Дренг
Шрифт:
Вид близкой суши вновь поднял нам настроение, и Торбьерн даже затянул нехитрую песенку, которую с удовольствием подхватили все остальные. Ритмичную и простую, на раз-два-три, чтобы удобнее ворочать веслом. Всем нам уже не терпелось вновь сойти на берег и ощутить под ногами не качающуюся палубу, а твёрдую землю.
У одного из деревянных причалов нашлось свободное место и мы устремились туда, и лично мне это почему-то напомнило сложности с поиском бесплатной парковки в центре города. Под знаком вставать не пришлось, но покружить какое-то время по гавани всё-таки
«Морской сокол» мягко ткнулся деревянным бортом в вывешенные у пристани мешки-отбойники, Кнут ловко перескочил на причал и закрепил швартовы, подтягивая драккар ещё ближе, Олаф и Токи бросили сходни. В порту кипела жизнь, люди работали, сновали туда-сюда, как муравьи, перемещая грузы, мешки, бочки и сундуки на склады и в трюмы грузовых кнорров. Отовсюду доносилась витиеватая морская ругань, отрывистые короткие приказы, лошадиное ржание и крики вездесущих чаек.
Хроаррскильде казался обычным торговым городом, кипучим и беспокойным, в котором постоянно мелькали тысячи новых лиц, и некоторые парни тут же увидели знакомых. И нас тоже увидели.
— Лопни моя печень, это же «Морской сокол» у причала! — проревел какой-то широкоплечий пузатый датчанин в грубой кольчуге. Он засунул большие пальцы рук под широкий кожаный пояс, и объёмное брюхо скрывало его ладони почти целиком.
Эйрик дёрнулся и замер, но тут же повернулся с широкой улыбкой, раскидывая руки в стороны, будто желая обнять этого датчанина.
— Рорик! Какая встреча! — с притворной радостью воскликнул он.
Мы как раз сходили на берег, чтобы разузнать новости и закупить наконец съестных припасов. Все, кроме Асмунда и Фридгейра, которые вытянули жребий и остались караулить драккар.
— Эйрик Гудредсон! Кажется, в нашу последнюю встречу твоя морда была пошире! — расхохотался датчанин. — Нашёл себе новую команду?
— Нет, новая команда нашла меня, — оглянувшись по сторонам, ответил Эйрик.
Ему определённо было неловко от такой встречи. Простым гребцом на собственном корабле, в одежде с чужого плеча. В мелком отряде без хёвдинга и особых успехов.
— Ха! Ну, бывай, значит! — насмешливо произнёс датчанин, от которого положение Эйрика никак не укрылось. — Может, с новой командой к тебе вернётся удача!
— Кто это такой? — спросил я, когда мы отошли чуть поодаль. — Что он имел в виду?
— Знакомый. Торговец зерном, — буркнул Эйрик.
— А про удачу он что говорил? — спросил я.
— Неважно, — мрачно ответил Эйрик, и я понял, что за этим кроется нечто большее, но настаивать на ответе не стал.
Небольшой рейд по местным питейным заведениям и блиц-опрос показал нам, что сыновья Рагнара сейчас здесь, на острове. Не все из них, но как минимум Хальвдан и Ивар сейчас тут, и мы могли бы увидеть их корабли среди прочих. На отдельном причале, конечно, но всё равно. Теперь вопрос стоял в том, как к ним попасть. В конце концов, они были конунгами и сыновьями конунга, а мы — простыми норвежскими моряками.
Конечно, новость, которую мы несли, могла открыть любые двери, но важно было правильно ей распорядиться. Так что мы смело отправились
Нас, разумеется, остановила встревоженная охрана, едва мы приблизились ко двору. Полторы дюжины вооружённых викингов кого угодно заставят насторожиться, даже себе подобных.
— Здесь не принимают гостей, — сказал охранник, преградивший нам путь.
— Передай уважаемым хозяевам, что мы принесли известия об их батюшке, — сказал я прежде, чем слово взяли Гуннстейн или Торбьерн.
Мы не договаривались специально о том, кто будет говорить, но раз уж это была моя идея прибыть сюда, то я и упражнялся теперь в красноречии. Хотя Торбьерн всё порывался изумить сыновей Рагнара своей поэзией, поразить их новой сагой о гибели Лодброка, но нам всё-таки удалось его отговорить. С трудом, но удалось.
— Ждите здесь, — сказал охранник.
Укреплённый двор, практически крепость, был обнесён частоколом из вкопанных вертикально брёвен, за которым виднелись крыши. Длинный дом для общих собраний и пирушек, конюшни, мастерские, сараи. Роскошное поместье уважаемых людей, это было заметно с первого взгляда.
Мои спутники почему-то изрядно нервничали, переминаясь с ноги на ногу перед воротами. Один только я оставался спокоен и хладнокровен. Я пришёл сюда, чтобы исполнить то, что должен исполнить. Я представлял себе, как это будет, пока мы добирались сюда, на Сьёланд, хотя особых надежд не питал. Благодарность власть имущих вещь своеобразная и эфемерная.
Наконец, привратник вернулся к нам, ещё раз окинул всех нас хмурым задумчивым взглядом.
— Не знаю, что на них нашло, но вам дозволено пройти, — сказал он. — Только оружие придётся сдать.
— Просто нас ведёт судьба, — пожал плечами я.
С требованием сдать оружие никто спорить не стал, в пиршественные залы вообще не принято было проносить мечи и топоры. Нередко случались пьяные драки, и для того, чтобы они не перерастали в кровавую баню, ничего серьёзнее столового ножа иметь при себе не разрешалось. Техника безопасности, в прямом смысле написанная кровью.
И спустя несколько минут мы вступили под крышу длинного дома Лодброксонов, в мягкий полумрак, разгоняемый светом свечей, лучин и горящего очага. Войти оказалось проще, чем казалось на первый взгляд. Теперь осталось выйти отсюда целыми и невредимыми. И, учитывая, что я задумал, шансы у нас были пятьдесят на пятьдесят.
В зале сидело на удивление много народа, за длинными столами люди пили эль, играли в хнефатафл* и просто общались. Царила атмосфера расслабленного веселья, дружинники Рагнарсонов наслаждались редкими минутами спокойствия, которое я сейчас собирался нарушить.
Охранник провёл нас к очагу, под светлые очи братьев Рагнарсонов. Четверо взрослых мужчин, опытные и умелые воины, выжидающе смотрели на нас, и от каждого их движения сквозило затаённой опасностью, так, что я понял, одно неверное движение или слово, и мы расстанемся с жизнями прямо здесь же.