Дрессировщик драконов
Шрифт:
От удивления Янек опустил руки, и серебряная паутина замершего огня полетела в лицо молодого человека. Эргхарг поднырнул под нее, но одна нить все же задела луноликого за плечо. Материя рубахи задымилась, к телу словно прижали раскаленный прут, кожа оплавилась, обнажая мышцу, и Янек стиснул зубы, пытаясь сдержать крик. Он не хотел, чтобы люди внизу его увидели.
Паутина полетела по ветру.
"Я спущусь, чтобы тебе было лучше видно, — дракон как всегда угадал желание своего седока, — и покажу траву, снимающую боль и заживляющую ожоги".
Янек
С высоты драконьего полета катапульты казались игрушечными, но оттого не менее страшными. Деревянные орудия были нацелены на территорию эльфов, массивные деревянные основания стояли на колесах для быстрого перемещения, ковши приведены в боевую готовность, возле каждой катапульты лежали груды камней, тряпок, а также стояли закупоренные бочки.
"Что они делают?" — поинтересовался истинно свободный.
"Готовятся атаковать", — хмуро ответил Янек.
"Эльфов? Глупо. Чем они будут бросать в них? Камнями? Какой в этом смысл"?
"Они завернут камни в тряпки, обольют маслом и подожгут".
"Старший народ справится с этим".
"Но пострадают их земля, — объяснил луноликий, — а для них это почти то же самое, что потерять близкого человека. Плюс неожиданность. Эльфы вряд ли ожидают нападения с этой стороны".
"Твои сородичи ничего не добьются. Старший народ потушит пожары и отомстит. Те, что внизу, обречены".
"Нужно остановить их, пока не поздно. Спустись", — попросил Янек.
"Зачем? Погибнут те, кто принял неверное решение и те, у кого не хватило ума возразить. Естественный отбор. Следующее поколение родится от умнейших. Это закон природы. Так должно быть".
— Так не должно быть!
Янек чувствовал, как в груди поднимается гнев. Истинно свободный с его нечеловеческой логикой и отсутствием такого понятия, как человечность, стал раздражать. Также луноликий злился и на себя, за то, что не мог объяснить самые простые вещи.
"Если есть возможность спасти их, нужно это сделать. Спустись, пожалуйста".
"В тебе все еще не погиб хомо обыкновениус", — вздохнул дракон, и луноликий отчетливо почувствовал его разочарование.
— Я все еще человек, — твердо произнес Янек.
"К сожалению".
"Так ты спустишься?"
"Нет. Истинно свободные не вмешиваются в дела людей".
"Тогда спусти на землю меня, а сам улетай!"
Вместо ответа дракон взмахнул крыльями и поднялся выше.
— Эргхарг!
"Пока ты слишком глуп, мой долг защитить тетя от тебя же".
"Но мы можем их спасти! Спалим катапульты и поговорим с главным".
"Очнись, Янек. В этой толпе нет главных, приказы отдаются совсем другими людьми, это глупые исполнители, камешки, катящиеся с вершины горы".
"Но и их можно остановить!"
"Лавину нельзя остановить у подножья".
Янек отстранился от дракона, закрыв мысли. Пока это получалось у него не очень хорошо, но он старался, его задумка должна остаться тайной до самого конца, иначе Эргхарг попытается его остановить. Луноликий надеялся,
Молодой человек действовал быстро. Выпустил из рук усы истинно свободного, наклонился как можно дальше вправо и соскользнул со спины Эргхарга.
Падение заняло гораздо меньше времени, чем рассчитывал Янек. Сердце молодого человека замерло, и он едва успел выставить руки и выпустить по направлению к земле две мощные струи огня, которые затормозили падение. Луноликий упал на землю, и некоторое время не шевелился, пытаясь определить, сломал ли он что-нибудь, или дело обошлось ушибами. Саднило обожженное плечо, ныла рука, но в остальном с ним будто бы все было в порядке.
"Ты глуп", — произнес Эргхарг.
Янек вздрогнул. В полете он и не подумал поддерживать защиту мыслей, поэтому дракон мгновенно понял, что задумал его луноликий. И, похоже, не будет ни мешать ему, ни помогать.
Молодой человек проводил взглядом удаляющегося к эльфийскому лесу дракона, встал, и, прихрамывая, побежал к катапультам.
Напряжение последних дней давало о себе знать пульсирующей головной болью. Его величество Фархат плохо спал, пил травяные настои, но это не помогало — ежечасно в голове словно открывали канонаду.
— Не помогает твоя микстура, — ворчал король на придворного лекаря Фелистье, жилистого старика, сухого и выцветшего, как осенний лист.
— Чтобы точно подобрать снадобье, — прошелестел лекарь, — необходимо узнать, отчего у вашего величества болит голова.
Фархат задумался. Причин могло быть всего две: грядущие боевые действия и надвигающаяся старость. О последнем сартрский правитель думать не хотел, а признаться в первом, значит открыть секрет раньше времени. Сартрцы были уверены, что войско, которое король послал в горы, пойдет в атаку только в крайнем случае, ведь война с эльфами настоящее самоубийство. Слухи о захвате Ви-Элле в народе, конечно, ходили, но никто и подумать не мог, что его величество нацелился на весь Аспергер.
Фелистье не отличался умением держать язык за зубами, в Сартре весь двор знал, в какие ночи его величество не смог заснуть, и после употребления каких блюд у него пучит живот. Фархат давно подыскивал замену придворному лекарю, но, к несчастью, мог доверить собственное здоровье только одному человеку. Пусть старый лекарь слишком много болтал, однако он и знал слишком много: не только все, что касалось лекарств, снадобий, микстур, настоек, выжимок цветов, притирок, отдушек, целебных свойств растений и минералов, но и о воздействии на человека небесных сфер, приливов и отливов Дистолического моря, солнечных затмений, красных закатов, перистых облаков, ранней оттепели и звездопада.