Драма 11
Шрифт:
Мы с начальником переглянулись.
– Мне нужны контакты несостоявшихся приемных родителей Тани Шелеповой, – сказал Соловьев. – Будем проверять, может, их рук дело.
– Сделаю.
– И еще, – добавил я. Фурия снова уставилась на меня, будто на призрака. – Нам необходим список всех работников предприятия. От уборщиц до бухгалтерии.
– Если Виктор Иванович запросит… – подозрительно глядя на меня, процедила она.
– Запрашиваю, – подтвердил капитан.
– Сейчас дам, у меня есть штатное расписание, – кивнула комсомолка.
Она покопалась в документах и вытащила потрепанный листок формата А4. Передала его Соловьеву, тот сразу перенаправил бумагу мне,
– Вы говорили, что Галина работала у вас нелегально. Есть еще такие сотрудники?
Она покосилась на капитана. Беспокойство ее нарастало. Соловьев снова кивнул.
– Есть, конечно.
– Но в штатном расписании они не числятся?
– Не числятся, естественно. Это ведь бухгалтерский документ, как они будут там числиться?
– Тогда предоставьте список всех сотрудников.
– Виктор Иванович, вы же понимаете, что у нас бюджет…
– Выполняйте, Лидия Вальдемаровна, никто вас за это не накажет.
– Ну уж нет, – покачала головой фурия и скрестила руки на груди. – Кто мне потом гарантии даст, что сюда не нагрянут из центра с проверкой? Трудовая инспекция тут уже несколько лет не бывала, а уж если она придет… – директорша покосилась на меня исподлобья, – там и остальные подтянутся – и СЭС, и налоговая, и ОБЭП. А я-то знаю, как бывает в таких случаях, Виктор Иванович. Это как клубочек разматывать – одно за другое цепляется. Не подписывайте меня не это.
– Лидия Вальдемаровна, – Соловьев придвинулся к ней и грузно вздохнул. – Если клубочек разматывать начнут, тут вся деревня под откос пойдет. Стерильных тут нет, все одно дело делаем – выживаем. Так что давайте без этих вот пируэтов…
Лидия Вальдемаровна сглотнула, снова покосилась на меня и неуверенно достала второе расписание из сейфа. «Черное». Список расширился до двадцати двух человек. Я бегло пробежался по табелю. Внимание мое привлек один знакомый персонаж.
– Фома Городин, – вымолвил я. – Он числится у вас как «учитель».
– Да, числится. Он и есть учитель математики, – ответила директор. Ну, внештатный, конечно.
– Он ведь пациент психбольницы.
Соловьев опешил и уставился на Лидию Вальдемаровну с большим вопросом во взгляде. Та выпучила глаза, готовая отражать атаку.
– Ну, а кого мне брать-то? – буркнула она. – У нас и без того не хватает народу. А этот – математик от бога! Лучшего у нас никогда не было, да и не будет, наверное. Дети от него в восторге, ну, это ведь подарок для детдомовцев – высококвалифицированный учитель. Кто еще в эту дыру пойдет? Для общества он не опасен, доказано не раз. Очень интеллигентный и воспитанный молодой человек. Чем не работник?
– Который издевался над животными в особо жестокой форме, – вставил я.
– Ну, было в юности! И что же вы, такой безгрешный, тут стоите?
– Мои грехи куда страшнее, но я здоров, а он больной. Официально. И он работает у вас с детьми, которые имеют тенденцию пропадать.
– Так, – вступил в дискуссию начальник. – О моральных аспектах будем говорить потом. Илларион Федорович, у вас имеются еще вопросы?
– Имеются, конечно, – ответил я. – Но я задам их позже при необходимости. Мы уже опаздываем, и все, что нужно было сегодня, мы узнали.
Соловьев поднялся, собрал свои записи и направился к выходу. Я последовал за ним.
– Вы там хоть это… – бросила вслед директор, явно обескураженная нашим разговором, – в курсе хоть держите, что ли.
Обратно мы ехали в молчании. Я размышлял, капитан рулил – бодрый и активный после голландской терапии. Уж не знаю, способен ли он был на мозговые штурмы или же всякий раз руководствовался своими бесконечными приказами и регламентами. Но, как оказалось, встреча с красной фурией выдалась весьма и весьма плодотворной. Во-первых, нам удалось идентифицировать еще одного ребенка на фото. Им оказался Макар, который на данный момент благополучно иммигрировал в штаты и живет там, со слов Вальдемаровны, припеваючи. Макара и Таню объединяли следующие факторы: оба были детдомовцами. На момент пропажи Тане было шесть. Макару, когда его забрали приемные родители, также было шесть. С обоими детьми так или иначе связан дед Матвей и его приемная дочь. Матвей (судя по всему, под другим именем) способствовал усыновлению Макара десять лет назад. Галина привела в приют приемных родителей для Тани из Москвы. То есть оба они выступали в каком-то роде посредниками при усыновлении. К тому же в приюте работает умалишенный Фома Городин, который, по словам директора, просто душка и гениальный математик. По факту же он коротает дни в психушке за жестокое обращение с животными и проходит принудительную терапию. Дело обрастало новыми подробностями, и я строчил, как пулемет, страждая запечатлеть в своем ежедневнике как можно больше деталей, ведь надежда на удачный исход в данном мероприятии по большому счету возлагалась лишь на меня.
Запись 6
Тот же день
Мы прибыли в участок аккурат к онлайн-допросу семьи Афанасенковых. У входа нас встретил Дмитрий – запыхавшийся, издающий весьма неприятный запах. Охранник у входа, Игнат, поздоровался с Соловьевым, откозырял ему по-казацки, сплюнул в клумбу табак и кашлянул. Поздоровался и со мной, назвав благородным товарищем. Странное взаимоисключающее друг друга определение, но мне оно даже понравилось.
– Звонили эксперты из Екатеринбурга, – на ходу тараторил Дмитрий, поспевая за расторопным начальником, спешащим на допрос. – Сказали, что… Что фотографии из погреба деда Матвея как бы слишком старые.
– Что значит «как бы слишком старые»? – раздраженно бросил шеф, снимая на ходу фуражку. – Формируй мысли правильно, Дима, еб твою мать. Не студент чай.
– По предварительным результатам экспертизы, они были напечатаны сто лет назад, – выпалил на одном дыхании дружинник.
– Что за бред ты несешь? – остановился Соловьев, вслед за ним притормозил я и сам Димка. Мы стояли в холле, не дойдя нескольких шагов до капитанского кабинета.
У двери в приемном отделении сидел кузнец Всеволод, внимательно наблюдавший за процессией, тянущейся в сторону эпицентра участка.
– Что мне передали, то и докладываю, – помощник пожал плечами. – Они сами там понять ничего не могут – сейчас заново все проверяют.
– Ну, вот пускай и проверяют, нечего сюда названивать лишний раз, – буркнул капитан. – Сто лет! Пускай выспятся сначала, а потом заключения дают. Эксперты хуевы.
– Что по моим поручениям? – обратился я к Диме, и он переключил свое внимание на меня.
– Так, так, – глаза его забегали, он пытался собрать мысли воедино. – Официально о пропаже свиньи никто не заявлял. Я пробежался по домам тех, кто содержит скот, – у всех животные на месте. Поговорил и с доктором нашим – у него также ничего из препаратов не пропадало. Анестезии и без того особо нет в отделении местном – он количество каждого своего препарата на память помнит. Тут, если и случается что, вся деревня в курсе сразу. Обычно в Екатеринбург экстренно везут, тяжелым больным особо в наших условиях не поможешь.