Дремлющие вулканы айнов
Шрифт:
Посмотрев на скалы, нависавшие над рекой, он весело сказал казакам:
– Надо б осмотреться, други. Айда на гору.
Атласов с Иваном Голыгиным полезли на скалы, а казаки поспешили за ними. Пробираясь вверх между огромными камнями, Атласов подумал: «Неча время терять», и обернувшись, велел Голыгину:
– Ты Иван, вот что, возьми с десяток казаков, пару камчадалов и иди в верховья Нынгучу… и без достойного ясака не возвращайся.
Наконец, казаки поднялись за Атласовым на высокий утёс, далеко упирающийся в море, и обомлели… какая ширь морская! А Атласов уверенно прошёл на самый край утёса и, сложив руки на груди, стал с любопытством вглядываться в морские дали. Ветер трепал его волосы, а он, широко раскрыв рот, вдыхал морской солёный воздух. Вдруг, он зычно закричал:
– Вижу, браты, вижу!
– Что, где? – в недоумении заговорили казаки, стоящие сзади него.
– Да, вона, какая дивная гора, да ещё курится, – воскликнул Атласов, увидев очертание огромного вулкана.
Камчадалы, сопровождавшие Атласова, пояснили:
– Это вулкан Аланд, извергающий огонь! А далее далёкие острова айнов!
Атласов ухмыльнулся в бороду и произнёс:
– Вот пойдём, казачки, на эти острова и заясачим айнов-курильцев. Только на чём идти?
Атласов стоял на утёсе, широко расставив ноги, суровый, неприступный и мучительно думал: «Как же добраться до Аланда»?
Морской ветер дико свистел в ушах, трепал полы его потёртого кафтана, и как бы говорил ему: «Думай, Атласов, думай».
Казаки, стоящие с ним, притихли и боялись слово вымолвить.
«Надобны кочи [11] !» – наконец, решил Атласов и, повернувшись к казакам, заорал:
– А вы чо рты раззявили? Тикайте вниз и ставьте избы, не то ночевать будет негде! Вона на одной уже крыша ставлена.
Казаки с гиканьем спустились со скал вниз. Вскоре крыши покрыли тёсом, навесили двери, и каждая изба стала крепостью. Потянуло дымком костров и вкусно запахло, это в котлах варили уху. Заночевали казаки уже под крышами свежесрубленных изб, и в устье реки Нынгучу появился ещё недостроенный, но уже грозный острог Большерецкий – будущая русская твердыня на Камчатке.
11
Коч – мореходное парусное судно.
В приказной избе острога было тихо, и только где-то жужжал шмель. Приказной Атласов удобно расположился на медвежьей шкуре и, вспоминая, писал на клочке бумаге: «…а против первой Курильской реки на море видел, как бы острова есть…» Как, вдруг, в дверь ворвались казаки и закричали:
– Володимир, убили десятника Голыгина, а мы с ясаком еле утекли.
– Где? На реке Нынчугу? – вскричал Атласов, – Сбирайтесь, отомстим камчадалам!
Казаки на байдаках спешно поднялись вверх по реке Нынчугу и неожиданно напали на камчадалов, праздновавших свою победу. Казаки дали несколько залпов из ружей – десяток дикарей упало, а остальные разбежались. А оставшиеся камчадалы с детьми, прижатые к скалам, запросили пощады. Атласов великодушно простил, взяв с них двойной ясак, и с телом погибшего Голыгина вернулся в Большерецкий острог. Похоронили казака Ивана Голыгина на высокой скале. На могиле поставили крест, обложив камнями, а реку Нынчугу назвали его именем.
Сразу после похорон Атласов велел казакам собираться в поход. Он решил идти на реку Ичу, достроить там крепость и, пополнив ясак, вернуться в Анадырский острог. Верные камчадалы доложили казакам, что коряки, узнав о возвращении Атласова с Камчатки, задумали перехватить его на пути в Анадырский острог. Поэтому Атласов не рискнул отправляться зимой, ведь по следам отряда можно было бы легко настичь его обоз. Он разумно остался на зиму в остроге Ичи залечивать свои раны.
И только 2 июня 1699 года Атласов с 15 казаками и 4 юкагирами, местным тойоном [12] и японцем Денбеем скрытно добрались до Анадырского острога. С собой они привезли большую «государеву казну»: 330 соболей, 191 красную лисицу, 10 лисиц сиводущек, 19 каланов, одну соболью парку и прочую «рухлядь».
12
Тойон – местный князёк.
Так завершился знаменитый камчатский поход Владимира Атласова, своенравного, решительного и очень смелого сибирского казака-завоевателя, который положил начало окончательному закреплению Камчатки за Россией. Конечно, приказной Атласов, первый исследователь Камчатки, не был романтиком, но его всегда тянуло тайное и неизведанное, и он уже мечтал о покорении богатых морских островов. И уже тогда Атласов, знавший грамоту, стал составлять «скаски», некие сообщения о Камчатке и морских островах айнов. Потомки недаром прозвали Владимира Атласова «камчатским Ермаком» и по заслугам, а остров Аланд назвали его именем.
Глава 4
1700 год. Холодный осенний день на Камчатке клонился к концу, а буря свирепствовала в Калыгирской губе Боброва [13] моря, и который день не умолкала. Морские волны с грохотом накатывались на прибрежные скалы и, пенясь, заливали юрты прибрежного поселения камчадалов. Они в ужасе бросали свои жилища и прятались на скалах. Там они, поднимая руки к небу, просили помощи у своих Богов. Но не все камчадалы тряслись от страха.… На скале, наперекор стихии, стояли воины племени камчадалов-ительменов [14] , воинственные жители Камчатки во главе с гордым вождём. Воины ожидали нападения с морских островов враждебных айнов, которые часто высаживались в их владениях, в поисках добычи морского зверя. Они напряжённо вглядывались в разгневанное море, словно вызывали его на бой.
13
Боброво море – Берингово море.
14
Ительмены – одна из коренных народностей Камчатки.
Но вот вдали в бушующем море показалось неизвестное судно, давно лишённое своих мачт. Теперь это судно, как щепку, швыряло в разные стороны, и огромные морские волны с диким воем несли судёнышко на прибрежные скалы. На судне метались какие-то люди, они в отчаянии кричали и готовились к неминуемой смерти. Самые отчаянные из них бросились в бушующие волны, надеясь как-то доплыть до берега. Ещё мгновение, и судно с треском ударилось о скалы, и его обломки разлетелись по каменистому берегу. Спаслись лишь моряки, рискнувшие покинуть корабль. Они, пользуясь морским приливом, кое-как достигли безопасного берега и, отдышавшись, стали пробираться через камни к своим спасшимся товарищам. За ними, молча, наблюдали ительмены-камчадалы. Наконец, решившись, они с воплями напали на десяток измученных моряков. Четверых, оказавших сопротивление, они убили, а остальных взяли в плен. Камчадалы ликовали, радуясь своей удаче, ведь теперь у них есть рабы, правда, совсем непохожие на айнов. Они содержали пленников в балаганах и прятали от казаков.
В 1702 году в Калыгирской губе, по приказу якутского воеводы Траурнихта, служилые казаки из отряда Ивана Козыревского собирали ясак, и вдруг в поселении камчадалов они обнаружили спрятанных в балагане пленников, явно иноземцев. Когда Козыревский узнал, что у камчадалов уже два года томятся иноземные пленные, велел их немедля выкупить и привести к нему. Как же, выкупить?! Казаки просто напали на камчадалов и, отбив четырёх пленённых моряков, доставили Козыревскому в Большерецкий острог. Озадаченные казаки долго бродили вокруг приказной избы острога, не понимая, что так долго их предводитель возится с иноземцами. А Козыревский накормил голодных моряков, и два дня потратил на то, чтобы как-нибудь на пальцах, либо жестами разговаривать с узкоглазыми иноземцами. Среди них нашлись моряки, которые освоили простые русские слова. Особенно ценным собеседником оказался самый опытный из них моряк по имени Сан. Уже через неделю Козыревский узнал у Сана и записал о том, что они японцы из государства Эдо, в котором семь городов, и расположено оно на большом острове в Пенжинском море, напротив «Камчатского Носа». Оный остров богат самородным золотом, серебром и изделиями из камок [15] , китайки [16] и дабы [17] .
15
Камка – шёлковая ткань с узорами.
16
Китайка – плотная синяя ткань.
17
Даба – китайская бумажная ткань синего цвета.
– Казаки, наши приключения продолжаются! – воскликнул радостный Козыревский, выходя из приказной избы. – Идём на богатое Эдо.
Конечно, никто из казаков не понял, да и откуда им знать загадочное слово «Эдо», но они восторженно приветствовали своего предводителя, потрясая саблями:
– Мы с тобой Иван Петрович, хошь в огонь, хошь в воду!
Козыревский с ясаком направился в Анадырский острог и там представил сведения японца Сана. Здесь он повстречал, вернувшегося из похода, Атласова и поведал ему о таинственном государстве Эдо. Сочиняя свои «скаски» о Камчатке и о неизведанных морских островах, Атласов понял, что пленный японец Денбей не соврал. Он быстро смекнул какую ценность имеют эти сведения и понял какая будет богатая добыча при захвате этих островов. И недолго думая, он поспешил в Якутск к воеводе Траурнихту, обсудить с ним организацию новых экспедиций на острова в Охота-море.