Драконья ненависть, или Дело врачей
Шрифт:
– Да-а-а, теперь я понимаю за что ты получил по башке от дана Когга и был изгнан из замка! – Усмехнулся я, когда гнусавый голосок смолк. Но ответа от маленького шута не последовало. Я вгляделся в сгущающиеся сумерки и понял, что Фрик снова исчез, во всяком случае, рядом со мной его не было.
Пурпурная Дымка как раз перевалила через вершину холма, и с другой его стороны, почти у самого подножья, я увидел несколько тусклых огоньков. Именно к ним направила свою неторопливую рысь моя умная лошадка, а я, помятуя о предупреждении своего провожатого, на всякий случай произнес заклинания
Постоялый двор, о котором говорил Фрик, представлял из себя довольно большой и очень старый одноэтажный дом в окружении нескольких совсем крошечных хаток, покосившихся сараев, сарайчиков и сараюшек. Вся эта масса несуразных построек была когда-то обнесена общим забором, но теперь от него осталось только несколько покосившихся, полусгнивших столбов, да воротная арка, лишенная самих ворот. Правда, на этих столбах, арке и нескольких высоченных соснах, торчавших в разных местах двора, гроздьями висели бледно-желтые магические плети заклинаний… Странных, древних, нечеловеческих заклинаний, свернувших Силу в совершенно невероятные, запутанные жгуты.
Я, осторожно объезжая средоточия чужой магии, провел Пурпурную Дымку к самому большому строению постоялого двора и у крыльца спрыгнул на землю. И в то же мгновение услышал, как в доме звонко звякнул колокольчик. Подходя к крыльцу, я услышал торопливое шарканье за дверью, кто-то явно спешил мне навстречу. Едва моя нога коснулась первой ступеньки крыльца, как дверь распахнулась, и в слабо освещенном проеме показалась здоровенная мужская фигура в широченных штанах и свободно распахнутой куртке, а из-за спины этой фигуры полыхнуло магией!
– Ну, кого это к нам принесло на ночь глядя?! – гаркнул басом стоявший в дверях гигант, вглядываясь в сумерки двора.
Я грохнул обутой в железный сапог ногой в ступеньку крыльца и гаркнул в ответ:
– Ты, тварь ползающая, как встречаешь сияющего дана Высокого данства?! Или давно не видел свежего пепелища?! Так я тебя на ближнее дерево устрою, чтобы ты хорошенько разглядел, как будет гореть твой гадюшник!!!
Фигура мгновенно как-то ужалась, уменьшилась в размерах, а затем раздался чуть подрагивающий сипловатый голос:
– Прости, господин, я со света не разглядел, кто стоит у крыльца!.. Что будет угодно господину сияющему дану?..
– Господину сияющему дану будет угодно получить ужин и постель на эту ночь! И от того, как господин сияющий дан эту ночь проведет, будет зависеть будущее этого… заведения!!
Несмотря на то, что тон хозяина постоялого двора изменился кардинально, моя ярость не уменьшилась, я буквально сдерживал себя, чтобы не раскатать этот домишко по бревнышку!
– Я сейчас же прикажу подготовить самый лучший отдельный домик для господина сияющего дана, – еще более униженно забормотал хозяин, – А ужинать господин сияющий дан будет в общей зале или прикажет подать ужин в домик?..
Протопав по застонавшим ступеням крыльца, я одним движением руки отодвинул в сторону здоровенного мужика со словами:
– А вот сейчас мы посмотрим, где нам вкушать наш ужин!.. Что тут у тебя за компания собралась?..
Довольно большой общий зал постоялого двора был освещен только огнем огромного очага, над которым на вертеле жарился целый кабан и тремя свечами, вставленными в кованные настенные подсвечники. За двумя столами сдвинутыми в центре зала сидело семеро совершенно различных существ. Трое кхметов в таких же как на хозяине постоялого двора широких штанах и распахнутых куртках. Двое довольно высоких эльфов в уже знакомых светло-зеленых одеждах. Маленький толстый гном, даже за столом не снявший свой кожаный колпак, и пикси, которого я сразу узнал по курносому носу, длинным, рыжим, нечесаным лохмам и огромному островерхому колпаку, пристроенному рядом со стулом. Над столом призрачным синеватым облачком висело явно только что состряпанное заклинание «Не своей Личины», так что все сидевшие должны были выглядеть, как люди… Вот только я-то смотрел на эту компанию «Истинным Зрением»!
По углам зала и позади пустой стойки притаился мрак, но никакого движения там не ощущалось. Остальные столы были пусты и на них покоились перевернутые вверх ножками стулья.
Осмотрев залу я повернулся к хозяину и приказал:
– Принеси мне свой хлеб!..
– Чего?.. – не понял он, но тут же спохватился, – Сейчас, господин сияющий дан!..
Прошмыгнув мимо меня, он бросился за стойку, открыл незаметную дверцу и скрылся в другом помещении, по всей видимости, кухне. Я медленно подошел к столу и с легкой насмешкой приподнял правую руку:
– Привет честной компании!..
– Будь здоров, господин сияющий дан… – нестройными голосами ответствовали сидевшие вокруг стола.
Я наклонился над столом, заставленным бутылками и закусками и ласково поинтересовался:
– Ну, и что мы тут замышляем?..
Шестеро из сидевших разом откинулись на спинки своих стульев, словно неведомая сила толкнула их в грудь, но один из кхметов, видимо самый сообразительный, криво усмехнувшись ответил:
– Да вот, господин сияющий дан, замышляем полакомиться кабанчиком, а завтра, если господин сияющий дан позволит, замышляем добыть оленинки… Кушать очень хочется…
– Да, кушать очень хочется, – согласился я, – и не только кхметам… Так что против оленинки я ничего не имею!..
– А что, – осторожно поинтересовался тот же кхмет, – господин сияющий дан собирается надолго задержаться на этом постоялом дворе?..
– Волнуешься, как бы я на вашу оленинку руку не наложил?.. – Усмехнулся я в ответ, – не волнуйся… Я завтра рано утром покину эту… гостеприимную обитель… Дела, знаешь ли, неотложные.
– Дела… – поддакнул гном и серьезно посопел носом.
– Неотложные… – подчеркнул пикси неожиданно высоким, детским голоском и значительно посмотрел на одного из эльфов.
В этот момент рядом с моим левым локтем осторожно кашлянул вернувшийся хозяин постоялого двора. Я повернулся к нему и увидел, что тот держит в руке завернутый в тряпицу каравай хлеба явно домашней выпечки. Взяв из его рук хлеб, я осторожно отломил от него горбушечку, внимательно рассмотрел мякиш и понюхал отломленный кусочек. Хлеб был совсем неплох… Снова завернув каравай в тряпицу, я приказал: