Драконья ненависть, или Дело врачей
Шрифт:
Улыбочка у этого… г-м… человечка была, должен вам сказать, еще та!! Рот у него был огромен, а губы неимоверно толсты. Зубов же в этом рту оставалось всего с пяток, так что темному в каких-то язвенных пятнах языку негде было спрятаться, и он норовил вывалиться наружу. Глазки, и без того невеликие, совсем скрылись в распухших от побоев веках, а разбитый нос вдруг громко с оттяжкой хлюпнул! Но это безусловно была улыбка человека, неожиданно увидевшего… старого знакомого.
Я выпрямился в седле и оглядел местных жителей. Они испуганно попятились, уплотняя и без того тесно сбитую толпу.
– Кто у вас старший?
Вперед вытолкнули высокого мосластого мужика, в одежонке явно поновее и попрочнее той, что была надета на остальных жителях.
– Подойди ближе!.. – все тем же «не своим» голосом приказал я.
Мужик приблизился, осторожно обойдя избитого, и, низко поклонившись, замер метрах в трех от меня.
– Чем это вы тут занимались?..
И тут «старший» вдруг задрожал всем телом и упал передо мной ниц.
– Господин, пощади наши жизни!.. Мы не сделали ничего недозволенного!!
Не поднимаясь с земли, он вывернул лицо в сторону своих односельчан и завопил:
– Просите господина сияющего дана!.. Просите его пощадить нас, а если наказывать, то не смертью!!
Вся толпа, как подкошенная легла на землю и вразнобой завопила:
– Смилуйся, господин!..
– Пощади, не карай смертью!..
– Мы не повинны нечистоте!..
Пурпурная Дымка, слегка попятилась, но на меня эта демонстрация почему-то не произвела никакого впечатления. С полным безразличием к умоляющим воплям я медленно произнес:
– Я пока что не собираюсь вас карать, Меня только интересует, за что вы били этого человека?!!
Мужик поднял лицо ко мне, затем бросил быстрый взгляд в сторону избитого, и быстро пробормотал:
– Господин сияющий дан, это вор… Он воровал…
«Вот, значит, как!..» – подумал я, но задать следующий вопрос не успел. Избитый, не меняя позы, вдруг нараспев заговорил:
– Хотел стащить кусочек хлеба,Но был неловок, как хаши.Так я остался без обеда,А вон те мерзавцы без… души!..При этом он пришепетывал, посвистывал, похрюкивал, немного заикался, в общем, в его арсенале имелись все известные мне дефекты речи. Однако, лежащий передо мной мужик прекрасно понял все сказанное. Не поворачиваясь он с ожесточением произнес:
– Вот, господин сияющий дан, он еще и ругается… зараза!..
Я внимательно посмотрел на заговорившего стихами оборванца, а затем, переведя взгляд на лежащую толпу, жестко скомандовал:
– Всем подняться с земли!
Вопли над толпой стихли, и мужики, после некоторой недоверчивой паузы начали подниматься на ноги. «Зараза» тоже неловко поднялся с истоптанной земли и попытался выпрямиться. Это у него не слишком хорошо получилось, но улыбка продолжала украшать его физиономию. Повернувшись к избивавшим его мужикам он снова принялся декламировать:
– Когда презренный полукхметОт дана прячет свой обед,Бедняга должен понимать,Что дан и сам все может взять!И дана, знайте наперед,Ворьем никто не назовет!Вы знали мой высокий сан,Вы знали – перед вами дан!И тем не менее в борьбеВы два ребра сломали мне!Но вот примчался друг мой, дан,Я вам теперь за все воздам —Всех тех, кто мною был побит,Он на башку укоротит!!!Указав на меня корявым пальцем и сделав эффектную паузу, он повернулся в мою сторону и с самым серьезным видом прошамкал:
– Я все верно сказал?
Я на всех указал?..
… И снова хлюпнул носом.
– Не знаю, на кого ты указал, но укорачивать на башку мне, скорее всего, никого не придется, – насмешливо проговорил я, – ты, мой друг, здорово погрешил против истины, заявляя, что кого-то побил…
– Зато я не погрешил против Размера и Рифмы! А тебе, сияющий дан, должно быть известно, что Размер и Рифма превыше всего, даже истины!!! Но, вообще-то, я просто не хотел опережать события…
– Не понял?.. – удивился я.
– Чего ж тут непонятного? – Снова осклабился побитый, – уже завтра моя гениальная эпическая поэма будет заканчиваться словами «Всех тех, кто так меня избил, он на башку укоротил», но в настоящий момент, как ты сам понимаешь, это звучит несколько преждевременно…
«Занятный тип!.. – Подумал я, – интересно, откуда он взялся?..»
И повернувшись к стоявшему рядом со мной мужику я спросил:
– Значит, ты говоришь, это вор?.. И давно он промышляет воровством?
Мужик поскреб голову заскорузлой пятерней и пожал плечами:
– Ну… Вообще-то, господин сияющий дан, на воровстве мы его первый раз поймали. А знаем мы его давно. Это ж бывший шут господина мощного дана Когга, нашего… э-э-э… господина… Что-то он там, в замке не то сочинил, да вслух прочитал, вот его господин дня три назад и выгнал… Правда, перед этим он его стукнул… по голове, видимо…
Бывший шут немедленно перебил мужика, причем голос его зазвучал неожиданно чисто, с неким эпическим надрывом и скальдическими интонациями:
– Если дану дан по дынеДвинул дивно длинной дланью, —Тут он неожиданно сбился и, через мгновение, закончил свое выступление своим обычным шепелявым заиканием:
– То не дело полукхметуОбсуждать проблему эту!Мы с мужиком посмотрели на это поэтическое дарование, а затем я поинтересовался: – А почему он вас называет какими-то полукхметами?.. – При этом мой голос здорово изменился, из вдруг него начисто исчезли властно-пренебрежительные ноты присущие «сияющему дану».
Мужик взглянул на меня каким-то странным, растерянным, словно бы непонимающим взглядом, но ответил быстро и без запинки: