Дрессировщики

Рассказ Юрия Сотника. Рисунки А. Каневского.

ДРЕССИРОВЩИКИ

В передней раздался короткий звонок. Бабушка вышла из кухни и открыла дверь. На площадке лестницы стоял незнакомый мальчик. Он слегка поклонился и очень вежливо спросил:

— Извините, пожалуйста, тут живёт Гриша Уточкин?

— Ту-ут, —

Мальчик произвёл на неё довольно приятное впечатление. Он был одет в тщательно отутюженные синие брюки и жёлтую тенниску, на груди у него алел шёлковый галстук. Золотистые волосы его были аккуратно расчёсаны на пробор.

Подмышкой мальчик держал очень грязную и рваную ватную стёганку, а в руке у него был зажат конец верёвки, привязанной к ошейнику криволапой, неопределённой масти собаки с бородатой мордой и торчащей клочьями шерстью. Вот эта стёганка и эта собака заставили бабушку насторожиться.

— Скажите, а можно видеть Гришу?

— Мо-о-ожно, — после некоторого колебания протянула бабушка. Она хотела было заметить, что собак не следует водить в комнаты, что от них одна только грязь, но сдержалась и только добавила: — В ту дверь иди.

Однако мальчик не повёл собаку в комнату, а строгим голосом сказал:

— Пальма, сидеть! Сидеть! Пальма, кому говорят? Сидеть!

Пальма зевнула и наконец села с выражением безнадёжной скуки на бородатой морде. Мальчик привязал конец верёвки к перилам лестницы и только после этого, войдя в квартиру, постучал в указанную бабушкой дверь.

Гриша, коренастый, с копною тёмных взъерошенных волос и с суровым выражением лица, пилил в это время какую-то дощечку, прижав её коленкой к сиденью стула. Он несколько удивился, узнав в пришельце Олега Вершинина, который учился в параллельном классе и с которым он почти не был знаком. Гриша выпрямился и, заправляя рубаху в штаны, молча уставился на гостя.

— Здравствуй, Уточкин, — сказал тот, прикрыв за собой дверь. — Ты не удивляйся, что я к тебе пришёл. У меня к тебе одна просьба.

— Ну? — коротко спросил Гриша, исподлобья глядя на Олега.

— Ты не мог бы мне помочь дрессировать собаку?

Гриша всегда готов был взяться за любое новое дело, но говорить много не любил.

— Мог бы. А как?

— Понимаешь, я её дрессирую для охранно-сторожевой службы. Я уже научил её ходить рядом, садиться по команде, ложиться… Теперь я отрабатываю с ней команду «фасс», чтобы она бросалась, на кого я прикажу. А для этого нужен ассистент, совсем незнакомый для собаки человек.

— Чтобы она на него бросалась? — спросил Гриша.

— Ага. Мы её уже дрессировали с ребятами из нашего класса, и она очень хорошо на них бросалась, но теперь она с ними перезнакомилась и больше не бросается. А надо закрепить рефлекс. Вот я тебя и прошу…

Гриша в раздумье почесал широкий нос:

— А если покусает?

— Во-первых, я её буду держать на поводке, а во-вторых, ассистент надевает на себя защитную спецодежду, — Олег развернул стёганку и вынул из неё такие же драные ватные штаны. — Со мной все ребята из нашего класса её дрессировали, и она только одного Серёжку Лаптева немножко укусила… Согласен?

— Согласен. А где твоя

— Я её на лестнице оставил, чтобы она не знала, что мы с тобой знакомы. Я сейчас выйду с ней и буду ждать тебя на Тихой улице. А ты надевай спецодежду, приходи туда и подкрадывайся к Пальме, как будто злоумышленник. Ладно?

— Ладно. Иди!

Олег удалился. Гриша надел кепку и принялся облачаться в спецовку. Это было делом нелёгким, потому что брюки оказались громадных размеров. Стянув их ремнём подмышками и завязав тесёмочками у щиколоток, Гриша стал похож на очень большую, диковинной формы гармошку. Ватная куртка, которую он надел, несколько исправила дело. Свисая ниже колен, она почти совсем скрыла брюки. Рукава, болтавшиеся сантиметров на двадцать ниже кистей рук, он засучивать не стал.

Грише, конечно, не хотелось, чтобы бабушка увидела его в таком костюме, поэтому, прежде чем выйти из комнаты, он приоткрыл дверь и прислушался. Бабушка громыхала тарелками в кухне. Гриша затаил дыхание и на цыпочках двинулся в переднюю, но как раз в этот момент бабушка вышла из кухни и остановилась со стопкой тарелок в руках, как вкопанная.

— Господи, твоя воля! — пробормотала она тихо и тут же повысила голос: — Григорий!.. Да ты… ты что это в самом деле?! Ум-то у тебя есть?

— Нужно, — пробормотал Гриша и, стараясь не смотреть на бабушку, выскользнул из квартиры.

Улица Тихая была и в самом деле очень тихой. Вдоль тротуаров вкривь и вкось росли старые липы, за которыми прятались маленькие домики в один и два этажа. Движение здесь было такое небольшое, что между булыжниками мостовой всюду зеленела травка.

Придя сюда, Гриша увидел метрах в пятидесяти от себя Олега, который расхаживал по мостовой, громко приговаривая:

— Рядом! Пальма, рядом!

— Эй! — негромко крикнул Гриша.

Дрессировщик остановился, скомандовал Пальме: «Сидеть!» — и кивнул Грише головой: можно, мол, начинать.

Ассистент надвинул кепку на нос, свирепо выпятил нижнюю челюсть и, слегка приседая, болтая концами рукавов, зигзагами стал подбираться к собаке.

Пальма заметила ассистента и принялась разглядывать его, склоняя бородатую морду то вправо, то влево. Когда Гриша приблизился к ней метров на десять, она поднялась и негромко зарычала.

— Пальма, сидеть! — сказал Олег, и собака неохотно села, продолжая скалить зубы.

Ассистент стал на четвереньки и тоже зарычал.

— Фасс! — крикнул Олег.

Пальма рявкнула и так стремительно бросилась на ассистента, что дрессировщик еле удержал её за верёвку. Гриша вскочил и шарахнулся в сторону.

— Видал? — тихонько сказал Олег.

— Ага, — так же тихо ответил Гриша. — Только она и без твоего «фасса» бросилась бы… Ведь я её дразнил.

— Теперь знаешь что? Теперь давай без дразнения. Ты спрячься за угол, а потом выйди и спокойно иди по тротуару. И даже не оглядывайся в нашу сторону. Ладно?

— Ладно!

Гриша добежал до перекрёстка, спрятался за угол и, подождав там немного, неторопливо, степенно зашагал по другой стороне. Вот он поравнялся с ними… Вот прошёл мимо.