Драйв Астарты
Шрифт:
Эклен: Ты считаешь, что итало-французская операция в Сомали идет неудачно?
Кеа: Через жопу, если точнее. Ясно, что юро-оффи решили снова хапнуть свои старые африканские колонии. Сейчас удобный момент. Но надо было делать по-человечески, точечно и быстро: зачистить всю верхушку, потом отстрелять бандитский элемент и управлять страной. Или, допустим, ваши генералы решили убить там всех. Тогда, по логике, надо было продолжать бомбить изонуклидами. А они притащили своих плохо подготовленных оккупантов на не совсем очищенную территорию. Они учились где-нибудь, или им
Эклен: Откуда у тебя такая уверенность, что ты прав? Вдруг ты чего-то не знаешь?
Кеа: Я чего-то не знаю, но я сказал элементарные вещи, это написано в учебнике.
Эклен: А ты обсуждал это с братом, в смысле, с Поэтеоуа?
Кеа: Конечно. Хотя Поэте гражданский бизнесмен. Войной он почти не занимается.
Эклен: Но он ведь воевал на Борнео. Я читал протоколы Гаагского трибунала.
ПАУЗА.
Кеа: Поэте там вообще краями. Он работал инструктором-тренером на новых боевых флайках. Он не планировал сам участвовать в огневых контактах, но из-за бардака у филиппинских римских католиков ему пришлось. А теперь на брата вешают тысячу вагонов белого фосфора и ещё всякого дерьма, которое сбросили тамошние римские католики на тамошних арабских мусульман. Типа, нашли крайнего, ага. Я ему сказал: смотри, брат, сейчас на тебя повесят французские изонуклиды в Сомали и Магрибе.
Эклен: Я слышал, что Поэтеоуа привез три тысячи тонн груза из Океании на Корсику, выгрузил это и взял груз для заброски в Джибути. А что было выгружено на Корсике?
Кеа: Он привез несколько малых самоходных судов с грузами для японского отеля «Тамагочи» на Антикитере, недалеко от Крита. К изонуклидам это никаким боком.
Эклен: Но отель оказался военной базой конголезских морских коммандос.
Кеа: Ну и что? Это была хитрость для защиты островов, честно купленных у греков.
Эклен: А твой брат намерен как-то оправдываться перед Гаагским трибуналом?
Кеа: Нет смысла. Там уже расписано. Оффи, нах, обосрали своим крестовым походом классный бизнес-проект, шлепнули кучу нонкомбатантов, а теперь трибунал, нах…
Эклен: Минутку! Какой бизнес-проект?
Кеа: Стоп. Репортер не я, а ты. Раскапывать политику, это по твоему курсу.
ПАУЗА.
Эклен: Диззи, мне кажется, этот мяч к тебе. Ходят упорные слухи, что серия странных военных конфликтов в афро-азиатском регионе имела целью пробить магистраль для антарктического газа в Средиземноморье и Западную Европу.
Диззи: С начала прошлого века ходят ещё более упорные слухи о всемирном заговоре лидеров Фонда Карнеги – банкиров, партийных политиков, медиа-магнатов. И что?
Эклен: Твой ответ можно перевести, как «no comments»?
Диззи: Алан, ты же сейчас работаешь по теме светской хроники, так что давай лучше поговорим про секс. Телезрителям это интереснее, чем надоевшие теории заговора.
– ---------------------------------------------------
Видеоклип (или короткометражный фильм) закончился. Лианелла тряхнула головой, возвращаясь в реальный мир. Летучая этажерка снижалась над атоллом Хэрехеретуэ-Элаусестере. До Муруроа отсюда немного больше трехсот миль. Пора звонить маме.
…
Доминика Лескамп договорила последнюю фразу, сказала «salute», убрала мобайл в карман и пояснила.
– Это Лианелла. Она на Херехеретуэ и будет здесь часа через полтора.
– Ты не боишься вот так отпускать её одну? – Спросил Клод Филибер.
– Боюсь, и что? Девочка растет. Нельзя постоянно держать её под крылышком. Такова вечная дилемма, и не я первая переживаю об этом. Так что давайте вернёмся к теме.
– Время ожидания, – сказал Гастон Дюги. – Я предлагаю дать ребятам 7 часов 40 минут. Один оборот вместе с Фобосом вокруг Марса. Так в исходном графике. Лично я очень сомневаюсь в целесообразности увеличения этого времени вдвое.
– Ребята нервничают, – возразил доктор Кантоле, – им надо дать больше времени на то, чтобы успокоиться. Я, как врач, дал бы им максимум возможного времени.
– Извини Оноре, – сказала Доминика, – но я, как астронавт, могу сказать: от увеличения времени они только сильнее занервничают. Есть график, и это единственная опора. Я хорошо помню, с каким напряжением воспринимались отклонения даже на полчаса.
– График, это святое, – поддержал её Юлис из группы оперативного компьютерного моделирования. Его напарник Винк несколько раз кивнул в знак согласия.
– Док Оноре, а что конкретно вас беспокоит? – Спросила Рокки Митиата.
– Уровень тревожности, – ответил французский врач.
– А меня бы тревожило, – произнесла меганезийка, – если бы они не тревожились.
– Хороший афоризм, – заметил её faakane Квинт Аптус.
– Афоризм не доказательство, – проворчал сидящий рядом колоритный бородач.
Квинт сделал сокрушённое лицо и развел руками.
– Мсье Даниэль Барбю математик, и если речь о доказательствах, ему лучше знать…
– …И нечего говорить обо мне в третьем лице, – перебил тот.
– Извини, Дан, это у меня такие шутки тяжеловесные. Я слегка древний римлянин.
– Самый древний тут я, – отрезал 62-летний Ематуа Тетиэво.
– Но ты не римлянин, в смысле, не латино-креол, – ответил Квинт.
– Да, я утафоа, и не претендую на италийское наследство. Но у меня было несколько недавних суборбитальных полетов в качестве пилота экспериментальных dicks.
– Ну и? – Спросила Рокки.
– …И я согласен с тобой и Доминикой. Но я бы ещё послушал мнение Селины Нэф.
Поэле Ваэохо Гоген и Теанкеноэ Алингело (по прозвищу Танк) переглянулись.
– Дядя Ематуа считает, что женщины намного умнее мужчин, – шепнул Танк.
– Ещё скажи, что это не так, – весело отреагировал Тетиэво.
– В большинстве случаев, но не всегда, – сообщил свое мнение Гоген.
– Ты ещё маленький, у тебя статистика не набралась… Так что скажешь, Селина?