Дрессированная смерть
Шрифт:
Наконец Мустафа справился с запором. Люк съехал в сторону. В салон ворвался свежий воздух. Охранник тронул плечо Лаврова, подсказывая, чтобы стал в проеме. Лавров не мог поверить в удачу:
«Рука правая. Все-таки убрал с крючка. Вот он, момент».
Молниеносно развернувшись, левой рукой майор увел ствол автомата в сторону, а кулак правой вонзил в горло боевика. Хрустнул острый кадык, охранник, хрюкнув, запрокинул голову и тут же получил еще один мощный удар ребром левой руки в переносицу.
Мустафа и Лавров развернулись
Ботинок майора с размаху вошел под ребра одноглазому. Мустафа взмахнул руками и вылетел в распахнутый люк прямо в руки притаившимся под брюхом лайнера десантникам. Лавров, даже не раздумывая, почти автоматически метнулся к лежавшему без сознания охраннику, схватил его за подбородок, потянул голову на себя, а потом резко повернул в сторону.
Завладев автоматом, выпрямился, прислушался к звукам, доносившимся из салона. Все та же гортанная речь наперебой и временами смех.
«Обошлось. Пока все тихо, надо действовать».
Казалось, вот она, свобода. Но что дальше? Снаружи ждали готовые к бою десантники, но, чтобы успеть подняться в самолет хотя бы пятерке бойцов, необходимо время. Не факт, что оставшиеся в салоне боевики и дальше будут вести себя мирно, дадут захватить себя врасплох. Большинство из них, конечно же, сдадутся без боя, но с перепугу могут начать беспорядочную стрельбу. А еще в салоне есть «профи» в камуфляже. Как он отреагирует на задержку и молчание – ведь за их уходом сразу же должны последовать команды Лаврова о сдаче. Майор размышлял буквально несколько мгновений.
«Профи насторожится, пойдет проверять, но сам. С ним по ходу никого быть не должно. Если я сумею его вырубить, пока он меня не заметил… Хотя чего скромничать – сумею. Тогда…»
Майору оставалось надеяться, что охранник пойдет один. Уверенность в это вселяло то, что за все время, проведенное в самолете, он не заметил, чтобы рядовые боевики и телохранители в камуфляже контачили между собой. Оно и неудивительно, подготовка «камуфляжников» и подготовка рядовых боевиков отличалась на порядок, а это значило, что элита относилась к простым бандитам с пренебрежением и презрением.
«Сперва надо отдать команду на штурм».
Лавров осторожно приблизился к выходу.
«Еще не хватало случайную пулю от своих получить».
Майор со всеми предосторожностями выглянул в дверной проем.
Перед самолетом – ни единой души. Группа десантников, около десяти человек, стояла в отдалении.
«Их талибы и разглядывают сейчас в иллюминаторы, – решил майор, – ждут, когда пойдут сдаваться».
А дальше, до самого горизонта, насколько хватало взгляда, не наблюдалось никакого движения.
Опустив взгляд, Лавров сначала увидел ствол нацеленного на него автомата, а потом встретился взглядом со старшим лейтенантом Бархановым.
Лавров описал условными знаками обстановку на борту и то, что предстоит совершить
Он затолкал труп «камуфляжника» под багажный стеллаж и взял с верхней полки мегафон.
После длительного ожидания в полном безмолвии, щелчки рычагов и шум открываемого люка звучали обнадеживающе. Барханов бросил взгляд на прикрывавших его бойцов и упреждающе поднял руку, напоминая пулеметчику и снайперу, чтобы не начали раньше времени. Нервы все-таки не железные, а обнаружение себя раньше времени – смерть.
Старлей, кусая губы, ждал продолжения, гадая про себя, что же происходит у него над головой.
Наверху послышалась короткая возня, а следом глухие удары, будто кто-то нанес пару ударов по боксерской груше. В эти мгновения он испытывал противоречивые чувства – радость, потому что майор был жив, и сожаление, потому что ничем не мог ему помочь. И тут из люка вылетело грузное тело, именно вылетело, словно его сбил грузовик на дороге. Перевернувшись в воздухе, Мустафа успел сгруппироваться и приземлился на ноги, но не удержался, упал лицом вниз.
– Взять его, – успел шепотом скомандовать старлей, пока Мустафа совершал воздушное сальто, сам Барханов не сводил глаз с люка, ожидая продолжения.
Но находившийся рядом сержант уже и без команды вскочил, бросаясь к Мустафе, одноглазый, хрипя, поднимался на колени. В два прыжка сержант оказался возле бандита и с ходу врезал ему прикладом по лысой голове. Медлить было нельзя, бандит мог поднять крик. Удар был четким и не слишком сильным. Мустафа, как сноп, рухнул, вновь припечатавшись лицом к бетону. Убедившись, что боевик в глубоком нокауте и, видимо, пробудет в таком состоянии еще долго, сержант быстро прощупал одежду.
«Что там происходит? Где майор? – лихорадочно размышлял Барханов. – Лысый явно его работа. Раз смог освободиться, чего сам не прыгает? Дальше выжидать опасно».
Барханов уже готов был через четверть минуты отдать приказ на штурм самолета, но тут заметил движение наверху. Автомат и так был нацелен прямо на люк, палец Барханова плотно прилег к спусковому крючку. Из распахнутого люка выглянул Лавров, дал несколько условных знаков и исчез. Старлей не понял до конца, что именно сообщил ему майор, лишь в общих деталях, но Барханов сообразил, что тот задумал.
Старлей уже прикидывал, успеет ли справиться силами своих людей, или же придется воспользоваться подкреплением из десантников, изображавших группу, готовую сложить оружие, как прямо над его головой зазвучал голос его командира, усиленный мегафоном.
– Я майор Лавров! Приказываю всем сложить оружие! Боеприпасы отстегнуть и положить отдельно. Отойти на сто метров в сторону и лечь на землю, лицом вниз. Руки держать за головой…
Группа десантников, стоявшая на летном поле, растянулась в цепочку. Бойцы неторопливо разоружались.