одно колено рядом с тем местом, откуда выбивалось это свечение и внимательно осмотрел настил. Ничего необычного там не было. Сосредоточившись, я попытался разобраться, что творится под настилом. Сначала у меня ничего не получилось, и я уже подумал, что в чугунке пусто, но ведь радуга откуда-то пробивалась?! Я постарался полностью отрешиться от окружающего, хотя это было не просто – баба-Ага начала звонко с присвистом похрапывать, а Валодьша вдруг… заныл высоким тенором какую-то заунывную мелодию. Но постепенно все посторонние звуки и даже окружающий меня дневной свет начали постепенно пропадать, растворяться в моей сосредоточенности. Меня словно бы окружил, завернул в кокон плотный, светло-серый туман, отделивший мое сознание, мое восприятие окружающего от… этого самого окружающего.

Постепенно я начал понимать, что под настилом сосредоточено какое-то весьма древнее, невероятно сложное, многоуровневое, чудовищно запутанное – может быть даже специально запутанное, заклинание! Чтобы разобраться в его архитектонике, принципах его работы, его возможностях и выработать приемы воздействия на это чудо высокого Искусства, мне понадобилось бы не меньше трех-четырех суток, да и то я вряд ли постиг бы смысл этого заклинания до конца! Однако, времени у меня не было – мне надо было научиться поднимать, вести и сажать этот самый везделет, и, значит, сосредоточиться следовало именно на этой проблеме!

Однако, это было просто подумать – сосредоточиться на конкретной проблеме! Хитросплетения древнего заклинания постоянно отвлекали, уводили в сторону, подкидывали столь неожиданные варианты возможного воздействия на окружающее пространство, что мне стоило огромного труда работать целенаправленно. Кроме того, следовало быть достаточно осторожным, чтобы не привести в действие какую-либо из ветвей заклинания!

Провозился я довольно долго, пока наконец-то понял, что для рабочего контакта с заклинанием мне необходимо встать… вступить… в пробивающуюся сквозь настил радугу.