Дракула. Последняя исповедь
Шрифт:
— Я скакала в бурю.
— Тебе надо переодеться. Пойдем.
Дракула уже направился было к дверям, но она прижала палец к его губам.
— Мне не нужна другая одежда, мой князь. Я только хочу скинуть с себя эту.
Влад взглянул на нее, и чувство, испытанное мгновение назад, вернулось. Он прижал ее пальцы к своим губам, согревая их дыханием, наклонился, подхватив девушку под колени, и поднял на руки. Она обняла его за шею.
— Здесь есть камин, — произнес Влад. — Он тебя согреет.
— Конечно. — Она рассмеялась. — Но мне кажется, что ты сам согреешь меня гораздо лучше.
— Сколько тебе лет? — спросил он и улыбнулся, направляясь с ней к огню.
— Ты уже задавал мне этот вопрос в Эдирне. Теперь мне всего на один год больше, чем было тогда, то есть семнадцать. Столько же, сколько и тебе.
— Да, — ответил князь, и глаза его потемнели. — Если жизненный опыт делает нас старше, то я давно перерос свои годы.
— Тогда мы с тобой подходящая пара, мой господин, — проговорила Илона и потянулась к своему ремню, застегнутому поверх рубахи. — Потому что у меня тоже был опыт, и немалый.
— Какой?.. — Его глаза расширились.
Она рассмеялась.
— Жизненный. Я говорю не о любви. Ты же сам помешал мне заняться этим, когда похитил меня, помнишь? — Она расстегнула ремень и бросила его на пол. — А ты?
Его лицо помрачнело, но потом он улыбнулся, и оно прояснилось. Илона уже заметила, что этот человек улыбался крайне редко, и поняла, что такого стоило дождаться.
— Да, мы и в самом деле подходящая пара, госпожа, — сказал он, снимая с нее промокший плащ.
Потом Влад наклонился и приник к ее губам. Он целовал ее сильно, жадно. Это был поцелуй юноши, и наложница, которую учили тысяче разных способов доставить удовольствие своему хозяину, вдруг напрочь забыла обо всем. Вернее, почти обо всем, кроме того, о чем ее предупреждали в доме на улице Рахик. Там она узнала, что желания юношей обычно весьма горячи, молодые люди жаждут немедленного удовлетворения. Ей говорили, что многие из них испытывают после всего печаль, и она уже видела ее в глазах своего господина. Илона знала, что, когда она вернет его к обыденности, возвратится и причина его горечи — неотомщенные отец и брат, трон, выигранный, а потом потерянный. Но теперь девушка была с ним, здесь, перед этим пламенем, горящим в камине.
— Не надо спешить, Влад, — прошептала она, прикоснулась губами к его уху, почувствовала, как все напряглось внутри его, и испугалась, что совершила ошибку.
Потом он расслабился. Илона отстранилась от него, чтобы взглянуть в глаза.
Влад снова улыбнулся и сказал:
— Как пожелает моя звезда.
Он послушался и стал снимать с нее одежду так же медленно, как это делала она, смеялся вместе с ней, когда промокшая рубаха приклеилась к ее лицу, словно она угодила в капкан. Но к тому моменту, когда девушке наконец удалось освободиться, Дракула уже не смеялся. В отблеске огня она увидела в его глазах что-то такое, чего никогда не замечала у мужчин. Это было не вожделение, которое ей приходилось встречать так часто, а желание, истинная страсть.
— Илона, — проговорил он и потянулся к ней.
Но она первой скользнула к нему в руки и прижалась к крепкому, могучему телу, каждый мускул которого был натренирован и готов к поединку. Сейчас Илона не чувствовала себя послушной игрушкой, как это было, когда на нее выпал выбор султана. Теперь она была женщиной, и они оба были созданы друг для друга. Противоположность только сильнее объединяла их. Мягкость и твердость, шелк и сталь. Влага и сухость.
Он прижался ртом к ее телу. Его язык скользил по ее коже, грудям, животу и ниже. Потом Влад остановился и глубоко вздохнул. Глаза его были расширены.
Влад поднял их и прошептал только два слова:
— Ты девственница.
— Я твоя, — ответила она едва слышно.
Он снова приник к ее губам, обнял и приподнял, а она прижалась коленями к его бедрам. Влад сделал всего два шага до стены, прижал ее к драпировке рядом с камином, потом отстранился, словно выжидая, как будто ястреб, готовый броситься на добычу. Илона сама схватила его за руку и прижала к себе что было сил.
Только тогда он вошел в нее, сделав это даже медленнее, чем любая охотничья птица терзает плоть подкарауленной дичи. Она вскрикнула, почувствовав боль, а потом наслаждение, когда Влад так же медленно совершил несколько толчков, погружаясь в нее. Когда он остановился, она сжала ноги, словно забирая его, втягивая еще глубже в себя.
Несколько мгновений они стояли, слившись воедино, не шелохнувшись и глядя друг на друга широко распахнутыми глазами. Потом их охватило лихорадочное движение, которое невозможно было остановить. Все как-то притупилось, стало сумасшедшим, бешеным. В этом безумии из памяти Илоны окончательно улетучилось все, чему ее обучали.
Внезапно Влад оторвал ее от стены. Она обхватила его за шею и тесно прижималась к нему, пока он нес ее назад, к столу. Влад уложил ее поверх карты и сам лег на нее. Она придерживала его голову, когда он приподнялся, чтобы ласкать языком ее груди, и только крепче обхватила коленями тело.
Он только мечтал об этом прежде и никогда не испытывал. Какая-то часть, очень маленькая, словно отделилась и изумлялась, глядя со стороны на то, как тело уступает страсти. Потом вдруг его отбросило назад, потому что она изогнулась, вывернулась и заставила возлюбленного вскрикнуть от неожиданности, даже боли, которую он почувствовал. Илона перевернулась на живот. Влад словно посторонний смотрел, как она вытянулась перед ним и опустила груди на карты, разложенные на столе.
Женщина через плечо взглянула на него и улыбнулась.
— Ну же, — пригласила она. — Давай!..
Но его как будто подменили. Он был уже далеко. Другое воспоминание, другое прикосновение и другой человек, склонившийся таким же образом, всплыли в его памяти. Огоньки мерцали, освещая их соединившиеся тени.
Она ожидала увидеть радость в его зеленых глазах, но заметила другое — тьма снова захватила Влада, как это уже было однажды. Прежде чем она окончательно покорила его, Илона перевернулась на спину, схватила руку любимого и прижала ее к своему телу.
— Сейчас, милый, сейчас, — прошептала она, легонько укусив за ухо. — Сейчас.
Тьма исчезла. Теперь Илона знала, что бывали моменты, когда ему было нужно, чтобы о нем позаботились. Она не хотела, чтобы они повторялись. Влад тоже этого не желал.
Глава девятнадцатая
БЕГЛЕЦ
Она не ошиблась насчет его печали. После того как страсть утихла, они лежали, согретые теплом друг друга, на покрывале, затканном цветами. Это произведение искусства выглядело столь великолепно и естественно, что Влад и Илона могли бы подумать, будто лежат где-то на берегу реки, а не в замке перед пылающим камином.