Древние тайны (Сборник)
Шрифт:
– У меня многого нет, – вздохнул ковер. – И разговариваю я, потирая ворсинку о ворсинку. Раньше у меня был громкий и красивый голос, я даже иногда в опере пел. Ляжешь во всю сцену и поешь! А теперь еле-еле бормочу.
– Скоро станет совсем темно, – сказала Алиса, взглянув на небо. На небе высыпали звезды, и по ручью пробежала серебряная лунная дорожка. – Я думаю, что нам лучше лечь спать здесь. Вам не будет неприятно, если я на вас лягу?
– Можешь даже в меня завернуться, – разрешил ковер-самолет. – Мне это
– А вы меня с утра разбудите? – спросила Алиса.
– Как? А разве мы не будем больше разговаривать? – огорчился ковер. – Мне было бы интересно поведать тебе удивительную и драматическую историю моей жизни.
– Я буду рада услышать ее в следующий раз, – вежливо сказала Алиса. – А сегодня я замерзла и устала. Пожалуйста, обнимите меня, будьте так любезны, и мы поспим.
– Ну вот, – проворчал ковер-самолет, – еще и одеялом работай! Нет на свете никакой справедливости. Некоторые в гаремах лежат, а то и в тронных залах, других вешают на стенку, чтобы любоваться. А мне судьба такая – век по небу шататься.
Алиса улеглась на коврик, и он сразу же обнял ее – получилась трубочка с кремом. Ковер был трубочкой, а Алиса – кремом.
– Тебе удобно? – спросил ковер.
– Спасибо.
– Если неудобно, ты сразу говори, я проснусь и что-нибудь придумаю.
– Нет, спасибо, все хорошо
Алиса почти сразу задремала. Но толком заснуть ковер ей сразу не дал.
– Ты спишь? – спросил он.
– Сплю.
– Ты спи, спи. Я просто хотел сказать, что пошутил, будто завидую тем коврам, которые по стенкам висят или в гаремах лежат. Куда им – прикованы навечно к месту и никому толком не нужны. Вот и ждут перемен в жизни – когда их на базар потащат. А я как птица, лучше птицы... Ты спишь?
– Сплю.
– Ты спи. Если, конечно, можешь. А я бы на твоем месте небом полюбовался. Здесь небо сказочное, звездное. Скажи, а ты созвездие Орион можешь мне показать? Я что-то забыл. Вот Пегас помню. И Кассиопею, конечно, отыщу. А Орион забыл.
– Завтра. Хорошо?
– Конечно-конечно, я и не думал тебя будить. Мне просто хотелось вспомнить, какой из себя Орион.
Алиса пригрелась внутри ковра. Пахло травой и свежей водой. Ручей сонно журчал, словно кран в ванной забыли закрыть.
Алисе начал сниться сон, обыкновенный сон двадцать первого века. Будто она попала на планетку, населенную гномами, вернее, существами, похожими на гномов. Эти гномы старательно трудились в шахте и добывали алмазы. Шум от их молоточков стоял страшный!
Гномы увидели Алису, кинулись к ней и стали спрашивать, не видела ли она где-нибудь во Вселенной их собратьев. Не может быть, чтобы они, гномы, были совершенно одиноки. Алиса сказала, что на Земле должны быть гномы, только они встречаются довольно редко, но в эпохе легенд их вполне можно отыскать.
– А как они одеваются? – спросил
– Примерно как вы, – ответила Алиса.
– Примерно? А точнее, девушка, точнее, попрошу!
– У них красные колпачки...
И тут по толпе гномов прокатился возмущенный шум.
– Я так и думал, – произнес старый гном.
– В чем дело? – удивилась Алиса.
– Ты видишь, какого цвета наши колпачки? – спросил старый гном.
– Конечно, вижу – зеленого.
– Вот именно! И любой, кто напялит красный колпак, – нам не друг, а враг.
И тут все гномы хором воскликнули:
– Настоящий гном, который ненавидит мухоморы!
Наступила тишина. Гномы смотрели на Алису и ждали, что она скажет.
– А чем красные колпаки хуже зеленых? – спросила Алиса.
Гномы замахали руками, и старый гном сказал:
– Она же дальтоник! Для нее что зеленое, что красное – все равно, что синее!
Алиса хотела сказать, что она не дальтоник, но тут услышала голос:
– Проснись!
Алиса проснулась и сказала:
– Но я же не дальтоник!
...Стояла теплая ночь, горели яркие звезды, а издалека доносился крик совы.
– Мне плевать, дальтоник ты или гипертоник, – прошипел ковер-самолет.
– Что случилось? – спросила Алиса. – Я только что заснула.
– Ты не только что заснула, – прошептал ковер. – Ты проспала уже три часа.
– А ты чего не спал? – Спросонья Алиса забыла, что к ковру надо обращаться на «вы».
– Глупый вопрос. Ты же сама сказала, что я вещь, а не живое существо. Зачем мне спать? Я думаю. Я наблюдаю. Я слушаю голоса ночи.
– Но зачем ты меня разбудил?
– Потому что за ручьем происходит что-то плохое.
– Но скажи – что?
– Я сам еще не понимаю. Я не знаю здешних обычаев. И к тому же мне отсюда ничего не видно.
Алисе не хотелось вылезать из мягкой трубы, и сон никак не отступал.
Она прислушалась.
Из-за реки доносились голоса.
Потом Алиса услышала детский плач. И встревожилась. Почему глубокой ночью в поле плачет маленький человечек?
Ковер словно почувствовал, что Алиса услышала плач. Он развернулся и лег на траву.
Алиса вскочила.
Ей было видно, что на лугу перед замком горят факелы и мелькают человеческие тени.
– Не хочу! – услышала она детский крик.
Ребенок кричал на французском языке. Алиса его понимала, а ковер с трудом. Он ведь прилетел из древних времен, когда французского языка еще не было.
– Мама, спаси меня!
– Летим! – воскликнула Алиса.
Она уселась на ковер, и тот взмыл в ночное небо.
Он медленно перелетел через ручей и полетел над лугом, стараясь держаться поближе к кустам, которые росли вдоль его края.