Древнейшая история Московского края. Мифы и реальность
Шрифт:
Славянское племя голядь на территории России
О происхождении голяди существует масса предположений. Одна из самых аргументированных версий принадлежит историку В.Н. Татищеву. Он ссылается на ряд старинных источников, которые явно указывают, что голядь прибыла на русские земли с территории Пруссии.
В летописях XI–XII столетий отмечается, что голядские племена обитали в верховьях Протвы. Тогда это была центральная часть Руси, важнейший центр торговли. Название «голядь» уже использовалось в ту пору: его могли применять славяне по отношению к своим соседям-переселенцам.
Сами же представители этого народа называли себя галиндами (вероятно всего, здесь имеется в виду ассоциация
Голядь – племя, которое относят к так называемым днепровским балтам. В начале II тыс. н. э. оно занимало территорию в бассейне реки Протва, правого притока реки Москвы. Археологические следы голяди дискуссионны. После массового расселения восточных славян к концу I тыс. н. э. это племя оказалось между вятичами и кривичами, которые частично ассимилировали его.
В IV–VII веках на территориях сегодняшних Калужской, Орловской и Тульской областей формируется мощинская археологическая культура, носителями которой были балты. По сей день здесь сохраняется немало названий рек и населённых пунктов, которые имеют близкие параллели в землях юго-восточной Балтии.
Считается, что восточные славяне в древности состояли из 13 племён: вятичи, радимичи, поляне, полочане, волыняне, ильмене, дреговичи, древляне, уличи, тиверцы, северяне, кривичи, дулебы. А вот «племя или народец голядь» является, по счету Ходаковского (Зориан Доленга-Ходаковский – это псевдоним обрусевшего польского археолога, историка, этнографа и фольклориста Адама Чарноцкого (1784–1825)), – 14-м среди прочих названий славянских различных ветвей народа, а не племенем пресловутых балтов.
Первое из сохранившихся упоминаний о голяди относится к 1058 году, когда «Повесть временных лет» сообщает о походе на Смоленщину князя Изяслава Ярославича. Последнее же – к 1147 году, под которым Ипатьевская летопись отмечает, что суздальский князь Юрий Долгорукий пошёл с войском на Великий Новгород, а черниговскому князю Святославу Ольговичу повелел двинуться с дружиной на Смоленскую волость, что тот и выполнил, захватив часть смоленских земель на Протве, населенных голядью: «И шед Святославъ и взя люди Голядь, верхъ Поротве».
Важно отметить, что до войны немецкие учёные относили латышей и литовцев к славянам. Не являются ли названия деревни Голядь недалеко от Клина, существовавших рядом с ней пустоши Голядино и Выголово, а между деревнями Колосово и Горки – деревни Голышкино и пустоши Голетово, как и деревни Голядь в Дмитровском уезде, – свидетельством того, что после разгрома голяди на реке Протва часть этого племени переселилась в эти глухие места? Нельзя исключить, что клинское племя кривичей и голядь знали друг друга, были соседями и даже родственниками, поэтому позволили им это сделать. Или на клинской земле существовало родственное голяди племя?
Историк Анастасия Володина в своей научной статье «Проект учёного путешествия по России З.Я. Доленги-Ходаковского в первой четверти XIX века» отмечает: «З.Я. Ходаковский в ходе путешествия составлял «Сравнительный словарь» географических названий, надеясь, что этим «откроет поле для размышлений археолога, географа и историка», и сумеет убедить их в достоверности своих выводов, которые сводились к следующему: в дохристианскую эпоху поселения формировались вокруг городищ, в которых Ходаковский видел, прежде всего, языческие святилища. Во встречающемся повторении одних и тех же или схожих географических названий во всем пространстве России и в других славянских землях исследователь усматривал некую систему, согласно которой строились святилища и поселения возле них. Само название «славяне» Ходаковский истолковывал, как «славящие своих богов» и считал, что оно служило обозначением принадлежности к языческой религии». Интересно, что «патриарх» нор-манизма Л.С. Клейн связывал с галиндами наличие элементов балтской мифологии у эрзи. В связи с этим можно сравнить, к примеру, образы бога-громовика Пурьгине-паза с литовским Перкунасом, а Йондол-бабы с балто-славянской Додолой. У остальных финских этносов Поволжья, в том числе у мокши, бог-громовик уже другой.
Весьма интересные факты и исследования на тему голяди и галиндов приводит в своей работе «Возвращаясь к теме древних миграций галиндов» независимый исследователь из Санкт-Петербурга И.М. Тарасов. Эта его статья является рецензией на критическую работу литовских историков из Вильнюсского университета А. Лухтанаса и О.В. Полякова «Галинды на просторах Европы – археологическая, историческая, лингвистическая реальность или вымысел?», озвученную авторами на IV научной конференции «Археологические источники и культурогенез», в г. Санкт-Петербург 14–18 ноября 2017 года. В статье приводится разбор основных аргументов авторов, отрицающих как миграции западнобалтского населения в IV–V вв., так и расселение в Верхнем Поочье особого этноса голядь, зафиксированного летописями. Вот, в частности, что он пишет: «Сама голядь (мощинцы) – это не бал-ты, а «балтославянское», «промежуточное» население между балтами и ранними славянами, если угодно, «праславяне», которые не ушли на юг и юго-запад в середине I тысячелетия, но остались на своих местах, либо двинулись в противоположном направлении – на северо-восток. На то, что голядь была праславянским этносом, чей диалект был «наиболее ранним ответвлением от праславянского», указывали отдельные отечественные лингвисты (В.А. Дыбо, Г.И. Замятина, С.Л. Николаев). Находимые на голядской территории балтские топонимы могут относиться к более раннему населению, либо к языку населения сопредельных территорий. В своё время М.Б. Щукин полагал, что некоторые из так называемых «восточных балтов» (носителей ряда культур железного века) следует считать особой, «балтославянской» группировкой и обозначать как «днепровских балтов». Вполне вероятно, что и мощинская культура (голядь) принадлежала к той же особой группе «балтославян». В отечественной лингвистике было высказано мнение, что древнепрусский язык вместе с языками ятвягов и голяди первоначально входил в протославянскую изоглоссную область, но позже эти языки, оторвавшись от неё, примкнули к балтской (летто-литовской) (Журавлёв, 1968 г.). «Балтская» гидронимия Поочья была оставлена в середине I тыс. н. э. частью зарубинецких племён, двинувшихся на северо-восток до верховьев Оки. Д.А. Мачинский полагал, что верхнеокская голядь по языку отличалась от прусских галиндов, на что могут указывать данные топонимики. Но, бесспорно, главную скрипку в этой «непохожести» голяди на галиндов играл местный не-балтский субстрат».
Солидная статья И.М.Тарасова (более 150 тыс. знаков), с подробным разбором всех аргументов Лухтанаса и Полякова, «камня на камне» не оставляет от их неубедительных доводов. В конце статьи, автор делает однозначный вывод: «Практически вся аргументация Лухтанаса и Полякова не выдерживает серьёзной критики. Большинство аргументов авторов заимствованы из трудов исследователей XIX–XX вв. (Г. Геруллиса, А.И. Попова и др.), которые давно разобраны. Доводы авторов, порой граничащие с переходами на личности и плохо скрываемым хамством, плохо проработаны, в целом отрывочны и не могут быть приняты. Сложившаяся традиция помещать голядь на Протве и считать их потомками мощинского населения не поколеблена и остаётся научно обоснованной. Сейчас дискуссия относительно голяди на Протве может быть только про их этническую принадлежность (балты или «балтославяне») и время окончательной ассимиляции (XII–XV вв.). Попытки Лухтанаса и Полякова отрицать миграции воинских групп галиндов на Запад (в чём был уверен покойный В.Н. Топоров) напоминают потуги некоторых отечественных историков (С. Лесной-Парамонов и др.) в первые десятилетия после Великой Отечественной войны отрицать миграцию готов на юго-восток и присутствие германцев в Крыму (рудименты готского языка выдавались ими за следы… идиша!). При слабой изученности восточноевропейских культур первых веков новой эры и в силу определённого отношения к немцам у части аудитории подобные фантастические гипотезы выглядели вполне убедительно.
Но сейчас, когда в руках у исследователей огромный выбор «оружия» (от данных по антропологии до археологических раскопок последних десятилетий), уже нельзя говорить о чём-то подобном. В целом, работа авторов служит хорошим подспорьем для выявления слабых сторон концепции миграций галиндов в первой половине – середине I тыс. н. э., но, конечно же, не может опровергнуть ни одного из основных постулатов этой концепции».
Я приведу ещё несколько тезисов из этой работы И.М. Тарасова:
• М.М. Казанский связывал миграцию известной по древнерусским летописям голяди с данным передвижением с запада германо-балто-славянских дружин в указанное время (V – первая половина VI в.) (Казанский, 1999). Т. е. это могла быть и поздняя инфильтрация галиндов в уже сложившуюся мощинскую и соседние с ней культуры. В дальнейшем галинды дали местным племенам своё этническое имя, однако, не навязав своего языка и со временем полностью растворившись в них. Принимая основные тезисы Казанского, я не соглашаюсь с его датировкой миграций галиндов и отношу их к более раннему временному отрезку. Указанные передвижения могли иметь место уже после оседания галиндов в Верхнем Поочье.