Древний свет

Симонов Сергей

— Что же нам с ними делать? — спросил на военном совете Гил-Гэлад. — С одной стороны, мы должны их освободить. Но тогда мы примем на себя ответственность за несколько тысяч голодных людей, которых надо кормить, и которые свяжут нас по рукам и ногам. С другой стороны, если мы оставим их в рабстве, они наверняка пострадают во время штурма. Не говоря уже о моральной стороне вопроса. А если их освободить, и оставить на произвол судьбы, они собьются в банды и начнут грабить и убивать… Взять их в состав нашей армии тоже невозможно, они не обучены, даже если Вечность предоставит для них транспорт и оружие, толку от них все равно не будет. К тому же там много женщин…

— Тогда их точно надо освободить, — подал голос Мартин Бейли.

— Если мы их освободим, они не будут нападать на нас, даже если им придется заняться разбоем, — заметил Лугарев. — А на харадримов пусть нападают сколько угодно, они нас не интересуют.

— Ну, что ж. Это весьма цинично, но вполне логично, — сказал Феанор. — Боюсь, что в данных обстоятельствах другого выбора у нас нет. В ночь с 3 на 4 октября разведотряды нолдоров скрытно приблизились к лагерю. Эльфы умели передвигаться бесшумно. Часовых сняли без особых хлопот; харадримы не слишком внимательно стерегли невольников: лежащая всего в нескольких лигах пустыня была лучшим сторожем. В то же самое время ховеркрафты разошлись далеко в стороны, обходя город и охватывая его в кольцо. Харадримы, разумеется, знали об армии нолдоров, как и их союзники из воинства Моргота, но не предпринимали активных действий, надеясь непонятно на что. Два вертолета, с трудом ориентируясь в плотной осенней ночной темноте, все же сумели довольно точно сбросить бомбы на караульное помещение. А эльфы, скрытно рассредоточившиеся по всей территории лагеря, уже командовали, направляя людей к воротам. Придерживая руками сковывающие их цепи, теперь уже бывшие рабы организованной толпой ринулись в расположение эльфийской армии. Там их уже встречали специально проинструктированные команды. С людей сбивали кандалы, давали им небольшой запас пищи и воды, лук и стрелы для охоты, и отпускали восвояси, объяснив, что нолдоры не могут взять их на свое попечение.

Гил-Гэлад не хотел попусту терять время и темп наступления. Как только рабы были освобождены, полки нолдоров начали штурм Хриссаады. Было около трех часов ночи, когда вертолеты нанесли бомбово — штурмовой удар по городу. Первыми атаковали Ми-24В. Часть вертолетов была вооружена тяжелыми неуправляемыми ракетами С-24. Использовать их мог далеко не каждый экипаж — ракета при старте «выдавала» огромное дымовое облако, нередко служившее причиной помпажа двигателей. Лугареву пришлось взять пару С-24 в дополнение к контейнерам 80 — миллиметровых неуправляемых ракет. Вместе с экипажем Беляева он атаковал главные городские ворота. Стены города достигали семидесяти футов в высоту, и брать их штурмом с помощью лестниц и веревок эльфы не собирались. Следом шли две волны вертолетов: впереди Ми-24В, за ними Ми-8, вооруженные бомбами и ракетами, они были готовы смести городские укрепления. Метров с восьмисот Лугарев и Беляев выпустили ракеты. Тяжелые мощные боеголовки С-24 начисто снесли ворота. Взрывы переполошили город, но это было только начало. Стена рухнула в пяти местах по всему периметру, и нолдоры ворвались в проломы. Вертолеты сместились ближе к центру города, уничтожая каждое подозрительное сооружение.

Лугарев расстрелял ракетами нескольких крабоидов, и обрушил одну из внутренних городских стен, когда услышал первое сообщение о контратаке противника. Крабоидам удалось перегруппироваться, и теперь они теснили нолдоров обратно к окраинам города. Спасти положение могли бы танки, но их у экспедиционного корпуса не было. Т20 делал все, что мог, он шел впереди основной штурмовой группы, но он был один. Вертолеты не могли оказывать действенную поддержку наступающим на узких улочках, да еще ночью — они перебили бы своих. Пора было ввести в бой основную ударную силу. Шагоходы Гвиндора вступили в город через пролом в стене. Дома содрогались от их тяжкой поступи. Голубые молнии излучателей прорезали тьму. Крабоиды не стали связываться с тяжелой бронетехникой и начали отступать. Но тут им на помощь вышли вражеские 12Н75. Лугарев никогда в жизни не видел ничего подобного. Он следил за машиной Гвиндора, когда стена дома напротив обрушилась, взметнув в воздух тучу пыли, и из этой тучи выступил, тяжело печатая шаг, точно такой же уродливый силуэт. Лучи голубого огня ударили в правую ногу машины Гвиндора, шагоход покачнулся, но устоял и ответил таким же залпом по вражеской машине. Ее корпус засветился от страшного жара, но охладители быстро справились с нагревом. Машина Гвиндора прихрамывала, но продолжала наступать. Его излучатели перезарядились, в то время как противник еще не мог стрелять из-за перегрева. Гвиндор снова выстрелил, ионные лучи снесли с машины противника изрядный кусок брони. В ответ вражеский аппарат дал очередь из 125 — миллиметровой пушки. К счастью, даже на таком расстоянии лишь два снаряда из десяти угодили в шагоход Гвиндора, остальные разнесли в пыль изрядный кусок городской стены. Выстрелив, шагоход противника тут же отступил за угол дома и присел. Оба снаряда угодили в корпус машины Гвиндора, и водитель на миг потерял из виду противника. 12Н75 недоуменно озирался, поворачиваясь из стороны в сторону.

— Гвиндор, он за углом! — крикнул Лугарев по радио. Но тут вражеская машина привстала и выпустила еще одну очередь поверх крыши дома. На этот раз в аппарат Гвиндора попало не менее семи снарядов, он покачнулся и ухватился левой рукой за дом, пытаясь удержаться на ногах. Лугарев начал смещаться влево, чтобы дать Бэнксу возможность всадить противотанковую ракету в машину противника. Гвиндор быстро пришел в себя и дал ответную очередь из пушки прямо сквозь дом, за которым прятался противник. Первые снаряды рванули внутри дома, стена, выходящая на поперечную улицу, обрушилась на 12Н75, который потерял равновесие и приземлился на пятую точку.

— Он упал, Гвиндор, сделай его! — Лугарев, вися над городом, мог корректировать ход боя. Эльф услышал его и двинул свой шагающий танк вперед, прямо сквозь дом. Он появился в облаке пыли и кирпичей, но тут аппарат противника, все еще сидевший на мостовой, врезал по машине Гвиндора в упор из обоих излучателей. Лугарев вскрикнул, увидев, что на корпусе 12Н75 вспыхнули и засияли ослепительным белым светом пятна раскаленной брони. Через инфракрасный нашлемный прибор ночного обзора Лугарев видел, как теплоотводящие устройства аппарата Гвиндора пытались спасти его от перегрева, но расстояние было слишком маленькое. Энергия удара совершенно не успела рассеяться.

12Н75 к тому же получил мощный толчок ударной волны. Опереться ему было не на что. Машина Гвиндора медленно, как в кошмарном сне, рухнула навзничь, в оставшуюся от разрушенного дома груду щебня и битого кирпича.

— Катапультируйся, Гвиндор! — завопил Лугарев. — Мик! Какого дьявола! Почему ты не стрелял?!!

— В кого? Они были слишком близко друг к другу, — обиженно рявкнул Бэнкс. — Это тебе не «вихрь» с лазерным наведением… Вражеский 12Н75 заворочался, опираясь на руки, затем исхитрился перенести центр тяжести вперед, подтянул ноги и, пошатываясь, поднялся. Аппарат Гвиндора все еще лежал без движения, водитель не отзывался на вызовы. Как только противник поднялся, Бэнкс тут же выпустил в него противотанковую ракету. 9М114 попала в коленное сочленение бронированного монстра. Кумулятивная струя прожгла броню и повредила шарнир. Но шагоход устоял. Более того, он поднял правую руку, целясь в вертолет, и дал несколько лазерных импульсов. Лугарев резко бросил Ми-24 в сторону, спрятавшись за башенкой на углу ближайшего подходящего дома. Бэнкс пустил вторую ракету, она попала во второе колено шагохода, но повреждения не были фатальными. Вражеская машина лишь несколько потеряла маневренность. Ракет у вертолета было всего четыре, две были израсходованы.

Гвиндор не подавал признаков жизни, возможно, он был уже мертв.

Лугарев вызвал по радио подкрепление. 12Н75 снес башенку, за которой прятался вертолет, очередью из пушки. Три снаряда пронеслись совсем рядом с вертолетом. Лугарев ответил залпом восьми неуправляемых ракет. Для тяжелобронированной машины это была горсть гороха, но одна из ракет повредила крепление скорострельной пушки. 12Н75 снова начал стрелять из лазеров, и Лугарев поспешил опуститься еще ниже. Прячась за крышами, он провел вертолет вдоль соседней улицы, надеясь, что аудиосенсоры противника не засекут звук его моторов в общем грохоте боя. Ми-24 вынырнул из-за крыши, оказавшись позади стального великана.

Лугарев поймал в прицел ярко светящиеся в инфракрасном спектре охладители противника, расположенные сзади, и выпустил еще несколько ракет. Монстр не ожидал удара сзади, его качнуло вперед, он сделал шаг, чтобы сохранить равновесие. И тут Лугарев увидел, что торчащие из руин ноги машины Гвиндора зашевелились. Пользуясь тем, что враг отвлекся, трофейный 12Н75 попытался подняться, и это ему удалось! Вражеский шагоход повернулся к вертолету, которого уже не было на прежнем месте. Лугарев успел сместиться в сторону. Лазерные лучи снова полыхнули мимо. Бэнкс выпустил третью ракету, она пробила броню на корпусе 12Н75, из рваной дыры пошел было дым, но затем сработала система пожаротушения, погасившая огонь. Машина Гвиндора поднялась и шагнула из руин дома наружу. Лугарев видел, что она очень перегрета, еще выстрел, и автоматика отключит все системы. Охладители светились, рассеивая страшный жар. Гвиндор тоже понимал это, и не стрелял. Его шагоход подошел сзади к увлеченному обстрелом Ми-24 аппарату противника, поднял руки, насколько было возможно, и вцепился в установленную на верхней броне вражеской машины скорострельную пушку. Поврежденное ракетой крепление не выдержало, металл затрещал, разрываясь, и пушка осталась в руке шагохода Гвиндора. Он перехватил ее правой рукой за ствол и, что было силы, поддал вражеской машине, используя пушку как дубину. Удар пришелся по броне, не причинив особого вреда. Шагоход противника начал неуклюже поворачиваться. Лугарев часто видел раньше, как дрались киберноиды, но там все было совершенно иначе. В силу конструктивных особенностей киберноиды были относительно слабо бронированы и вооружены — по сравнению с 12Н75, поэтому они были невероятно подвижны, все время уворачивались и при первом серьезном повреждении выходили из боя. Здесь все было по-другому. Тяжело бронированные, неуклюжие, прекрасно вооруженные шагоходы Моргота дрались медленно и основательно, обмениваясь без особого вреда для себя такими сокрушительными ударами, от которых любая земная техника или киберноид рассыпались бы на куски.

— Гвиндор, радиаторы! У него повреждены радиаторы! — крикнул Лугарев эльфу. Гвиндор услышал. Шагнув в сторону, он снова оказался позади вражеской машины. Его 12Н75 поднял руку с зажатой в ней пушкой, с размаху всадил ее казенником в поврежденные охладители вражеского шагохода и провернул, окончательно все разворотив.

— Гвиндор, отойди от этого типа, — рявкнул Бейли, — У меня припасен для него горшочек напалма! Лугарев взглянул в сторону и увидел приближающийся Ми-24В.

Несомненно, Мартин пришел на помощь Машина Гвиндора шагнула прочь от противника, неуклюже пытавшегося выдернуть застрявшую пушку. Ми-24 нырнул вниз, заходя в атаку.