Драматическая трилогия (сборник)
Шрифт:
Царь-государь! Дозволь тебе сегодня,
Для радостного дня, замолвить слово
За Сицкого!
Иоанн.
Ты поздно спохватился,
Мой старый шурин! Если ты хотел
Изменников щадить – ты должен был
Сам сесть на царство – случай был сегодня!
(К боярам.)
Дать знать послу сестры Елисаветы,
Что завтра я глаз на глаз назначаю
Ему прием. Теперь идем в собор
Перед Всевышним
(Уходит с боярами.)
Действие второе
Захарьин и Годунов.
Годунов.
Уж битый час он с английским послом
Сидит один. Приказ он отдал строгий,
Чтоб не впускали никого.
Захарьин.
Борис!
Уж не ошиблись ли с тобою мы?
Не кротким он владыкой свой престол
Приял опять.
Годунов.
Что было делать нам!
Захарьин.
Борис! Борис! Когда б не вышло хуже,
Чем было прежде! Ведомо ль тебе,
О чем они толкуют?
Годунов.
Да, отец мой,
Хотя б и рад я был того не ведать:
С царицею царь хочет развестися
И сватает себе через посла
Племянницу великой королевы,
Хастинскую княжну.
Захарьин.
Помилуй бог!
Осьмого брака хочет он? Я ведал,
Что прежде преступленья своего
Он помышлял об этом, но теперь —
Теперь, когда едва лишь отказался
От схимы он, теперь – не может быть!
Ты точно ль знаешь?
Годунов.
Он мне сам сегодня
То объявил.
Захарьин.
А ты что отвечал?
Сказал ли ты ему, что грех великий
Он затевает? Что в его лета,
При горестных невзгодах государства,
Не о женитьбе думать, но о том,
Как землю поддержать?
Годунов.
Нет, мой отец.
Захарьин.
Нет? Не сказал?
Годунов.
Нет, мой отец, – не время.
Он не забыл, что свой венец вчера
Хотел сложить. От мысли, что он власти
Лишиться мог, она ему теперь
Еще дороже стала, словно он
Какой ущерб вознаградить в ней ищет.
Все, что с тобой для блага государства
Через него мы учинить хотели б,
Теперь скрывать
И нашу мысль в нем зарождать незримо,
Чтобы ее не нашей мыслью он,
Но собственной считал.
Захарьин.
Ты прав, Борис;
Его всегда ты сердце лучше ведал.
Чини ж как знаешь, но, во что б ни стало,
Ты удержи его.
Годунов.
И днем и ночью
Лишь об одном, отец, я помышляю:
И как и чем удерживать его?
Но я ищу возможности напрасно —
Нет приступу к нему!
Захарьин.
Тогда, Борис,
Ошиблись мы! к беде нас приведет
Его гордыня, если ты ее
Направить не сумеешь.
Годунов.
Дай совет мне!
Захарьин.
Не мне тебе советовать, Борис.
Тебя Господь искусством одарил
И мудрости уклончивой сподобил.
Недаром ты снискал любовь царёву,
А от грехов и темных дел его
Остался чист. Храни ж свое уменье
И делай сам. Лишь одного страшись:
Не забывай, что не себе ты служишь,
Но всей земле, что ум от честолюбья
Недалеко и что порой опасен
Окольный путь бывает для души!
Годунов.
Как рад бы я, отец мой, без уклона
Всегда вперед идти прямым путем!
Но можно ль мне? Ты знаешь государя,
Ты знаешь сам противников моих
И как они высматривают случай,
Чтоб устранить иль извести меня.
Что делать мне? Я должен неусыпно
За кознями врагов моих следить
И хитрости противоставить хитрость
Иль отказаться должен навсегда
Служить земле.
Захарьин.
Избави Бог тебя!
Ты Богу дашь о ней ответ! Борис,
Судьба Руси в твоих руках!
Годунов.
О, если б
Она была в моих руках! Я знал бы,
Что делать мне! Пусть только б царь Иван
Хоть месяц дал мне править государством!
Ему б в один я месяц доказал,
Какие силы русская земля
В себе таит! Я б доказал ему,
Что может власть, когда на благодати,
А не на казнях зиждется она!
Но тяжело, отец мой, все то видеть —
И лишь молчать бессильно!
Стольник отворяет дверь.
Стольник.
Царь идет!
Иоанн (входит с грамотами в руках).
Нам пишет Шуйский: в королевском стане