ДРЕМ
Шрифт:
– Простите, леди Луэлин, мне ждать выговора?
– За что же, Глен?
– Мне положено было защищать вас, а не бросаться к этому мальчику.
– Но вы защитили меня, – улыбнулась я. – Вы видели, что я вне опасности, а за то, что успели сориентироваться и прийти на помощь пострадавшему ребёнку, объявляю вам благодарность.
Я подала ему руку, специально так, дабы он пожал её, – что он и сделал, поднявшись. Но потом, уже почти отпустив, всё же быстро поднёс к губам.
Несколько минут прошло в молчании. Затем я отдала охране команду «вольно», и они разместились в пинокреслах и на диванчиках.
– Можно вопрос, мэм? – вновь нарушил тишину Глен.
– Пожалуйста.
– Скажите, вы любое событие способны обернуть так, как вам хочется?
– Существует множество точек зрения, я же лишь умею находить нужную мне. Это вы к чему, Глен?
– Без какого-либо умысла, эйс Луэлин. Просто чем больше я узнаю вас, тем большее восхищение вы у меня вызываете.
«О, Глен! – вдруг захотелось сказать. – Если бы любое! Если бы могла обернуть так, как мне хочется, то, что...» – я оборвала себя на этой мысли, вновь перекрыв её доступы к сердцу. Но показалось, что прочла понимание во взгляде охранника – как будто он услышал всё, что чуть не сорвалось с губ, и поддерживающе улыбнулся одними глазами.
Однако это был внутренний диалог двух людей, не видимый посторонним, хотя королева продолжала также мягко и чуть-чуть снисходительно улыбаться, а охранник почтительно поддерживал беседу.
Дома меня встретила мама. Когда мы остались одни, она почему-то вдруг начала допытываться, отчего это меня потянуло на увеселительные прогулки.
– Это не прогулка, а благотворительное мероприятие, – ответила я, заходя в свои покои.
– Ты не влюбилась, а? – внезапно изрекла она, следуя за мной.
– С чего бы это, мама.
– Мысли про детей у женщин обычно заходят, когда они влюбляются.
– Или, может, когда достигают определённого физиологического уровня развития? – я отошла к витражу в парк-сад, намереваясь поскорее заканчивать разговор.
– Ты хочешь ребёнка? – она тоже не стала никуда садиться, а приблизилась ко мне.
– Мама, что за грандиозная гора из одной песчинки?
– Я же вижу, как тебя что-то мучает. Ты не...
– Мама, пожалуйста! – несколько оскорблённо произнесла я.
– Извини, Луэлин. Это мне так... вспомнилась одна давняя история... – она чуть помолчала, взглянула на моё не смягчающееся лицо и добавила – вероятно, чтобы перевести тему:
– Я... собираюсь после войны переехать на Землю, у меня есть небольшая идея по работе, хочу опробовать её.
– Не думаю, что эта война закончится скоро, – мрачно произнесла я, вновь вспомнив играющих детишек. – Она как спиральная бесконечная дорога на поверхности планеты – конца-края не видно, а мы идём и идём гигантскими кругами, когда могли бы легко и просто проделать этот путь от полюса до полюса по дуге... – я отвернулась, провела рукой по гип-стеклу.
– Ты же королева. Найди его.
– Ищу. Только, боюсь, его сравняли с землёй, прежде чем начертать новый.
На срочно созванном военном совете присутствовали все Илберы – не считая пока ещё недееспособной Мелен Эльэльо. В последнем бою дремляне неожиданно сделались невидимыми для наших сканеров – ненадолго, правда; однако напряжённое ожидание, где же и когда они выйдут из смещения, сказалось не самым лучшим образом на наших нервах – или что там имеется у остальных галактоидов.
Моя лаборатория уже вовсю трудилась над этим, беря за плоскость расчёта силафорийную основу, однако у нас закрадывались сомнения: может, здесь нечто абсолютно иное? Кроме прочего, я переживала, не попали ли к врагам расчёты визозаслонок...
Едва узнав об их новой выходке, Дэльвик отдал распоряжение по всем планетам закрыться силовыми полями. Конечно, до сих пор дремляне воевали лишь со Скорпионкой и не считали разумным задираться с иными цивилизациями – после неудачной попытки атаковать планету, находящуюся в процессе обустройства. Однако, получив такую возможность, вполне могли попытаться нанести удары исподтишка...
Совет обсуждал тяжёлый вопрос. Назрела срочная необходимость закрыть Дрем силовым полем, хотя оно всё ещё не было проработано так, чтобы сделать неуязвимыми тех, кто станет его обеспечивать.
После долгих споров и разбирательств – заседание длилось почти сутки – мы остановились на додекаэдре. Двадцать платформ уже были приготовлены и оснащены мощными установками Эйкузэ. Лаборатории дали несколько дней на последние доработки и помощь войскам в запуске грандиозной системы...
А также меня порадовал улучшенный вариант визозаслонок. Они по-прежнему не срабатывали при включении на расстоянии ближе трёх смещений до объекта, однако время теперь увеличилось до нескольких часов. То есть, летя издалека, было бы весьма неплохо ими пользоваться.
Поэтому, как ни жаль мне было расставаться со столь замечательным маскировочным средством, я рассказала о нём Дэльвику, сообщив, что самое время опробовать одну из недавних разработок лаборатории, и приказала оснастить ёмкостями платформы. И начать оборудовать все корабли нашего флота.
Несмотря на решение тяжёлых вопросов и проблем, мне нравилось отдаваться работе. Уставать настолько, чтобы никаких мыслей больше в голову не прилетало... А в редкие периоды затиший и отдыха незаживающая рана моя напоминала о себе, заполняя сердце и душу неизбывной тоской. Казалось, сколько бы времени ни прошло, никогда не исцелиться от неё...
Через некоторое время я попросила Глена вновь наведаться на Землю, в тот странный дом. Но он оказался пуст, никаких загадочных созданий больше не обнаружилось в нём. Как и через десятиделю, когда я тайком отправила туда и Дика...
...Однажды вечером мы с Элиш сидели в моей гостиной, и я дала мысленную команду гиперкому слегка откинуть спинку дивана и раздвинуть часть потолка. Там открылось небо Скорпионки, такое ошеломительно красивое, исполненное ясных чистых цветов...
Силовой барьер осуществлял роль охранного заграждения, однако не сказывался ни на представшем взору великолепии, ни на лёгком порыве ночного ветерка, овеявшем наши лица...