Древний свет

Джентл Мэри

— Почему бы нет? — сказала я. — Странно, но это то, чем я занимаюсь на Земле последние четыре года.

Свет в этом зале казался серебристым на фоне черных теней, он отражался от металла в одном из углов, где к небесному своду выступала сложная конструкция из зеркал, призм и линз. У ее основания лежали свитки, покрытые каракулями записей положения звезд: миллиарда звезд дневного и ночного неба.

В голосе молодой женщины прорывалось разочарование.

— Как они могут так жить! Как первобытные!

Чародей из Касабаарде однажды говорил мне: «Я

хочу устранить не машины, а только желание так плохо ими пользоваться» . Я сказала:

— У телестре было две с половиной тысячи лет для того, чтобы думать иначе о технологии.

— Это нелепо! — Застигнутая временным затишьем, она кипела от нетерпения. — А я предполагаю… Вот он, наконец-то. Линн…

Через дверь в дальнем конце зала вошел Баррис Раквири в сопровождении мужчины невысокого роста, о котором я подумала, что это с'ан Джахариен, оба в зеленых с белым мантиях. А с ними…

Я положила руку на плечо Молли, удерживая ее. С двумя мужчинами телестре Раквири шла ортеанка средних лет, невысокая, со смуглой кожей и вьющейся алой гривой: Говорящая-с-землей Кассирур Альмадхера. Трое ортеанцев замедляли свои шаги, приноравливаясь к запинающейся походке пожилого человека, едва дышавшего в дорожной одежде из шкур зилмеи , опиравшегося при ходьбе на руку Кассирур. Это был Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен.

И с этими двумя из морвренского триумвирата вошли шесть ортеанцев в простых мантиях Хранителей Источника и Говорящих-с-землей.

Глава 6. Далекое облако

Терраса, закрытая листами прозрачного стекла, обращенная к югу. Музыканты играли сложную музыку южного Морврена, холодную и запутанную, как узоры инея на окне. За стеклом белилами на плоской земле, вычищенной прибрежными штормами, оставившими запутанную сеть вьющегося зиира и зарослей кустарника ханелис , под голубым небом, посыпанным порошком дневных звезд, лежал полдень. Мох-трава теряла зимнюю бурую окраску, прорастая бледной лазурью. Звезда Каррика пригревала сквозь стекло, в котором отражалась шедшая рядом со мной ортеанка, когда мы неспешно мерили шагами длину террасы.

— Вам следовало бы, в конце концов, не торопиться и передохнуть, — сказала Кассирур Альмадхера. — Но никто из вас, инопланетян, этого не хочет.

— Я не ожидала увидеть вас так быстро после вчерашнего вечера, Т'Ан Кассирур.

Вежливость, с которой это было сказано, вызвала, как я увидела, проблеск веселья на ее лице, но когда я перевела взгляд с отражения на нее, оно исчезло.

Она сказала:

— Я слышала, что вы, обитатели другого мира, были в Кель Харантише.

Едва ли нужно было спрашивать, где она это услышала: от Дугласа Клиффорда.

— Это не секрет, Т'Ан ; мы ведем

дела с Орте как с единым миром…

— Мы не будем с вами торговать.

Возникла заминка, и я остановилась. Мы с ортеанкой посмотрели друг на друга. Она была вспышкой цвета на этой бледной террасе: алая грива, переплетенная вдоль позвоночника, с хрустальными бусинками, зелено-золотая мантия с вырезом на спине, золотые запонки, вставленные в кожные перепонки между пальцами, и высоко загнутые носки обуви. Возраст едва коснулся этого гладкого смуглого лица, этих глаз без белков.

Отбрасывая разом учтивость и дипломатию (поскольку я рассудила, что это безопасно), я сказала:

— Ради Бога, давайте сядем и обсудим это. Вы не производите впечатления того, кто делает за Дома-источники их грязную работу, но я не могу придумать, для чего еще вы здесь.

— Думаю, что я здесь ради Богини, хотя Она сказала бы, что ради себя… — Кассирур Альмадхера наклонила голову и двинулась к одному из длинных столов на террасе, где стояла спиртовка для подогрева вина из зиира . Ее руки не дрожали, когда она зажигала огонь. — Мы не будем с вами торговать по той же самой причине, по какой не будем этого делать с Пустынным Побережьем или с Городами Радуги…

— Но вы торгуете с ними.

— Ничего подобного . — Сделанное ею ударение включало в себя все обычаи Орвенты; группа ортеанцев в дальнем конце террасы занималась конструированием сложного механизма, который мог (как мне подумалось) быть водяными часами.

— Я знаю, Сто Тысяч находятся под впечатлением, что только им может быть вверена даже эта технология. Кассирур, скажите Домам-источникам, что нельзя использовать те же технические приемы для общения с мультикорпоративными компаниями.

Она заметила рассудительным тоном:

— Вы не производите на меня впечатления человека, делающего за Компании их грязную работу, но я не могу понять, для чего еще вы здесь.

Это задело меня за живое. Я подумала, что нахожусь здесь для того, чтобы действовать как тормоз. Как амортизатор.

— Мне кажется, мы в одинаковом положении.

Она усмехнулась.

— Хал говорил мне, что вы не такая, как вот та, молодая, — она неопределенно помахала рукой в сторону другого столика ниже на террасе, за которым вместе с Баррисом Раквири и с с'аном Джахариеном сидела Молли Рэйчел.

— Кассирур, возможно, я больше похожа на нее, чем на вас. И это ее поколение здесь, на Каррике V, представляет «ПанОкеании». Будем сотрудничать?

Она покачала головой, но не в знак отрицания, а удивленно; жест усталый и вместе с тем элегантный.

— Но это странно — когда одно поколение так отличается от другого.

Мы не ортеанцы, которые рассказывают вам (если говорят об этом), что они рождаются с памятью о всех своих прошлых жизнях на земле Богини. Я сказала:

— У нас нет памяти о прошлых жизнях, Т'Ан Говорящая-с-землей.