Древний Шумер. Очерки культуры
Шрифт:
После того как Нинурта немного остыл и успокоился, он торжественно вступил в Ниппур с трофеями для отцовского храма и предъявил права на царство:
«Пусть Энлиль силу геройства моего водой омоет! Пусть яростную силу — дубину мою — священной водой окропит! Пусть в тронном зале священное место для меня установит! Пусть мою колесницу небесную на „великое место“ поставит! Пусть пленных героев моих, как быков бодливых, навяжет! Пусть пленных царей моих, как свету Солнца, заставит он мне поклониться! Могучий, Потоп Энлиля, в горах соперника не имеющий, — я! Нинурта я, (и) к имени моему пусть их он склонит! Сильный львиноголовый, которого мощью своей Энлиль породил, — я! Вихрь небесный, обруч богов, Избранный Аном для власти великой, — я! Булава, разящая высокие горы, для царственности предназначенная, — я! Могучая сила битвы, вдохновляемая Инанной, — я! Герой, определенный Энки, для ярости сражения назначенный, — я! Пусть царственность моя до пределов земных и небесных сияет! Сильнейший из богов — я! Ужас великий пусть мне он дарует! Пусть Ниппур, любимый мой город, Ану подобно шею поднимет! Пусть мой город — первейший над городами братьев моих! Пусть мой храм — высочайший над храмами братьев моих! ПустьПолучив от отца право на царство, Нинурта завершает свой праздник обрядом священного брака со своей невестой Нин-Нибру, определяя благую судьбу для земного царя.
Все свои подвиги Нинурта совершает с помощью МЕ, данных ему богами Энлилем и Энки. Эти МЕ хочет отнять у него Асаг, желающий власти над Шумером. Второй вариант новогоднего текста — гимн «Энки и устройство мира» — также связан с божественными МЕ. Здесь говорится, что в начале мира бог Ан передал МЕ Энлилю, тот отдал их Энки, а уже Энки решил распределить их по всему миру. Бог мудрости садится в ладью и начинает свое длительное путешествие по разным городам и странам. Он посещает главные города Шумера — Ниппур и Ур, наносит удары по враждебному Эламу, дает основы жизни острову Дильмун (совр. Бахрейн), оказывает благодеяние Магану и Мелуххе (что это за местности, до сих пор точно неизвестно). Посетив чужие страны, Энки оплодотворяет реки Тигр и Евфрат и наделяет МЕ подчиненных ему богов. Они получают из его рук власть над строительством, ткачеством, пастырством, земледелием, рыболовством. Исполнив свою миссию, Энки коронуется на царство, получая одновременно атрибуты военного вождя и жреца. Когда все МЕ уже распределены, неожиданно появляется богиня Инанна, которая обвиняет Энки в том, что он не дал ей ее долю. Энки удивляется, поскольку хорошо знает о том, что Инанна уже давно владеет некоторым числом МЕ. Тем не менее он находит то, что можно ей поручить, — человеческие эмоции и музыкальные инструменты, которые эти эмоции вызывают. К сожалению, конец текста разбит, поэтому мы не можем сказать, приняла ли Инанна эти дары Энки.
Как мы можем видеть, все новогодние тексты отличаются несколькими основными чертами. Во-первых, они обязательно связаны с раздачей МЕ и определением судеб мира; во-вторых, с восстановлением порядка, который был нарушен вследствие временной узурпации власти злыми силами. Герой, восстановивший порядок, коронуется на царство и вступает в священный брак в пределах своего города.
В этот же период в Уруке происходит священный брак страстной богини Инанны и пастуха Думузи — событие, отраженное в десятках любовных песнопений и царских гимнов, но нигде в шумерской словесности подробно не описанное. Любовные песни, связанные со священным браком, построены довольно просто. Их запевка содержит некую фабулу, связанную либо с ожиданием возлюбленного и любовным томлением невесты, либо с таким же желанием жениха, либо с соревнованием между претендентами на руку и сердце Инанны. Во второй части описываются прелести юной Инанны и ее соитие с Думузи. В колофоне подчеркивается, что эта песня или диалог посвящены Инанне и исполняются под аккомпанемент ударных инструментов или под флейту.
Уникальным с точки зрения композиции и содержания является диалог, условно названный «Спор земледельца и скотовода». Текст составлен в жанре диалога-спора (адаман-ду-га), хорошо известного в шумерской школе и призванного выяснить наибольшую практическую пригодность одной из спорящих сторон. Композиция такого спора всегда одинакова. Два предмета или существа (мотыга и плуг, пальма и тамариск, зима и лето, рыба и птица) заявляют друг перед другом о своем превосходстве. Они выдвигают все новые и новые аргументы в подтверждение своей правоты и никак не могут прийти к согласию. Тогда перед ними возникает фигура третейского судьи, который разрешает спор. В конце текста поется славословие в честь победителя. Наш текст существенно отличается от этого канона несколькими чертами. Во-первых, славословие в нем поют не победителю и не третейскому судье, а предмету спора. Во-вторых, он является не литературной компиляцией, а записью сценки с участием нескольких действующих лиц, появление которых в действии предварительно не оговаривается, то есть это буквально зафиксированное (как бы застенографированное) ритуальное действо. В-третьих, он имеет сюжет — брачный спор пастуха Думузи и земледельца Энкимду за руку и сердце богини Инанны.
Разговор. Сестре он молвит, Уту сестре молвит: «Иннин! „Трава пряденья“ прелесть излучает, Инанна! „Трава пряденья“ прелесть излучает! Зерно в борозде прелесть [излуча]ет! Сестрица! Знатное льняное одеянье прелесть источает! Инанна! Знатное льняное одеянье прелесть источает! Царь [. . . . . . . . .]! Иннин! „Траву пряденья“ принесу тебе! Инанна! „Траву пряденья“ принесу тебе!» «Братец! Когда „траву пряденья“ ты мне принесешь, Кто для меня ее отобьет? Стебли ее для меня кто отобьет?» «Сестрица моя! Того, кто отобьет, я тебе приведу! Инанна! Того, кто отобьет, я тебе приведу!» «Братец! Когда приведешь ты того, кто отобьет, Кто для меня их спрядет? Кто для меня их спрядет? Стебли ее — кто для меня их спрядет?» «Сестрица моя! Того, кто спрядет, я тебе приведу! Инанна! Того, кто спрядет, я тебе приведу!» «Братец! Когда приведешь ты того, кто спрядет, Кто для меня их раздвоит? Кто для меня их раздвоит? Стебли эти — кто для меня их раздвоит?» «Сестрица моя! Того, кто раздвоит, я тебе приведу! Инанна! Того, кто раздвоит, я тебе приведу!» Далее несколько непонятных технологических терминов. «Братец! Когда приведешь ты того, кто окрасит (?), Кто ляжет со мною? Кто ляжет со мною?» «С тобою да ляжет, с тобою да ляжет С тобою супруг твой воистину ляжет! Ама-ушумгаль-анна с тобою да ляжет! Приятель Энлиля с тобою да ляжет! Отпрыск праведного лона с тобою да ляжет! Семя престола с тобою да ляжет!» «О нет! Человек моего сердца, человек моего сердца, Человек, о котором мне сердце сказало, Без лопаты зерно он в груды сгребает! Зерно в закромах его постоянно! Землепашец — зерно его в грудах несметных! Пастух же в загоны овец загоняет». Восемь строк разбито. Братец ее, юноша Уту, К светлой Инанне обращает слово: «Сестрица моя! Пастух да возьмет тебя в жены! Дева Инанна! Почему ты не хочешь? Масло его превосходно, молоко его превосходно! Все, что рука пастуха производит, — прекрасно! Инанна! Пастух да возьмет тебя в жены! Увешанная камнями — почему ты не хочешь? Масло его превосходно, с ним вместе есть его будешь! Полог царей — почему ты не хочешь?» «Меня? Никогда пастух не возьмет меня в жены! Одеяньем новым никогда не покроет! Чтобы [. . . . . .] — не промолвлю ни слова! Деву — меня — да возьмет землепашец! Землепашец, растящий обильные травы, Землепашец, растящий обильные злаки!» Четырнадцать строк разбито. «Землепашец меня, землепашец меня — в чем превосходит? Энкимду, хозяин канав и борозд, Чем — землепашец — меня превосходит? Если он даст мне муки своей черной — Дам землепашцу овец своих черных. Если он даст мне муки своей белой — Дам землепашцу овец своих белых. Если он даст мне лучшего пива — Дам землепашцу молока я густого. Если он даст мне сладкого пива — Дам землепашцу моей простокваши. Если он даст мне цеженого пива — Дам землепашцу молока я парного (?). Если он даст мне легкого пива — Молока землепашцу дам с целебной травою. Если он даст мне плодов своих сладких — Дам землепашцу молоко итирда. Если он даст мне хлебов своих вкусных — Дам землепашцу сыров я сладчайших. Если он даст мне мелкой фасоли — Дам землепашцу я сыров своих мелких. Больше, чем съест, больше, чем выпьет, Масла дам я ему в избытке! Молока дам я ему в избытке! Чем землепашец меня превосходит?» Просияли, просияли, края увлажненной земли просияли, Пастух по увлажненной земле […], Пастух по увлажненной земле овец провел, К пастуху, по увлажненной земле овец проведшему, К пастуху землепашец подходит, Землепашец Энкимду подходит, К Думузи хозяин канав подходит, В степи пастух спор с ним заводит, Пастух Думузи в степи спор с ним заводит. «Нам с тобой, пастух, нам с тобой пастух, нам с тобой — К чему нам сражаться? Твои овцы на увлажненной земле пусть кормятся! Твои овцы по нивам моим пусть проходят! На хлебных полях Урука пусть зерно подъедают! Твои ягнята, твои козлята из канала Исуругаль пусть пьют воду!» «Я — пастух, и на моей свадьбе Пусть землепашец станет мне другом! Землепашец Энкимду — другом, землепашец — другом Воистину пусть мне станет!» «Я принесу тебе пшеницы! Я принесу тебе фасоли! Чечевицы, бирунна тебе принесу я! Дева! Все, что тебе приносить полагается, — Дева Инанна! — шегин, гусаль я тебе принесу!» Спор пастуха с землепашцем. Дева Инанна! Хвала тебе сладка! Для исполнения.Перед нами нестандартная, неканоническая версия священного брака. Во всех известных нам циклах свадебно-обрядовых песен в честь Инанны и Думузи последний считается предопределенным женихом Инанны. Нигде более она не выбирает себе пару, тем более не отвергает кандидатуру Думузи. Стало быть, прав первый издатель текста Я. Ван Дейк, утверждавший, что подобная история могла разыгрываться перед каким-либо правителем III династии Ура и иметь светский характер (хотя и восходящий к ритуальному канону раннединастического священного брака). Об этом же говорит и отсутствие космогонического зачина, который заменен народной песней о тканье льняной одежды. Песня эта замаскирована под диалог между Уту и Инанной — братом и сестрой. В целом вся часть, связанная с процессом тканья, таит в себе намек на брачные отношения. Расцветшая «трава пряденья» (скорее всего, лен) — женская прелесть Инанны — должна подвергнуться различным действиям со стороны ее жениха. И отсюда, как мы видим, прямо следует вопрос о женихе: «Кто ляжет со мною? Кто ляжет со мною?» Брат советует сестре выбрать Думузи, мотивируя свой совет святостью этого божества и его близостью к богам, а также изобилием молочных продуктов в хозяйстве Думузи. Здесь нужно особо оговорить тот факт, что в шумерском пантеоне Уту почитался еще и как бог справедливого суда, — это значит, что его совет продиктован заботой об истине. Инанна ведет себя как капризная и довольно прагматичная женщина. Она предпочитает земледельца Энкимду, потому что «зерно в закромах его постоянно», то есть Инанна в своем выборе руководствуется соображениями только материального плана. Уту возмущается, но упрямая сестра стоит на своем, и решение этого спора теперь возможно только через поединок между претендентами.
Думузи — овечий пастырь и бог весны, известный с самых ранних времен шумерской истории. Думузи — жертвенный бог: каждое лето он, оплакиваемый женщинами, уходит в подземный мир. Полугодие Думузи в культовом календаре Шумера — с конца декабря по конец июня (от зимнего до летнего солнцестояния). Правление Думузи связано с ростом и плодоношением, изобилием и плодородием, со всяческим прибытком — но и с обильными жертвами. Сам Думузи изображался в виде барана. Бараны и овцы-первинки из «ведомства Думузи» приносились в жертву в середине месяца нисан (март— апрель), поддерживая набирающее силу весеннее солнце. Именно поэтому между Думузи и Уту в шумерской мифологии существует тесная связь. Уту помогает Думузи скрываться от демонов подземного мира, превращая его в различных животных. Следовательно, Уту прямо заинтересован в браке Думузи с Инанной — богиней любовной и воинской страсти. Оба божества, будучи в союзе, усилят работу по распространению жизни в обитаемом мире. Именно это и нужно Уту.
Энкимду — второстепенный персонаж шумерской религии и мифологии, никак не связанный с культовым календарем. В литературе он фигурирует еще только один раз, в гимне «Энки и устройство мира»: Энки награждает Энкимду МЕ, называя его «смотрителем земледельческих работ Энлиля, человеком каналов и арыков». С точки зрения иерархии пантеона, Думузи с самого начала имеет предпочтение перед Энкимду. Однако ему предстоит подтвердить свое превосходство в двух поединках.
Первый поединок — словесный — записан как монолог Думузи. Пастух противопоставляет плодам трудов земледельца собственную продукцию, говоря, что нет такого продукта в хозяйстве Энкимду, на который он, Думузи, не ответил бы собственным продуктом. Следовательно, в словесном споре о превосходстве они будут равны. Затем Думузи подходит к Энкимду и в степи, то есть за пределами города, заводит ссору со своим соперником. Перед этим предварительно он прогоняет отару своих овец через поля Энкимду, увлажненные для будущих полевых работ. Формальный повод для ссоры теперь имеется. О дальнейшем текст не говорит ничего. Поскольку следом идет просьба Энкимду о примирении, можно предположить, что ей предшествовала молчаливая, миметически изображаемая борьба претендентов, и борьба эта закончилась поражением Энкимду.
Последняя часть текста — слова Думузи о братании-приятельстве с Энкимду на своей свадьбе и слова Энкимду о принесении плодов земледелия деве Инанне. Формально никто в убытке не остался, даже новоиспеченный друг Энкимду будет допущен к свадебному столу. Но колофон посвящен хвалам в честь Инанны. Почему? Что прославляется в колофоне? Наш ответ: правильный выбор Инанны, то, что она поступила не по собственной воле, а по воле, свыше указанной ее братом — справедливым Уту. Инанна вышла не за богатого и слабого, а за святого и сильного бога, тем самым упрочив мировой порядок и создав условия для торжества справедливости в мире. Вполне возможно, что именно эта история, соединившая в себе брачную песню и диалог о превосходстве вещей, была в переработанном виде положена в основу библейского повествования о Каине и Авеле. Как мы помним, в ветхозаветном тексте правда и милость Божья тоже на стороне пастуха.
Лето в Месопотамии — время войны. Летние тексты непременно связаны с путешествием за пределы священного города. Либо это поход царя-героя в далекую землю с целью добыть себе славу, либо уход бога в подземный мир с целью передать земле весенние силы плодородия. В летних текстах ключевой формулой является закон подземного мира «за голову — голову», означающий, что количество живых должно быть равно количеству ушедших под землю.
Согласно гимну «Энлиль и Нинлиль», во время путешествия по реке Энлиль овладел прекрасной девушкой, мечтавшей о его любви. Совет богов счел поступок Энлиля недостойным и изгнал его вместе с беременной возлюбленной в подземный мир. Там у них рождается сын Нанна — первенец, которого отец любыми средствами хочет отправить подальше от мрачного обиталища мертвых. С этой целью Энлиль проделывает хитроумные магические операции. Принимая облик трех служителей загробного мира, он трижды оплодотворяет Нинлиль, чтобы она родила трех богов, способных послужить выкупом за Нанну, которого отец отправляет на небо. Нинлиль рождает богов Нергала, Ниназу и еще одно божество, имя которого не сохранилось на табличке. Нанна же отправляется на небо, где становится богом Луны и времени. Из календарных текстов, составленных уже в вавилонскую эпоху, мы знаем, что празднество в честь Нанны и Нергала приходится на третий месяц Ниппурского календаря, то есть отмечается в мае — июне христианского года.