Дремлющие вулканы айнов
Шрифт:
– Велю племенам признать российское подданство… и внести в казну ясак, по одному бобру с души.
Как только камчадал перевёл эти слова, айны дико завопили, а старейшина, что постарше, с достоинством ответил:
– На острове нет бобров. Мы промышляем нерпу, которая нас кормит и одевает.
Один из казаков, Григорий Переломов, дружка атамана, увидел на старейшине бобровую накидку и закричал:
– Ворот-то из бобра, а значит, у них есть «рухлядь».
– Нам привозят бобров и лисиц на обмен с острова Парамушир, вон с того, что за переливами, – ответил один из старейшин, показывая на юг.
– Так живо наменяйте бобров в казну русского царя, – закричал Анциферов, – не то худо будет.
– Это невозможно. Настала осенняя пора, и на остров не переплыть, – ответили вожди и отступили назад за спины воинов, неожиданно появившихся перед атаманом.
– А нам-то, какое дело, – кричали казаки. – Несите бобров.
И громче всех кричал Переломов:
– Не то силой возьмём!
Из толпы айнов сразу послышались яростные крики и угрозы, а женщины с детьми поспешили вглубь острова. Казаки, почувствовав опасность, приготовились к худшему, а атаман Анциферов стал пятиться и скрылся за их спинами. Воины айнов, потрясая копьями, с воплями бросились на казаков. Полетели стрелы.
– Робята, заряжай, – послышалась команда атамана. – Казаки расступись – пли!
Раздался страшный грохот из нескольких пищалей и фузей [20] . Всё смешалось в толпе айнов, послышались вопли, и раненые со стонами попадали на камни, а из-за спин дикарей появились новые воины, страшно крича, они с копьями бежали на казаков.
– Готовь-сь, робята. Пли! – и толпа дикарей с воплями пустились наутёк.
И только теперь казаки смело отправились вглубь острова. Найдя поселения айнов, они построили волосатых дикарей в ряд и привели в российское подданство. А вот ясак им пришлось взять не бобрами, а нерпой и вещами, которые попадались им под руку. Анциферов с Козыревским вышли на южное побережье острова Шумшу и увидели грозные воды «перелива», за которыми еле виднелся остров.
20
Фузея – дульнозарядное, гладкоствольное ружьё с кремнёым замком.
– Парамушир! – воскликнул Козыревский.
– Да, это второй морской остров, – подтвердил атаман.
– Поро-мосири, так называют остров айны, то есть большой остров, – подсказали камчадалы.
Течение между островами было настолько стремительным, что казаки не рискнули пуститься в погоню за отчаянными айнами, и тем более идти на второй остров за ясаком, хотя и очень хотелось.
– С чем же мы явимся к Колесову? – спросил Козыревский атамана, – ведь нам велено привести в подданство оба острова и привезти достойный ясак.
– Во, во – поддержал его Переломов, – за такой ясак нам приказчик не простит убиенного Атласова. Живо закуёт в кандалы.
– Не боись, – ответил атаман Анциферов, усмехнувшись, – пойдём к камчадалам и там возьмём «рухлядь».
– Ну и ну, – пожал плечами есаул Козыревский, – а впрочем, тебе виднее, хотя знаю, озлятся камчадалы, ведь мы уже брали с них дань.
– Завтра же иди к камчадалам за «рухлядью», – нахмурился атаман, – а опосля пойдём с тобой в Нижнекаменский острог на поклон к приказчику. Расскажем о наших приключениях, а ты нарисуешь ему карту островов.
– Добре, – ответил Козыревский, а сам подумал: «Часть ясака обязательно спрячу, а деньги сгодятся на постройку морских кочей. Вот тогда и побываем мы на всех островах «курильцев».
Глава 2
Занесённый снегом, Нижнекаменский острог притих, и только из оконца приказной избы слабо пробивался свет лучины. Приказчик Колесов, уже который день передавал дела прибывшему из Якутска новому приказному Василию Савостьянову, рассказывая ему о похождениях своих казаков. Когда в избу с шумом вошли атаман Анциферов с есаулом Козыревским, то приказчик Савостьянов от неожиданности вздрогнул и насторожился. Сидевший с ним за столом Колесов строго посмотрел на атамана и велел сказывать. Анциферов стал докладывать о том, что казаки побывали на двух островах и привезли богатую добычу, но Савостьянов неожиданно прервал его речи и закричал:
– Ты даёшь ложные показания и скрыл, что не был на втором острове Парамушире.
Атаман удивился осведомлённости нового приказчика и умолк. Он не знал, что его товарищ, ходивший с ним в поход на Шумшу, казак Переломов был схвачен, как участник убийства Атласова и на допросе поведал о «подвигах» казаков на острове.
– А ещё ты замешан в убийстве Атласова, – разошёлся Савостьянов. – Взять его под стражу!
В дверь приказной ввалились два огромных казака и схватили атамана за руки. Анциферов завопил:
– Помилуй, я ведь привёз ясак и сполна. И какая разница, откуда эта «рухлядь»?
Савостьянов сразу успокоился и подумал: «Действительно, что толку в том, что атаман будет сидеть в «яме»? Лучше пусть послужит мне».
И, поглядев на взбешённого Анциферова, ухмыльнулся:
– Ясак ты хороший доставил, и на первый раз тебя прощаю. А пока отправляйся в Большерецк и возьми «мягкую рухлядь» с камчадалов на речке Авачу, будь осторожен с ними, и помни, ты под следствием… Отпущаю!
Савостьянов перевёл взгляд на есаула и удивился:
– А ты Козыревский, что насупился? Рисуй чертёж острова Шумшу.
Сам же подумал: «И этот казачок пусть покаместь послужат у меня, а в поруб его всегда посажу».
Колесов же, мрачно сидевший за столом, сразу смекнул: «Донесу я на тебя Васька и останусь приказчиком на Камчатке на всю свою жизнь».
Камчадалы, узнав о походе Анциферова на реку Авачу, решили отомстить за его алчность и за двойной ясак на реке Большой. В своих зимовьях они достойно встретили атамана Анциферова с казаками и устроили пир. Гости захмелели, и камчадалы устроили на ночь атамана с казаками в балагане с крепкими тройными дверями. Бдительный атаман на всякий случай взял с собой на ночлег двух аманатов [21] и залёг спать. Ночью, тихо убив охрану, камчадалы со всех сторон подожгли балаган, из которого никто не смог выбраться. Так бесславно погиб атаман Анциферов.
21
Аманаты – заложники из родовой знати.
Приказчик Василий Савостьянов узнал от своих доносчиков, что Колесов послал гонца к воеводе. Он сразу догадался, что гонец послан с доносом на него, и сел писать оправдательную челобитную. Как только он, обмакнув перо в чернильницу, начал писать, как в дверь ввалился камчадал со страшной вестью о трагической смерти Анциферова. Савостьянов немедля послал казаков, велев им сжечь поселение на речке Авачу, а с остальных камчадалов взять большой ясак. Провожая казаков, он с крыльца махнул им рукой: