Драйв Астарты
Шрифт:
Проще всего было предположить, что причина таких эволюций – креативная и даже отвязанная молодежная публика вокруг. Но на Киритимати юниоры, в общем-то, не уступали здешним по отвязанности, а значит, причина была не только в этом. Чинкл задумывался: как сильно влияет на Зирку генеральный персонаж её религиозного комюнити: Папа Климент XV? Одно из действий Климента безусловно повлияло, и Чинкл запомнил этот момент. Шла прямая TV-трансляция общения Папы с публикой непосредственно на улицах Форталезе. Климент был «в штатском» (просто в белых брюках и яркой рубашке). Он находчиво отвечал на вопросы, задаваемые из толпы. Обстановка была вполне демократичная, рядом играла музыка, кто-то танцевал и, вероятно, поэтому прозвучал вопрос: «Святой отец, а вы там, в Риме не разучились танцевать
Любопытно, что после этого Зирка, отправляясь на микроллере в лавку за мелкими покупками, не сочла необходимым надеть шорты и рубашку вместо узкого пестрого платочка на бедрах «lavalava lanton-style», в котором до того ходила только дома и во дворе. Что-то для нее изменилось, когда Папа Римский сплясал самбу на улице…
Чинкл затормозил в нескольких метрах от рафта и поинтересовался:
– Зирка, ты уже свободно владеешь нсенга-банту?
– Чем-чем? – Переспросила она, подплывая и хватаясь за корпус аквабайка.
– Нсенга-банту, радость моя. Это такой язык. Вы болтали достаточно долго, чтобы…
– Мы сплетничали на пиджин-ин, – перебила Зейта. – Док, мы спорили: Береговое братство напарило нас, или все честно?
– Слово «честно», – сказал он, сползая с «водяного ослика», – весьма многозначно и относительно. Ты имела в виду «честно» в каком смысле, и с какой точки зрения?
– В смысле, что мы пролетели мимо денег, – уточнила она.
– Ответ: «нет», – сообщил Чинкл, – мимо денег вы как раз не пролетели. Я только что общался по фону с доктором Го Синреном, это шеф структурной единицы «братства», которая занимается малобюджетной астронавтикой. Я вообще-то хотел поговорить с доктором Мо, но его секретарь очень извинился, и переключил меня на Го Синрена.
– Типа, секретарь доктора Мо знал, почему ты звонишь? – Спросил Сефал.
– Типа, да. Сейчас я попробую воспроизвести ту формулировку, которую доктор Го Синрен использовал, чтобы объяснить мне свою точку зрения…
Меганезийский математик лег на воду, внимательно посмотрел на небо и, как будто читая с написанной там шпаргалки, произнес:
– Мы очень-очень рады, что наше сотрудничество с мото-клубом Хат-Хат приобрело более широкий формат, что дает нам основания пропорционально увеличить сумму, которая, как мы надеемся, сделает наше сотрудничество ещё более доверительным, плодотворным, и взаимовыгодным… Хэх… И, кстати, Сефал, загляни на fee-account клуба. Ты порадуешься своему наблюдению, и порадуешь коллег.
– Что, они так много заплатили? – Спросила Бемо.
– Нет, на мой взгляд, они заплатили даже больше… Хотя, если учитывать кокаин, то совсем немного. С другой стороны, с чего бы им учитывать здесь ещё и кокаин?..
– По ходу, – заметил Рамез, – за кокаин они должны были отстегнуть долю не нам, а гренландскому капитану.
– Он бы отказался, – лаконично сказала Чарм.
– Да, – согласилась Зирка. – Такие люди, как капитан Палфри, не ведут дел с… Как это сказать? С неоднозначными людьми. Вот. К тому же, наркотики.
– Алкоголь тоже наркотик, – заметил Салман. – И табак. И даже кофе.
– Видишь ли, – заметил Чинкл. – У алкоголя незамутненный имидж на условном западе. Считается, что напиться в хлам это социально-приемлемо, а нанюхаться кокаина или накуриться травки, это асоциально. Регулирующая оффи-мифология…
– Док, ты обещал про это рассказать через одну лекцию, – напомнил Рамез.
– Обещал – значит расскажу. У меня вся программа расписана. А сейчас, ребята, есть мнение, что моей vahine пора обедать… Если, конечно, она не намерена похудеть до состояния условно-западной фотомодели.
– Она не намерена, – ответила Зирка.
– Я рад, – Чинкл улыбнулся. – Я готов отвезти всю вашу банду в таверну дяди Жосе.
– Ты угощаешь? – Спросила Зейта.
– Ты догадлива не по годам, – сказал он. – Или у тебя способности к телепатии.
…
Прозрачный «марсианский» купол над таверной дяди Жосе сверкал на солнце, как гигантская капля расплавленного металла. Дизайнеры, хотя и были дилетантами, но догадались использовать зеркально-тонированное оргстекло, поэтому изнутри небо казалось тусклым, а солнце – неярким, как на закате. Почти бесшумный вентилятор – самоделка c медленно вращающимися лопастями, достойными маленькой ветряной мельницы, гонял под этим куполом воздух, то и дело создавая игрушечные торнадо, закручивающие табачный дым спиралями, и уносящие со столиков салфетки.
На высоком табурете у стойки вполоборота к залу сидел Гисли Орквард с огромной кружкой эля в одной руке и дымящейся толстой кубинской сигарой в другой. Он был здорово похож на Фиделя Кастро в молодости (только борода рыжая). Сравнить не составляло сложности: портрет Фиделя красовался на топике сидевшей рядом с ним очаровательной Симоны Сид – куратора mass-media от Политбюро. Сегодня Симона решила сама выполнять функции репортера соц-тиморского канала «Tele-Comrade». Оператор с телекамерой и микрофоном на штанге – парнишка в униформе капрала Народно-Освободительной Армии СРТЛ – устроился за столиком напротив стойки в компании Скиппи, которая, по приколу, давала ему советы типа: «Не снимай рыжего, снимай сиськи Симоны, они классно смотрятся! А рыжий пусть делает sound-track».
Орквард развернул очередную записку с вопросом.
– Так… Гисли, правда ли, что ты начал писать НФ-новеллу о ближайшем будущем венерианской колонии? Если да, то в чем главная идея?..
– Вот, дьявол! Уже все знают… Ну, я приоткрою занавес. Некая девушка попадает на Венеру в компании плохих парней. Ей удается бежать почти без ничего. Между ней и местом, где она рассчитывает получить помощь, тысяча километров. Полоса жаркой каменистой пустыни, и ещё море. Оно почти горячее, и его поверхность покрывают огромные пурпурные плавучие поля псевдобионтов. Иногда то тут, то там, это море вскипает от вулканических выбросов… Какие у девушки шансы уцелеть? Кажется, никаких, тем более, что за ней отправлена погоня. Но имеются два обстоятельства, которые делают её положение небезнадежным. Во-первых, в мире ещё есть хорошие парни, которые одинаково мастерски умеют обращаться со штурвалом самолета и с автоматической винтовкой. А во-вторых, есть такая штука ген-вектор. Это вроде синтетического вируса, который реформирует работу клеток, и клетки начинают производить другие белки. Белки, необходимые для жизни на Венере, уже частично терраформированной, но ещё слишком горячей и бешеной для обычного человека… Внимание, проблема: а сможет ли человек потом вернуться на Землю? Или такое реформирование организма означает, что человек сможет жить только на Венере? Вероятно, будут приложены усилия к тому, чтобы человек после такой процедуры сохранял способность жить на Земле. Но тогда есть риск получить ни то, ни се. С домашними животными все проще. Возможность их возвращения на Землю нас не волнует. Они создаются специально для Венеры. Теперь представим себе: какой-то человек получил ген-вектор, разработанный для свиньи. Свинья – это лабораторный двойник человека. Ген-вектор сработает, и человек превратится в венерианина. Я не собираюсь раскрывать повороты сюжета, и предлагаю задуматься над этическими и политическими проблемами подобной ситуации. А ситуация наверняка возникнет. В нашем мире хватает отчаянных людей, которые готовы заплатить любую цену, чтобы начать жизнь с чистого листа. Вот она, центральная идея. Или центральный вопрос.
Отхлебнув эля, Орквард развернул следующую записку.
– Так… Гисли, когда будут опубликованы «Охотники за солнечным зайчиком»?… Ну, точную дату я не готов назвать, но наверное, в конце марта… Ладно, теперь ещё одна записка, и… (Он развернул записку, прочел её и отложил её в кучку, где уже лежало несколько штук)… Нет это пусть док Кватро отвечает. Я вижу, он подошел со своей командой космических разбойников.
– Сам ты разбойник! – Раздалась громкая реплика Чинкла от столика в дальнем углу.