Drang nach Osten. Натиск на Восток
Шрифт:
В абвере даже не догадывались, что они уже давно и успешно работают на советскую разведку, и с гордостью докладывали высшим руководителям гитлеровских спецслужб об успешно действующей в столице большевиков разветвленной нелегальной сети во главе с агентом Максом. Позже бывший начальник 6-го отдела РСХА (внешняя разведка Германии) В. Шелленберг в своих мемуарах также не обошел вниманием результативную работу резидентуры под руководством суперагента Макса. Он отмечал, что она «добывала особо ценную информацию».
В Берлине не могли даже предположить, что «особо ценная информация», в том числе и о ряде крупных наступательных операций Красной армии, носила отвлекающий характер и преследовала цель скрыть истинное направление стратегических ударов советских войск.
Так, 4 ноября Макс сообщил в Берлин о том, что 15 ноября 1942 г.
Очередная «особо ценная информация» Макса оказала серьезное влияние на другую крупнейшую операцию Второй мировой войны — Курскую битву. При ее подготовке (операция «Цитадель») гитлеровское командование, по признанию того же В. Шелленберга, «опираясь на информацию «Макса», вынуждено было несколько раз переносить сроки своего наступления». Этот выигрыш времени позволил Ставке ВГК накопить необходимые резервы для нанесения ответного контрудара.
«Выдающийся вклад в успехи вермахта» на фронтах своего «особо ценного агента Макса» руководство гитлеровских спецслужб не оставило без внимания. Он был награжден Орденом с мечами за храбрость. Такой высокой награды не удостаивался больше ни один агент абвера и «Цеппелина». Но в данном случае судьба дважды сыграла с руководителями абвера злую шутку. Радиограмма из Берлина о награждении поступила к Максу в канун профессионального праздника чекистов — 20 декабря. Но и здесь гитлеровцы тоже оказались не первыми: несколькими днями ранее советским правительством Александр Петрович Демьянов был награжден орденом Красной Звезды.
Но на том его служба в разведке не закончилась. Летом 1944 г. 4-му управлению с участием А. Демьянова удалось реализовать оперативный замысел еще одной стратегической операции, получившей кодовое название «Березино». 18 августа 1944 г. он сообщил по радиостанции «Престола», что во время нахождения в командировке в городе Минске «вышел на контакт с представителями немецкой воинской части, попавшей в окружение в Белоруссии».
К тому времени 4-м управлением в лесах, в районе реки Березины, была сформирована из числа бойцов отдельного отряда Особого назначения НКГБ СССР (бывший ОМСБОН) и немецких антифашистов-коминтерновцев легендированная гитлеровская часть под командованием майора А. Борисова. Для большей убедительности легенды роль ее командира «поручили» исполнять перевербованному военнопленному, бывшему командиру полка подполковнику вермахта Герхарду Шерхорну. А чтобы он «не сорвался», при нем безотлучно находился кто-либо из сотрудников 4-го управления. Непосредственное руководство операцией осуществляли заместитель П. Судоплатова — Н. Эйтингон и их подчиненные: М. Маклярский, Р. Абель (Фишер) и П. Гудимович.
Это была первая и последняя такого рода и масштаба оперативно-войсковая операция, в ходе которой П. Судоплатов и его сотрудники рассчитывали сковать значительные разведывательные и диверсионные силы спецслужб Германии. Санкцию на проведение Управлением операции нарком госбезопасности В. Меркулов запрашивал у самого И. Сталина.
В гитлеровских спецслужбах «клюнули» на такую «жирную наживку», и в ночь с 15 на 16 сентября 1944 г. группа из трех парашютистов приземлилась в расположении «окруженцев». Ее руководитель, кадровый сотрудник абвера К. Киберт, ничего не заподозрил. В разговоре с «доблестными воинами фюрера» он высказал свое восхищение ими и рассказал, что об их героической борьбе доложено самому А. Гитлеру и Г. Герингу.
При сопровождении группы К. Киберта с места приземления до основной базы части Г. Шерхорна на нее было инсценировано нападение и затем произведен арест гитлеровских агентов. В процессе дальнейшей активной работы сотрудников 4-го управления двое из них дали согласие на сотрудничество и подключились к радиоигре. В отношении третьего члена группы в очередной радиограмме руководству «Абверкоманды-103» перевербованные гитлеровцы сообщили о его тяжелом ранении при приземлении.
В последующем абвер перебросил в «часть Шерхорна» еще 16 человек, 8 радиостанций, большое количество оружия
Над операцией «Березино» нависла угроза провала, и, чтобы ее предотвратить, по решению П. Судоплатова «часть Шерхорна бросили в затяжные бои». После такого поворота событий в Берлине решили не рисковать, отказались от отправки самолетов и продолжили снабжение «доблестных воинов фюрера» с воздуха.
Тем не менее угроза провала операции «Березино» сохранялась. Наибольшую для нее опасность представляла периодически засылаемая в окружение «части Шерхорна» агентура из состава диверсионно-разведывательной дивизии «Бранденбург-800». Ее заброска осуществлялась втайне от «Шерхорна» и преследовала цель проверки на месте реального положения дел. Всего за время операции гитлеровскими спецслужбами с такой задачей маршрутировалось 8 агентов. Все они, так и не успев передать в эфир тревожных радиограмм, оказывались в руках подчиненных П. Судоплатова. Неразговорчивые «погибали в перестрелках», а те, кто шел на сотрудничество, продолжили работу, но теперь уже на советскую разведку.
Вплоть до окончания войны руководство гитлеровских спецслужб и командование вермахта продолжали верить в существование «части Шерхорна», которая, благодаря усилиям Управления, выросла в численности до 1 500 человек. В то время, когда на счету был каждый патрон и солдат, из Берлина продолжали поддерживать боеспособность «части Шерхорна», направляя ей оружие, боеприпасы, взрывчатку и продовольствие.
5 мая 1945 г. в своей последней радиограмме радиоцентр РСХА известил «доблестных воинов фюрера»: «…С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем больше также поддерживать радиосвязь. Чтобы не принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах».
Но это разочарование было бы еще большим, если бы те, кто направлял эту радиограмму, знали, что их около трех лет банально «водили за нос».
Еще одним, не менее важным и не менее эффективным, оружием, которое использовали советские контрразведчики и разведчики стало агентурное проникновение в разведывательно-диверсионные органы Германии и ее сателлитов. К концу 1944 г. в большинстве из них действовали внедренные зафронтовые разведчики или перевербованные кадровые сотрудники. К началу 1945 г. огромная разведывательно-диверсионная махина гитлеровских спецслужб фактически оказалась парализованной. Большинство из ее агентов, заброшенных на территорию, контролируемую советскими войсками, захватывалась советскими контрразведчиками в первые же дни. Позже, на допросе у следователя Смерш руководитель «Абвера-1» (сбор развединформации об иностранных армиях и флотах) генерал-лейтенант Г. Пиккенброк вынужден был признать:
«…Россия — самая тяжелая страна для внедрения агентов вражеской разведки… Многие агенты после переброски в тыл советских войск никаких донесений нам не присылали» [66] .
Только одним выдающимся зафронтовым разведчиком Петром Ивановичем Прядко за 22 месяца полной смертельного риска работы в абвере — «Абвергруппе-102» — были добыты данные на 18 официальных сотрудников, 101 агента, заброшенных в советский тыл и 33 фотографии из их личных дел, сорвана заброска нескольких диверсионных групп и предотвращен вывод из строя ряда важных объектов в Туапсе, дезорганизована почти на месяц работа центра подготовки диверсантов и террористов в Краснодаре, а также добыты ценные разведматериалы, которые в последующем использовались советским командованием.
66
«Смерш. Исторические очерки и архивные материалы». Стр. 130. М. 2005 г.