Драйв Астарты
Шрифт:
– Не понимаю, – ответил репортер. – И я думаю, ты не права. ООН наоборот пытается урегулировать конфликт между католиками и мусульманами на Филлипинах.
– Держи карман шире, – манчжурская японка похлопала себя по бедру, иллюстрируя местонахождение кармана. – Чтоб ты понимал: ООН с потрохами продалась нефтяным арабам и давит на филиппинцев, чтобы они отдали исламистам все южные острова.
– Почему ты так в этом уверена? – Спросил он. – И откуда ты можешь это знать?
Балалайка по-коммунистически вытащила сигарету из пачки, лежащей рядом с Пан Чангом, прикурила
– Я два года работала в Эфиопии, водила там грузовой катер со всяким барахлом через озеро Тана туда – сюда. Хозяин фирмы – пожилой негр, хороший дядька. Когда фирма принадлежала его папе, они работали на море. А теперь моря там нет, потому что ООН заставила отдать всю полосу берега на Красном море исламистам, которые будто бы отдельная эритрейская нация. Теперь там зона шариатских порядков, как в соседнем Сомали. Морской и сухопутный бандитизм, наркомания, торговля людьми, никто не работает, на улицах все время кого-то режут… ООН довольна. Она добилась своего, и кто-то там получил большую пачку баксов от шейха Сауда.
– И ты считаешь, что на Филиппинах у ООН та же стратегия? – Уточнил Гарднер.
– Это очевидно, – ответила она. – И я хорошо понимаю филиппинцев. Я уезжала из Эфиопии в Манчжурию в конце марта после войны в Мадагаскарском проливе, и я помню, как люди радовались, что «Inter-Brigade Mobile» разбомбила на хрен порты океанского побережья Сомали, и теперь будет меньше бандитизма и терактов.
– Значит, – заключил он. – Ты поддерживаешь то, что сделала авиация Филиппин?
Возникла пауза, в течение которой Таофи Лембики успела надеть дайверские очки с фонариком на лбу и закрепить на поясе жутковатый гибрид гарпуна и томагавка.
– Я иду знакомиться с донными акулами, – сообщила она и плюхнулась за борт.
– Так что с моим вопросом? – Поинтересовался репортер, обращаясь к Балалайке.
– Знаешь, – ответила манчжурская японка, – когда я смотрела по CNN кадры, где дети, сожженные белым фосфором, и куски человеческих тел, разбросанные по улице, мне показалось, что я очень резко против. Но потом я подумала: допустим, эти люди остались бы живы, и что? Они продолжали бы помогать террористам, этих детей они воспитали бы бандитами… В общем, ничего, кроме шариата, нищеты, бандитизма и терроризма из этого бы не вышло. Вот такое у меня мнение.
– Это дикость, – сказал Гарднер.
– Опровергни, – лаконично предложила она.
– ООН предлагала гуманное решение проблемы, – заметил репортер, – предоставить Региону Мусульманский Минданао полную независимость и провести границу…
– …И, – перебила Балалайка, – построить там сплошную стену с колючей проволокой и пулеметами, чтобы исламисты не ползали в остальную часть Филиппин? Да или нет?
– Нет, конечно. Просто можно было бы как-то регулировать…
– …Вот! – Снова перебила она. – В начале века отделили Палестину от Израиля, но не позволили построить такую стену, потому что дети исламистов перемрут от голода и антисанитарии, ведь исламисты – бездельники, они сами себя не обслуживают. ООН считает, что за них это должны делать соседи. А в обмен получать теракты.
– Стена это не выход, – включился Пан Понг. – Товарищ Ким Ир Сен в книге главных принципов для молодежи ясно записал: «Враг сам по себе не исчезнет».
Около борта послышался плеск, Таофи вынырнула, отфыркиваясь, и бросила на палубу свой гарпун-томагавк с насаженной на него темно-серой рыбиной около метра длиной. Рыбина изогнулась, громко хлопнула хвостом по палубе и подпрыгнула, но Пан Чанг бросился на нее, как кот на мышь, и придавил всем своим весом.
– Там этих мелких акул целая толпа! – Крикнула Таофи. – Просто фиеста какая-то!
– А эту рыбу можно есть? – Подозрительно спросил Барнум Гарднер.
– Нельзя, – строго сказала Сон Е-Тик. – Но мы сделаем из этой рыбы хэ, и будет можно.
Книга 4
Короткое замыкание антиподов
1. Молодые самураи и синтетические стрекозы.
=======================================
Гипотетический сторонний наблюдатель, посмотрев на причал хаусхолда E9 с борта любого из рыбацких проа, по обыкновению дрейфовавших в полдень в лагуне Тероа, вероятно не заметил бы ничего необычного. На перемычке парного пирса под легким куполообразным навесом шестеро взрослых и четверо годовалых детей (последние, в данный момент, спали среди хаоса ярких игрушек на надувном лежбище). Старший из взрослых – мужчина-киримаори лет 30. Двое других мужчин несколько моложе. Один – крепкий метис спано-таитянин, а второй – худощавый круглолицый англо-креол. ещё моложе были девушки: афро-мулатка с фигурой танцовщицы диско и две светлокожие креолки с немного подростковым сложением. Одна из них была немного старше 20 лет, вторая заметно моложе и, единственная из всей компании, одета в купальник-бикини (прочие обходились без этих тряпочек, экзотических для меганезийской провинции).
Если бы сторонний наблюдатель спросил у любого рыбака: «Что это за компания?», то услышал бы в ответ примерно следующее: «Те два парня, англо и спано, это Спарк и Акела, они давно тут живут, а две девчонки, которые постарше, это Келли и Санди, их vahine, они приехали в начале лета прошлого года из Америки. Мелкие, две девочки и двое мальчиков, это их близняшки, они из menehuna-foa, по-креольски – homo ereсtus. Остальные, это гости с Киритимати. Девчонка в радужных гавайских тряпочках: Зирка Новак, она родом из Польши. Не из той Польши, что на самом Киритимати, а из той, которая в Европе, на южном берегу Балтийского залива Атлантики. А парень: Кватро Чинкл, математик, экономист, волонтер-эксперт Верховного суда, короче – толковый».
…Акела аккуратно разлил в шесть миниатюрных керамических чашечек напиток из небольшого кувшинчика, снятого с электроплитки, и толкнул Чинкла в плечо.
– Док Кватро, ты тут витаешь в облаках, а саке, по ходу, надо пить горячим.
– Реальный саке, не фэйк, подарок адмирала Кияма Набу, – добавил Спарк, – мы честно заработали целый ящик, как бонус сверх гонорара за летучих креветок – киллеров.
– А Келли выиграла японский квадрик на этой дебильной истории, – сообщила Санди.